– В такой комбинации у мальчика должна была быть вторая либо третья, – вздыхаю, действительно, тут ничего непонятного. – А у Кости какая?

– Четвёртая, как у матери.

– И для Элины, если она была не в курсе деталей, это было нормально, она даже не подумала...

Он кивает.

– То есть, тебе всё стало известно ещё в роддоме, – смотрю на него непонимающе. – Почему ты…

– Молчал? – он опускает глаза. – Тогда мне казалось, что я люблю жену. И я любил сына. Сразу полюбил, как только мне положили его на руки в первый раз. Я решил, что это неважно. Неважно, от кого она родила. Он был для меня моим родным ребёнком. Тем более, что Элина тоже молчала. Мне хотелось думать, что она не знает сама, что это была случайность, ошибка, о которой она жалеет.

Я всхлипываю, не удержавшись.

– Не надо, только не плачь! – Никита нервно подсаживается чуть ближе, протягивает руку, стирает каплю с моей щеки.

Беру салфетку и вытираю влагу под глазами.

– Если всё было в порядке, зачем она сказала? – говорю после паузы.

– Ничего не было в порядке, – он нахмуривается. – Элине не пришлись по вкусу ограничения, которыми она была связана из-за младенца. Кормление, бессонные ночи, потом детские болезни, да и вообще её не очень интересовал ребёнок. Наши отношения постепенно ухудшались. Спустя эти четыре года сын стал единственным, что нас связывало. А потом она встретила другого мужчину. Которому мальчик в принципе не был нужен.

– Это был не его отец?

– Нет, – Никита качает головой, губы кривятся в болезненной гримасе, – его отцом был мой лучший друг.

Отталкиваюсь от стола, закрываю лицо руками. Всё, я больше не в состоянии это слушать. Кто мог подумать, что…

– Аннушка? – чувствую, как мужчина садится рядом, аккуратно касается моих плеч.

Тянусь и обвиваю его руками за талию, утыкаюсь лицом в грудь. Никита на несколько секунд застывает, а потом осторожно, но крепко прижимает меня к себе.

– Что случилось дальше? – спрашиваю глухо, потому что я должна узнать до конца.

– Дальше… – он обнимает меня чуть сильнее, – дальше я сделал глупость. Одну из двух самых грандиозных в своей жизни. То, что она забеременела именно от Демьяна… в общем, это стало последней каплей. Я сорвался. Наговорил много чего ей, а затем и бывшему другу. По его словам, ну, во всяком случае тем, что он успел мне сказать, ему ничего не было известно. Я не захотел выслушать. Была проведена генетическая экспертиза, доказан факт измены, нас с Элиной развели через суд, а Костя остался с Демьяном.

– Почему не с тобой? – спрашиваю тихо. – Ты мог бы, наверное, доказать, что...

– Элина не упустила случая подгадить нам всем, – он утыкается носом в мою макушку. – Не хочу сейчас всё это вспоминать, но, в общем, суд встал на сторону настоящего отца.

– И Демьян этого хотел? Забрать у тебя сына?

Никита тяжело вздыхает.

– Так получилось, что у него были проблемы со здоровьем. Начались через пару лет после рождения Кости. Вполне вероятно, он больше не сможет иметь детей, и ухватился за этот шанс. За это я, наверное, не могу его винить. И потом, он не был совсем чужим. Костя его отлично знал, Демьян любил с ним возиться.

Отстраняюсь от мужчины, он неохотно размыкает руки, отпуская меня. Гляжу на него внимательно.

– Ты сказал, что сделал глупость. Что именно в этой ситуации было глупостью?

Он смотрит будто в никуда, взгляд расфокусирован.

– Я виноват перед Костей. Нельзя было рубить с плеча. Рвать отношения. В итоге лишился и сына, и друга. Демьян пытался со мной поговорить. Если бы мне удалось вовремя успокоиться и выслушать… Возможно, всё пошло бы по-другому.

Моргает, концентрируясь на моём лице.

– Ты скучаешь по нему. По ним обоим, – произношу негромко.

Он сглатывает, отводит глаза и кивает. Я не решаюсь продолжать, и Никита, справившись с собой, говорит:

– После того, что произошло, я не смог оставаться там. Бросил всё, вернулся, получил должность заведующего – это было несложно, учитывая мой опыт и послужной список. И в первый же день на новой работе встретил удивительную девушку. Талантливую, умную, добрую, всегда готовую прийти на помощь. Я не верил, что такие существуют, – немного грустно улыбается, глядя на меня, и я кое-что вспоминаю.

