Неделя проходит в рабочей суете. Добрынин притих, говорит значительно меньше гадостей, голос почти не повышает – идеальное начальство. Вот только мы с ним оба затеваем какие-то странные «переглядки». Время от времени я исподтишка его рассматриваю и замечаю на себе ответные задумчивые взгляды. Но всё равно стараюсь не пересекаться с ним больше, чем это нужно по работе. Нет уж! Не надо мне этих странных мыслей, ощущений и прочего.

– Анна Николаевна, – в очередное моё дежурство меня ловит Марго, заведующая гинекологическим отделением, об отношениях которой с Добрыниным мне сплетничала Марина.

– Да, Маргарита Владимировна? – как-то никогда я симпатии к этой женщине не испытывала, а теперь она мне совсем не нравится.

– Я хотела с вами переговорить, – она улыбается мне, стараясь казаться дружелюбной, но тон всё равно немного высокомерный.

– Конечно, – отвечаю спокойно. – О чём?

– Пойдёмте пообедаем? Этот разговор не для лишних ушей.

Мы с ней приходим в столовую с другой стороны больницы – она поприличнее, и народу там поменьше.

– Анна Николаевна, я вижу, вы с Никитой Сергеевичем нашли контакт? – начинает разговор Маргарита.

– Боюсь, я не совсем вас понимаю, – говорю осторожно. – Никита Сергеевич зав отделением, я старший ординатор, его подчинённая. Мы работаем в постоянной связке, о каком контакте может идти речь?

Зав гинекологией смотрит на меня, прищурившись, но я отвечаю ей честным взглядом распахнутых глаз. Под дурочку косить не собираюсь, но и давать очередной повод для сплетен… нет уж!

– Мы с Ником сто лет знакомы, – вдруг начинает рассказывать она. – Ещё в первом меде вместе учились.

Киваю и крошу булочку, которую взяла к супу. Аппетита нет, но всё-таки отправляю в рот пару ложек – до конца рабочего дня ещё далеко.

– Он уже тогда был ловеласом, – усмехается Марго, наблюдая за мной, – а когда перешли в интернатуру, вообще как с цепи сорвался.

Я сейчас очень хочу спросить, зачем она мне всё это выкладывает, но молчу. Иногда лучше дать собеседнику высказаться.

– Бедная его жена… – тянет моя собеседница, и тут у меня сдержаться не получается.

– Не знала, что он женат.

– Был, – Маргарита пожимает плечами. – Нехорошая очень история, я толком не знаю, что произошло – они к тому времени за границу уехали. Несколько лет он там проработал, а потом бросил всё и сюда вернулся. А семья там осталась.

– Семья? – у меня сегодня день открытий.

– Да, у них вроде ребёнок есть, хотя я толком не уверена… не буду врать, что-то мутное между ними произошло. Но, зная Ника, подозреваю, что он просто в очередной раз не удержал прибор в штанах, вот и разошлись.

Мне становится не по себе. Не то чтобы я сходу поверила этой прожжённой… кхм… Маргарите, но дыр в её истории полно, и ясно, что... ничего не ясно. Пока продолжаю в задумчивости сидеть над тарелкой остывшего супа, Марго тянется ко мне и хлопает по руке. С трудом сдерживаюсь, чтобы не отдёрнуть конечность подальше от цепких лапок.

– Я просто хотела вас предупредить, Анна Николаевна. У вас прекрасные перспективы, вы ответственный человек – не тратьте зря время на такого, как Добрынин. Понимаю, он шикарный самец, но…

– Маргарита Владимировна, – перебиваю её, потому что не в силах слушать пропитанные лицемерным сочувствием фразочки, – вас, видимо, ввели в заблуждение какие-то слухи. Я уважаю Никиту Сергеевича как профессионала высочайшего уровня – и всё.

Смотрю на женщину, сделав каменное лицо. Хоть за это могу поблагодарить своего начальника – благодаря ему научилась не показывать эмоции.

Мы какое-то время молчим. Я не оправдываюсь и не убеждаю Маргариту в своём равнодушии – чем больше пытаешься доказать что-то, тем меньше тебе будут верить. И, похоже, моя тактика работает – врач напротив меня расслабляется и улыбается.

– Приятно поговорить с умным человеком, Анна Николаевна.

Киваю и слегка улыбаюсь ей в ответ.

– И мне было приятно. Вы меня извините, Маргарита Владимировна, я побегу – дел невпроворот!

