Не нравится ему мой сарказм. Раздувает ноздри.

– Ты не разведешься, – неожиданно переходит на «ты», чем отталкивает.

Терпеть не могу фамильярностей. Ну хоть минимальные манеры же должны быть?

Должны. Но его, судя по всему, этим качеством еще в детстве обделили.

– Вы, правда, так уверены?

Даже смешно на миг становится. Как мы умудрились с обсуждения аварии перейти на личное?

– Уверен. Хочешь расскажу, как всё будет? – подначивает.

– А давайте.

Взмахом руки, предлагаю поделиться «гениальными» домыслами.

– Окей. Ты приедешь домой, сядешь на диванчик, сложив ручки на коленочках, и будешь дожидаться «любимого». А когда он приедет, закатишь скандал. Потрясешь перед его носом телефоном и потребуешь объяснений. Дальше, конечно же, поревёшь. А затем он расскажет тебе сказочку... – ухмыляется паразит, – … что бес попутал, алкоголь сбил с пути праведника, или блондинка, развратница, – кивок в сторону моего гаджета, – его, бедняжку, слишком крупной сеткой на колготках спровоцировала. А, может, он не станет юлить и обманчиво раскаиваться, и спокойно всё подтвердит. Мол, да, гульнул, но это ничего не значит. Как говорится, секс любви не помеха. Семья все равно дороже шлюхи. При этом еще надавит обстоятельствами и прямо пригрозит тебе финансами, точнее, их лишением. Варианты не столь важны. И всё.

– Всё? – переспрашиваю удивленно, когда «знаток» замолкает.

– Всё, – кивает, будто задачу по высшей математике, отмеченную двумя звездочками, за три минуты решил. – Скандал закончится.

– Так просто?

– Верно. Ну, конечно, ты для вида еще недельку – две пострадаешь, а потом – простишь. Или не простишь, оставив обиду внутри, но однозначно смиришься… и с этой любовницей, и со всеми последующими.

– А если не смирюсь?

Смотрит на меня как на забавную зверушку, сбежавшую из цирка.

А меня подбрасывает от его молчания.

– По-вашему, что? Другой модели развития событий вообще не бывает? Все бабы терпят загулы кобелей?

– Ну почему все? Нет, конечно. Есть брезгливые девочки, знающие себе цену, те, кто после измены гордо уходит в закат. Но это чаще от обычных, среднестатистических, как ты выражаешься, кобелей, – засовывает руки в карман, перекатывается с пятки на носок и обратно, увлажняет нижнюю губу и продолжает. – А вот от богатых жены сами уходят редко. Чаще молча терпят. Глотают всё, что ни вытворит благоверный, только бы не терять привычный уклад.

– Цинично.

Подвожу итог чисто мужской точке зрения.

И делаю мысленную пометку, что мужчина довольно четко подмечает детали. Ведь я ни разу не сказала, что отношусь к категории обеспеченных людей. Он сам догадался, оценив машину, внешний вид и аксессуары.

Впрочем, о нем тоже мнение сложила. Он – ни разу не слесарь четвертого разряда. Те на бэхах за двадцать лямов не ездят. А попав в аварию, не идут поболтать за жизнь, скорее уж бегут в аптеку за валидолом. И даже белый спортивный костюм и кроссы в цвет не вводят меня в заблуждение. А вот дорогие часы на запястье и печатка на мизинце с черным камнем – да, как раз подтверждают факт состоятельности.

– Цинично? – повторяет он за мной и тут же отмахивается. – Брось. Это не цинично, это жизненно. Остаться с голой жопой после высокого уровня достатка – сложно и страшно. И здесь уже не до ущемленной гордости.

– Ну, спасибо, что хоть не всех под одну гребенку мерите, – не скрываю сарказма, – но общий посыл ясен. По-вашему, жёны – это либо тихие мышки, серые, неприспособленные и трусливые. Либо бойцы в юбке с титановым стержнем внутри, но из среднего класса.

– Ну-у-у, образно выражаясь, да.

И ведь ни один глаз у него не дергается, когда он мне это говорит. Усмехаюсь, стараясь держать непроницаемость, но глубоко внутри соглашаюсь почти с каждым словом.

Это в двадцать – двадцать пять, без детей и забот не страшно всё начинать с начала, а тем, кому за тридцатник, еще хуже сороковник и выше, с детьми и привыкшим сидеть дома, а не вкалывать по сорок часов в неделю – реальный финиш.

