Впрочем, Мэри давно уже оставила свое прежнее занятие. Поселившись в Ирландии, она вела добропорядочную жизнь, поскольку не хотела бросать тень на репутацию подраставшей Сорчи: приемная дочь стала для Мэри единственным утешением в жизни, и одинокая женщина не без оснований гордилась ею. Сорча, по существу, спасла ее от боли и разочарования, и Мэри понимала, что многим обязана девочке.

Карета, которой правил Дойл, въехала в город и остановилась у небольшого пансиона, где Мэри снимала меблированные комнаты.

Слуга распахнул дверцу.

— Заезжайте за мной в полночь, — распорядилась Мэри, прежде чем выйти из кареты. — Экипаж должен быть готов для дальней дороги; я не хочу попусту тратить время. Вы все поняли?

— Да, мэм.

— Я посплю до отъезда. Кстати, советую вам последовать моему примеру. Нам надо хорошенько отдохнуть.

— Неужели вы не хотите прогуляться по большому городу? — поинтересовался Дойл.

Взглянув на шпили лондонских церквей, окутанных туманом, Мэри горько усмехнулась:

— Нет, Патрик, этот город мне смертельно надоел. — Она вышла из кареты и, шурша юбками, направилась в пансион.

Поднявшись в свои комнаты, она села в кресло и стала читать Библию. Когда наступило время ужина, Мэри немного поела и прилегла на кровать, но ей не спалось, глядя в потолок, она думала о том, что однажды Сорча завоюет свет. Ее первое появление в обществе непременно произведет фурор. Мэри представила приемную дочь одетой в роскошное белое платье в окружении толпы поклонников. Сорча будет танцевать всю ночь, и, возможно, ее даже представят королеве.

Мэри вернулась в ненавистный ей Лондон ради будущего Сорчи; она хотела восстановить справедливость и вернуть сестру старшему брату, лорду Стратмору, который по закону был ее опекуном. Сама Сорча совершенно не помнила ни своих родных, ни страшный пожар, унесший жизнь ее родителей, и Мэри радовалась этому, ведь саму ее часто мучили страшные воспоминания.

Постепенно она задремала, но вскоре ее разбудил тихий стук в дверь. Это был Дойл. Встав с кровати и приоткрыв дверь, Мэри велела слуге дожидаться ее: она не хотела лишний раз показывать ему свое обезображенное лицо.

Закутавшись в длинный черный плащ, женщина вышла во двор. Мартовская ночь дышала прохладой; вокруг все было тихо. Под тускло горевшим уличным фонарем Мэри ждал экипаж, на козлах которого сидел Дойл. Отблески лунного света играли в серебряных накладках на упряжи лошадей.

— Поезжайте на Портмен-сквер, — велела Мэри и села в экипаж.

Карета тронулась, и сердце Мэри затрепетало от волнения, поскольку они направлялись в самый фешенебельный район Лондона.

Мэри ни разу в жизни не видела лорда Стратмора. Интересно, была ли Сорча похожа на него? Мэри следила за всеми новостями и знала, что происходит в Лондоне, но газета «Тайме» доходила до ирландской глубинки, в которой она жила, с опозданием на месяц. Однажды, просматривая колонки со светской хроникой, в которой описывались очередные скандальные похождения хорошо известных ей подлецов, она наткнулась на сообщение, перевернувшее всю ее жизнь.

«Лорд Стратмор наконец-то снова ступил на берег Англии после нескольких лет странствий по свету на частном бриге „Кейти Роуз“. В последнее время он посещал Индию и джунгли Малайзии. Этот неутомимый путешественник сказал нам, что его экспедиция носила одновременно развлекательный и научный характер. Мы рады сообщить, что уважаемый, обаятельный и популярный в Лондоне молодой человек не собирается в ближайшее время покидать родину, а, напротив, намерен поселиться в столице. Надеемся, в этом сезоне светское общество узнает, строит ли капитан брига „Кейти Роуз“ матримониальные планы».

Прочитав заметку, Мэри сразу же поняла, что ей нужно делать: она намеревалась рассказать лорду Стратмору подробности той роковой ночи, когда погибли его родители. Но был ли виконт готов услышать правду? Сможет ли он гарантировать безопасность Сорчи и защитить ее от великосветских подлецов, да и вообще, поверит ли ее рассказу? Все эти вопросы мучили Мэри, не давая ей покоя. Глядя в окно кареты, она не сводила глаз с диска луны на ущербе. Она была несовершенна, как и жизнь самой Мэри. Временами, закрывая луну, по ночному небу пробегали темные тучи, словно тяжелые мысли в голове бывшей красавицы.

