– Все в порядке? – читаю вопрос по губам мужчины.

Между нами несколько метров, а я тону в его серых глазах, точно рядом стоим. И кажется, каждую черточку на лице знаю… или помню. Откуда? Так быстро? А столь ли важно, если тоннельное зрение отметает все прочее, как ненужное?

Есть он. Есть я.

И пусть весь мир подождет.

– Норм, – беззвучно отвечаю излюбленным словом Лекса.

Ловлю веселые искорки в стальном взгляде и улыбаюсь, легко и беззаботно, считав…

– Умница.

Зотов подмигивает и уголками губ обозначает, что полностью меня поддерживает, а мгновение спустя отворачивается к своим собеседникам и включается беседу, так вовремя, непринужденно и по-деловому, будто не отвлекался на общение со мной.

Залипаю на его серьезном виде, острой линии подбородка, скупых движениях красивых кистей рук, поджарой фигуре, облаченной в рубашку стального цвета и темно-синий костюм. Обаятельный, привлекательный, строгий, харизматичный, мужественный...

– Ух, какие страсти кипят! Хоть за веером беги, – Ритуля заставляет сбросить наваждение и обернуться к ней. Обнимает за талию, прислоняясь своим виском к моему, и тихонько шепчет. – Я очень за тебя рада, Лесь. Безумно. А еще горжусь смелостью не зарываться в сомнениях из-за недостойного мудака, а уверенно переступать это де…мо и идти дальше.

***

– Госпожа Назарова, ты ли это? – фыркаю, поворачиваясь к Маргоше в наигранном удивлении. – Я тебя не узнаю, дорогая. С чего вдруг недоверчивая перестраховщица так активно стремится заделаться свахой и, зная Романа без году неделю, вручить в его загребущие лапки мою тушку?

– Ага! Значит, лапки всё же загребущие?

Из всей речи подруга улавливает лишь самое интересное для себя.

– Загребущие-загребущие, – признаюсь, ощущая жар, затапливающий уши и щеки, но не могу не улыбнуться.

– Так это ж здорово, роднуль, – отзеркаливает мое выражение лица любимка. – Кстати, хочешь сплетню расскажу?

– А давай.

– Лапина от ЗППП лечится. У нас с ней в женской консультации общая знакомая работает. Жанка Лебедева. Так вот та, не зная, что мы со Светулей уже не контачим, между делом по секрету ляпнула про ее недуг. Мол, жаль девчонку. Теперь лечиться и лечиться.

– Да ладно?! И какую заразу она цепанула?

– Трихомониаз.

– Хренасе… – выплевываю нелитературное изречение. Но другого в этой ситуации на ум не идет. Я в шоке. – Давно?

– Три недели назад.

– Погоди… ты думаешь это как-то связано…

Не договариваю, зато очень красноречиво перевожу взгляд на Кирова, ошивающегося в компании замглавы администрации по строительству. Рита тоже смотрит на него, поджимая и кривя губы.

– Черт! И как я сразу не сообразила, чукча?! Леська, тебе тоже надо провериться… на всякий… Вот же… если это он, ну, гнида…

– У меня всё норм, – выдаю, пока Назарова не созрела идти в рукопашную душить гада. О, она может. Это я точно знаю. – Забыла? Я ж диспансеризацию полтора месяца назад проходила. И на кресло лазала, и мазки сдавала.

– Так время же прошло, ты с Кировым тогда еще душа в душу жила, и вы…

– Ага, жила, только сексом не занималась. Он слишком много работал и… уставал. А я не настаивала, потому что напрягать трудоголика не хотела. Жалела, ирода.

Выдаю правду, которую никому не рассказывала. Не то, чтобы стеснялась, просто вполне допускала, что у мужа действительно могли возникнуть трудности и накопиться усталость, и ему не до секса.

Кто ж знал, что не до секса ему только со мной?

Хотя в нынешних обстоятельствах... чувствую, сам бог отвел.

– Девчата, не скучаете? – врывается в наш скромный междусобойчик веселый голос Олега.

Незаметно подойдя со спины, муж Риты обнимает обеих за талии и под общие смешки звонко целует каждую в щеку.

– А пойдемте-ка к Роману, красавицы, хочу вас кое с кем познакомить.

Легонько подталкивает нас вперед, пребывая в приподнятом настроении. Нисколько не сопротивляемся. Маргоше самой интересно, что так взбодрило мужа, а я иду за компанию.