– Конечно!

Пока иду в отделение, чувствую себя, как будто в грязь окунулась. Даже помыться хочется. Что бы там ни произошло у Добрынина с женой и ребёнком, если они вообще были, это его личное дело! Маргарита, по-моему, ни о чём толком и не знает, а пересказывает какие-то слухи – не удивлюсь, если всё переврано так, что концов не найти.

Задумавшись, дохожу до ординаторской, и меня чуть не сшибают дверью. Наружу вываливается анестезиолог с выпученными глазами.

– Володь, что случилось? – хмурюсь, но мужчина мотает головой и взрывается сдавленным хохотом.

– Сама увидишь… – Вовка, похрюкивая от еле сдерживаемого смеха, машет мне рукой и быстро уходит.

Пожав плечами, захожу внутрь и чуть не роняю на пол челюсть.

У небольшого зеркала стоит Верочка, но в каком виде!..

– Кхм… Вера… – зову девушку, – а что случилось с твоей формой?

– А что с ней? – медсестра заканчивает прихорашиваться и разворачивается ко мне.

– Вер, у нас тут больница, а не сексшоп! – резко говорю этой, прости господи, идиотке. – Ты что, решила в ролевые игры поиграть?! Тебя же уволят!

На Верочке надето… ещё чуть поглубже вырез и покороче халат – и в отделении уже можно будет снимать порнушку!

– Не говорите ерунды, Аннушка Николаевна, – девушка фыркает. – Подумаешь, немного форму укоротила!

– Вера, тебе проблемы нужны? – говорю, еле сдерживаясь. – Переоденься, пока тебя Никита Сергеевич не увидел!

– Вот ещё! Я, можно сказать, для него и стараюсь! – на лице Веры появляется довольная улыбка.

– Ах вот оно что, – тяну многозначительно.

– Да, – горделиво подтверждает Верочка. – Ну, я пошла.

– Иди-иди, – качаю головой, когда девица походкой от бедра выпархивает из кабинета.

Вот интересно, это подтверждение слов Маргариты о кобелиной натуре нашего начальника, или просто Вера решила перейти к активным действиям, а на самом деле у Добрынина с ней пока ничего нет? Что-то мне подсказывает, что второе. Задумчиво сажусь за стол. Как бы ни бесил меня зав отделением последние полгода, я не могу не признать, что ничего по-настоящему плохого за ним не замечала. Да, орёт, да, придирается, иногда по делу, иногда нет… Но вот слухов, что он с кем-то переспал, а потом бросил… не было такого.

Единственный слух, который я слышала лично, мне пересказала Марина – и был он как раз о Марго. Ну и что, верить ей после этого? Три ха-ха четыре раза. Бегу и падаю.

– Аннушка, – в ординаторскую заглядывает Володя, – Надю не видела? Она мне должна была «аптечку» пополнить, а меня на другой этаж вызванивают.

– Нет, а в кабинете нет её?

– Не знаю, времени не было забежать. Не в службу, а в дружбу, глянь, а? Я быстренько вниз смотаюсь и вернусь! – Вовка делает просительное лицо.

– Ладно, беги, – встаю и иду на поиски старшей медсестры.

Стучусь в кабинет в закутке, но там тишина. Где она может быть? Вспоминаю вдруг, что кто-то из среднего персонала сегодня жаловался на отсутствие чего-то в крошечной санитарной комнате и решаю заглянуть туда. По пути вижу решительно настроенную Веру, которая целеустремлённо топает в сторону начальственного кабинета. Так и хочется узнать, чем закончится рандеву уверенной в своей неотразимости девицы – нужное мне помещение как раз рядом, но решаю не валять дурака, тем более что дверь приоткрыта.

– Надюш, ты тут? – захожу в тёмную каморку и тут же чувствую, как мне зажимают рот.

– Тихо! – шипит знакомый голос.

Глава 7

Мужчина обхватывает второй рукой мою талию, и меня на секунду пронзает дрожь.

– Анна Николаевна, я вас сейчас отпущу, только, пожалуйста, тише, – повторяет почти беззвучно Добрынин мне на ухо и отнимает руку от моего рта, но к себе прижимает ещё сильнее.

– Никита Сергеевич, что за детский сад?! – шепчу недовольно прямо в лицо мужчине.

Мало того, что места тут нет, мы стоим вплотную друг к другу, так ещё и темно, ничего не видно.