Возможно, она зря объезжала стороной Лондон все эти годы, опасаясь, что прежние возлюбленные узнают ее. Лицо Мэри было обезображено пожаром, и именно поэтому ей приходилось скрывать его под вуалью, однако она надеялась, что много повидавший на своем веку лорд Стратмор вряд ли испугается ее.

Мэри считала виконта порядочным молодым человеком, которому можно, не опасаясь, передать Сорчу на воспитание, однако последние номера «Тайме» обеспокоили ее. В газетах стали все чаще появляться сообщения о скандалах, связанных с именем Дьявола Стратмора, и слухи о его неблаговидных поступках. Мэри молила Бога о том, чтобы все это оказалось неправдой. Возможно, в газетах речь шла о каком-то другом Стратморе? Вот это-то ей предстояло выяснить.

Наконец карета остановилась у Портмен-сквер, и Мэри, выйдя из нее, молча кивнула Дойлу. Слуга приложил два пальца к полям шляпы, словно подтверждая, что будет ждать хозяйку здесь.

Мэри свернула на темную улицу и быстро зашагала по тротуару; ее сердце гулко стучало. Когда мимо по мостовой с грохотом проезжал экипаж, Мэри пряталась в густой тени домов. На Портмен-стрит располагались обнесенные литыми решетками фешенебельные особняки богачей и знати с величественными белыми портиками; их парадные входы освещали красивые медные фонари, висевшие над дверями.

Мэри остановилась, и, пока она, напрягая зрение, пыталась разобрать номер дома на медной табличке, мимо нее на большой скорости промчалась быстроходная коляска, вскоре остановившаяся у одного из самых роскошных особняков. Из коляски выпрыгнул высокий грузный джентльмен и, передав поводья вышедшему из дома слуге, поспешно взбежал по ступеням крыльца.

Когда двери особняка распахнулись перед гостем, до слуха Мэри донеслись звуки музыки и взрывы смеха, свидетельствовавшие о том, что в доме шло веселье. Судя по шуму, это была холостяцкая пирушка, и у Мэри упало сердце; она вспомнила сообщения в газетах о бесконечных кутежах лорда Стратмора. Неужели все это было правдой? Подойдя к особняку, Мэри увидела табличку с номером дома и поняла, что газеты не лгали.

Перейдя улицу, она подошла к особняку, стараясь держаться в тени росших вдоль тротуара деревьев. Верхний этаж трехэтажного кирпичного здания с выкрашенными в белый цвет наличниками окон и карнизами украшал балкон с изящным литым парапетом. Окна были ярко освещены, и Мэри увидела, как один из джентльменов подхватил на руки хохочущую женщину и бросил ее в объятия другого.

Тяжело вздохнув, она вспомнила собственную молодость, когда ей тоже частенько приходилось принимать участие в подобных кутежах, — и тут же грохот колес по мостовой вывел ее из задумчивости. Нарушая ночной покой тихой улицы, к особняку подкатила еще одна коляска; из нее вышли двое джентльменов и две хихикающие пьяные девицы. Все четверо тут же вошли в дом.

Когда на улице все стихло, Мэри осторожно вышла из тени и, обогнув дом, по узкому переулку дошла до конюшен, а затем снова приблизилась к особняку со стороны сада. Ее нисколько не удивило, что двери и окна здесь были распахнуты настежь. Мэри почувствовала запах дорогих сигар и дешевых духов, и тут кровь застыла у нее в жилах. Окидывая взглядом собравшихся в столовой гостей, Мэри, к своему ужасу, заметила Квентина. Затаив дыхание, она стала внимательно вглядываться в джентльменов, игравших за обеденным столом в карты, и среди них узнала Карстэрза!

Мэри казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет у нее из груди. Ее охватил страх. О Боже, эти подонки добрались до лорда Стратмора! По небрежным жестам, с помощью которых он отдавал приказания лакеям в ливреях, Мэри легко определила хозяина дома — черноволосого человека с рассеянной улыбкой.