Впрочем, вру. Иду, потому что сама этого хочу.

Лишь мельком мазнув по стоящим рядом с Зотовым мужчинам, дальше вижу только Его. Его теплую улыбку. Его проникновенный дымчатый взгляд.

Рома удивительно притягательный. Я такого даже в лучшие годы замужества к супругу не испытывала. Рядом с ним мне комфортно и безопасно. Надежно и легко. Не нужно притворяться, играть роль. С ним хочется раскрываться, а не прятаться за высокими щитами.

А его искренность… м-м-м… мама дорогая, это же мощнейшее оружие. И исключительно редкое в наше время. Оно обескураживает и проникает в самую душу. Заставляет плавиться от нежности и открываться в ответ.

Да разве можно сохранять хладнокровие, когда слышишь невероятные, сказанные тихим сипловатым голосом слова: «… я абсолютно точно знаю, чего хочу. Идти вперед по жизни вместе с тобой. Держать за руку, оберегать, заботиться, любить. Тебя. Я хочу быть только с тобой…»?

Нет. Не реально.

Шаг и еще шаг.

Ближе и ближе.

– Привет, – шепчу, запрокидывая голову и глядя только на него, когда останавливаюсь в шаге.

Но и то малое расстояние между нами сохраняется всего мгновение. Рома сам его уничтожает. Придвигается вплотную, подхватывает мою ладонь, поднимает вверх и касается губами, после чего по-хозяйски вешает ее себе на локоть и своей лапищей сверху припечатывает.

Вот так.

Мужчина захотел, мужчина сделал.

Не сбежать.

Да я и не планирую.

И никакого желания повозмущаться нет.

Стою и таю, как мороженка на солнце.

– Ну что ж, дамы и господа, давайте на правах хозяина этого вечера я вас всех, наконец, перезнакомлю.

Олег останавливает Риту напротив двух незнакомцев рядом с Романом. И я тоже поворачиваюсь, соблюдая правила этикета.

– Это моя обожаемая жена Маргарита. А это ее лучшая подруга и бесконечно дорогой нашей семье человечек Олеся Кирова. Девочки, я с радостью хочу вам представить моего нового партнера по бизнесу Мальцева Виктора Кирилловича, именно с ним «Оснастик» заключает договор, и его хорошего друга, а также отца Романа Сергея Владимировича Зотова.

Здороваюсь автоматически. Даже руку протягиваю.

В голове же активизируются мысли. Словно разбуженные пчелы, они жужжат и перемещаются в места на место, выстраивая логически-последовательную цепочку. Уверившись, что других вариантов нет, а этот жизнеспособен, поворачиваюсь к новому знакомому и интересуюсь:

– Сергей Владимирович, подскажите, это вам передавал привет Геннадий Александрович Павлушин на моей аттестации?

Зотов-старший, весьма представительный мужчина, подтянутый брюнет с сединой на висках, одаривает меня удивительно мягким взглядом и… кивает.

– Да, Олеся, мне. Пусть я и не просил.

И пока поражаюсь семейному умению отвечать на вопросы прямо и откровенно, мужчина меня добивает:

– Ты не представляешь, девочка, как я был рад, когда Рома рассказал, что с тобой познакомился. Я и сам давно хотел, но всё случай не подворачивался. Мы же с твоим отцом много лет дружили. Еще с армии, когда вместе служили в Калининграде. Позже, правда, дороги нас развели, я переехал жить в Санкт-Петербург. А когда сюда, в Сочи, назад вернулся, уже Игорь по командировкам мотался, но связь мы, как могли, поддерживали.

– Папа умер.

Даже спустя время боль потери не уменьшается, и голос под давлением эмоций ломается. Но от того, как в поддержке приобнимает за плечи Роман, а Маргоша берет за руку, становится легче.

– Знаю, Олеся, я был на похоронах. К тебе тоже подходил, хотел поговорить. Предложить помощь, поддержку. Но Сергей, твой муж, сказал, что ты себя плохо чувствуешь, и он сам мои слова тебе позже передаст вместе с визиткой. Честно, я ждал звонка. Но, когда ты не откликнулась и на повторную просьбу, переданную опять через Кирова, не отреагировала, решил, что тебе это неважно и ненужно.

Слова? Визитку? Еще и дважды?

Не было такого.

Конечно, в то жуткое время я находилась в прострации, постоянно на успокоительных сидела, но вряд ли бы подобное забыла. Друзья отца… нет, такого бы я не пропустила.