– Чей день рождения был в тот день, когда ты напился? – спрашиваю, уже зная ответ.

– Косте исполнилось пять, – подтверждает мою догадку Никита. – Значит, я всё-таки наговорил тогда лишнего. Что-то ещё сказал?

– Только что я тебе снюсь, – улыбаюсь.

– Да, к тому времени я уже влюбился в тебя без памяти.

Внимательно гляжу на него.

– Почему ты сразу решил, что влюбился? – спрашиваю осторожно.

– Не сразу, – Никита качает головой. – Долгое время я думал, что… не знаю, что я думал. Но отказывался признавать, что отношусь к тебе не так, как ко всем остальным.

Мы оба молчим какое-то время.

– Аня, прости меня, – он тянется к моим рукам, поглаживает пальцы. – Пожалуйста, прости. Наступить на одни и те же грабли один раз мне показалось недостаточным, – криво улыбается, но тут же опять становится серьёзным. – Моё прошлое меня не оправдывает. Но, клянусь, я не допущу больше такого.

Смотрю на мужчину. Он как будто немного побледнел, взгляд бегающий, пытается уловить выражение моего лица.

Вместо ответа я медленно поворачиваю ладонь и переплетаю свои пальцы с его.

– Это значит... «да»? – Никита смотрит на наши руки, поднимает голову.

– Я понимаю, почему ты вёл себя так, – киваю. – Спасибо, что рассказал. Я не сержусь и не обижаюсь.

– Мне почему-то слышится большое «но» в конце фразы, – он нервно проводит по волосам рукой, взлохмачивая.

– Нет никакого «но», – улыбаюсь, поправляю ему упавшую на лоб прядь. – Просто ты немного выбил меня из колеи своими откровениями. И прости, что лезу не в своё дело, но я считаю, что тебе надо связаться с Демьяном.

– Ты не лезешь не в своё дело. Но давай пока не будем об этом, хорошо?

Мужчина двигается ко мне, привлекает ближе, и я устраиваюсь в его объятиях. Мы оба как будто разом расслабляемся. Не знаю, как чувствует себя он, а мне становится легко и спокойно. Такое ощущение, что всё плохое, случившееся между нами, отодвинулось далеко-далеко, стало неважным и несерьёзным.

– Вам не понравилась еда? – звучит расстроенный голос.

Вздрагиваем, одновременно оборачиваясь к официанту, а Никита ещё и шипит сквозь зубы. Смотрю на него встревоженно, но тут же понимаю, что он просто неудачно повернулся.

– Ох, нет, что вы, – я улыбаюсь. – Просто мы не успели поесть.

– Можете заменить горячие блюда на такие же свежие, пожалуйста? – Никита включается в разговор. – К сожалению, пока мы разговаривали, всё остыло. А салаты оставьте.

– Конечно, – официант быстро уносит почти полные тарелки.

– Очень болит? – смотрю на мужчину. – У тебя никакого воспаления не началось сегодня?

– Нет, – он закатывает глаза.

– Точно?

– Тебе прямо здесь показать? – поднимает брови.

– Не стоит шокировать других посетителей, – фыркаю и отворачиваюсь.

– Спасибо, что беспокоишься, – меня тут же поворачивают обратно и обнимают. – Но со мной и правда всё в порядке. Просто небольшой дискомфорт. Между прочим, это всё из-за твоего подарка, – смотрит на меня хитро.

– Хочешь посчитать, кто из нас двоих больше пострадал от другого? – прищуриваюсь.

– Э-э, нет, пожалуй, не хочу, – он смущённо трёт нос. – Ты тут явно в лидерах.

– Хорошо, что ты это признаёшь, – удовлетворённо улыбаюсь. – Я ещё не придумала для тебя страшное наказание, – делаю круглые глаза.

– Милая, я же попросил прощения! А ты сказала, что не сердишься больше!

– И что? – хмыкаю. – Мы, женщины, знаешь ли, не слишком последовательны в своих поступках.

– Никогда не замечал этого за тобой, – улыбается Никита. – Но я согласен на что угодно.

– Мне совершенно точно есть о чём подумать, – предвкушающе жмурюсь.