Вот только я себя в страусы записывать не хочу. Пусть и имею все параметры тех, кому за… – но все же собираюсь пнуть дорогого Сережу под зад.

– Ясно. А меня, значит, увидев сегодня впервые, вы легко определили в первую группу слабачек? – не скрываю сарказма и качаю головой.

Вот же павлин.

Стоит и сам собой восхищается.

– Ну, прости, мышка, – язвит, неспешно пробегаясь по мне оценивающим взглядом, – не тянешь ты на задиру с железными яйцами.

– А если удивлю? Готовы извиниться?

Задумывается на минутку, поглаживает небритость на лице.

– Оп-па, – цокает языком, – то есть закусилась и не простишь изменника?

– Не прощу, – повторяю без запинки.

В голове ни капли сомнений, никакие оправдания Кирову не помогут.

– Предлагаю пари, – прищуривается мужчина, ловит мой взгляд и несколько секунд удерживает. – Если разведешься – извинюсь и выполню любое твое желание.

– А вы разве многое можете, – ухмыляюсь и тоже дерзко его осматриваю, – коль уж раскидываетесь такими громкими словами?

– Может, и могу, – отзеркаливает мою мимику. – Но для этого ты сильно постарайся. Иначе…

– Иначе? – не выдерживаю испытания молчанием.

– Придется исполнять уже мою хотелку!

Прикусываю губу и качаю головой. Провокатор.

– Ну так как? Забиваемся? Или ты сразу «пас», мышка?!

Смотрю в наглые серые глаза, потом на протянутую ко мне руку.

Нет, я не трусиха и по-любому разведусь с кобелем-мужем. А вот помощь этого богатого наглеца мне, вполне возможно, пригодится.

– Договорились, – пожимаю его горячую ладонь.

А мурашки по телу – это ерунда… осень же на дворе.

Глава 3

ОЛЕСЯ

– Ну так, что будущая свободная женщина, где твоя страховка?

Поддевку пропускаю мимо ушей. Предчувствую, если мистер-давай-заключим-пари заметит, что злюсь, с него станется подкалывать так и дальше.

А оно мне надо?

Вот уж нет.

– Минутку, ищу, – возвращаюсь к злополучному телефону.

Ныряю в «Галерею», а параллельно пытаюсь припомнить, в каком месяце оформляла документ.

Точно не осенью. На улице начало октября. А этим делом я занималась давненько.

Летом? Нет, не могла. Оно как будто вчера закончилось. Еще даже загар жив. Да и я бы помнила.

Весна, да? Весна-весна-весна. Потираю лоб. Черт, болела часто, почти не садилась за руль. Значит, тоже мимо.

Зима? М-м-м, февраль – точно отпадает. Январь – у Алешки были каникулы, явно не подходит. Декабрь – Сергей на две недели улетал в Москву. Кстати, один? Или с блондинкой-шпагоглотательницей?

Хм-м, а вот интересно, кобели в командировку с собой свои «самовары» возят? Или им по месту пребывания местные на прокат выдают, чтобы сделку умаслить?

Черт! Не о том я думаю, не о том. Но мысль интересная, если не забуду, непременно у «любимого» уточню.

Так. И что остается? Снова осень? Ноябрь – вряд ли. Сынуля болел. Ох уж эта «корона», хорошо, что в легкой форме. Октябрь или сентябрь?

Перелистываю до октября и, наивно веря, что хоть капля удачи мне в этот день перепадет, проматываю дни в обратном исчислении.

– Слушай, мышка, а ты случаем не из этих, которые в тик-токе и на яппи зависают, забывая, что вокруг есть другой мир? – подозрительно интересуются над ухом.

– Пфф, я, что, малолетка какая-то?

Не дергаюсь лишь потому, что стою, прислонившись к «сератке», и рыпаться просто некуда. А вбиваться в железо желания нет. Но то, как нагло нарушается моё личное пространство, улавливаю.

– М-да? Ну, ладно, – подозрительно хмыкает мистер-предлагаю-пари. – Просто в телефоне залипла так, будто уже черный пояс в данном единоборстве имеешь.

Остроумный, ох, ты боже мой. Стендап-комик доморощенный.

– Глупости не говорите.

Сложно поспевать за тем, как быстро мужчина меняет направление разговора, да еще пытаться найти то, сама-не-помню-куда-положила что.