Он поднялся из-за стола и налил два бокала хереса. Один он протянул ей.

– Ты сказала, что выходишь замуж? За хорошего человека? Ты его любишь?

– Он меня любит, – сказала Лили.

– А ты?

– А я, – она улыбнулась, – я жду ребенка. Скажи Николь, что вы скоро станете бабушкой и дедушкой, – Лили встала и поставила бокал на стол. Она положила руки на плечи Жан-Клоду и поцелована его в обе щеки. – Мне надо идти, – она повернулась, быстро прошла мимо молодого человека в галерее и вышла в послеполуденную тень, накрывшую Рю де Кастильон.

Лили спокойно сидела на краю кровати, Джерри снимал с ее плеча бретельку кружевного черного бюстгальтера. Поцеловав ее грудь, он потянулся и расстегнул крючок, потом обнял ее и положил на подушки. Правой рукой он держал ее голову, прижимая к себе, а левой уверенными движениями обследовал изгибы ее нежного атласного тела. Лили улыбалась про себя. Она знала, что никто не понимал этого замужества, но ее альянс с Джерри имел совершенно определенный смысл. Каждый из них получал то, что хотел. Фортуна повернулась к Джерри так, что он мог позволить себе жить в дорогих, хорошо обставленных квартирах, заказывать столики в самых престижных ресторанах, покупать украшения и одежду в роскошных магазинах. Быстрый, проворный утл сделал его способным учеником, с готовностью воспринимающим все осторожно продаваемые советы самых знаменитых портных, продавцов из «Картье», лучших архитекторов. Его познания в бизнесе ограничивались низкопробным мошенничеством, основывающимся на рэкете, работой «не бей лежачего», профсоюзными билетами для воров и контрактами с поставщиками этих воров. Это длилось не так долго, до тех пор, пока он не узнал все нюансы бизнеса и не обнаружил, к своему удивлению, что бизнес сам по себе нравится ему. Игра переговоров, быстрота ума, которая для этого требуется, ловкость маневрирования бросали ему вызов, который он принимал. Вызов, становящийся еще более дерзким от давления первых скрипок и свирепости профсоюза. Гарантии успеха, даваемые грубой воровской тактикой, не выдерживали конкуренции с радостью, получаемой от невероятно прибыльных сделок, заключенных с помощью сообразительности и ловкого использования обстоятельств. Высокое положение отца в преступной иерархии давало ему возможность отойти от этой организации и заняться легальным предпринимательством. Никто не собирался связываться с сыном Пэтси Монтини.

С того момента, когда он встретил Лили, его задачей стало получить доступ в респектабельные круги, занять место, которое позволит предложить ей такую жизнь, какую могла ожидать от него эта богиня. Когда она сказала, что ждет ребенка, он еще более утвердился в этом намерении. У их ребенка будет отец, которым он сможет гордиться. Он предложит им самую лучшую жизнь, которую только можно предложить.

Лили знала, что ее имя откроет Джерри такие возможности, которые он не сможет купить ни за какие деньги. По справедливости она признавала, что должна благодарить за это Николь. Хотя обман по поводу законнорожденности Лили лишил ее отца и вызвал трагическую ситуацию с Люком, ей приходилось признать, что фактически этому она обязана своим положением в обществе.

Что касается Джерри, то его удача была ей необходима в качестве финансовой базы для поездок и дорогой привычки к наркотикам. И был еще ребенок. Она знала наверняка, что ее ребенок не будет расти без отца. Это замужество было невысокой платой за то, что она получала взамен, не было оно и неприятным. Ей нравились примитивные манеры Джерри в постели, его явное обожание.

– Я не хочу, чтобы ты уходила, – сказал он, лежа рядом с ней.

– Это общее награждение, – сказала она терпеливо. – Я вернусь быстро, насколько возможно. В последний раз я иду на эти скучные мероприятия. Скоро единственной моей работой будет быть тебе женой и матерью нашему малышу. – Она посмотрела на него и улыбнулась своей пламенной улыбкой, которая, как она знала, разрушает любые препятствия.

Отблески светильников наполняли зал, декорированный в цвета золота, коралла и слоновой кости, мягким мерцающим светом. Кэлли стояла на ковре у входа в зал, напряженно держась за перила, которые окаймляли весь этаж, как золотая лента. Она смотрела на освещенные столики, на мужчин в смокингах и прекрасно одетых женщин, пытаясь найти столик Мастерса и Веллера, за которым должны были собраться ее коллеги, чтобы провести вместе этот вечер. Она глубоко вздохнула, ощущая одновременно, что колени у нее дрожат и что в этом шелковом платье цвета бутылочного стекла она неотразима.

– О, мисс Мартин, как приятно вас видеть! Кэлли повернулась на голос.

– Ох, Пол! Вы меня напугали. Он улыбнулся.

– Я же вам говорил, что скоро мы будем обедать вместе.

– Я чувствую себя очень глупо, – сказала Кэлли. – Я не могла себе представить… Я никогда не связывала вас с LCI… Я думала о вас только в связи с Дрю. Конечно, на его похоронах я поняла, что Дрю был одним из Лэттиморов, но даже тогда мне не пришло в голову все связать. Я действительно чувствую себя очень глупо.

– Ну, не стоит. Я тоже не видел связи до тех пор, пока Жене Варио не прокрутил для меня ролики. Между прочим, я думаю, что они великолепны. Компания сделала невозможное. Жене Варио рассказал мне, какие трудности были со съемками, когда смерть Элизы Мадиган все перевернула. Но продюсер был настоящим профессионалом и проделал потрясающую работу в ужасно трудной ситуации. Когда он упомянул ваше имя, я вспомнил, что вы говорили мне на похоронах Дрю об отъезде в Париж. Так что, как видите, вы не были единственной, кто не мог связать все воедино, – он улыбнулся по-дружески тепло, его темные глаза сверкали ярко и живо. – Надеюсь, что вы не сердитесь на меня за мою проделку. Совсем не хотел причинять вам неудобства. Просто очень хотелось снова вас увидеть.

– Совсем нет, – она улыбнулась, – Я очень польщена. Известно, что обеды в таких заведениях откровенно плохи, и приходится еще терпеть награждение по меньшей мере пятидесяти человек.

– Ну, тогда в следующий раз нам придется подыскать место, где готовят лучше. Пойдемте, наш столик там.

Ансамбль из трех музыкантов играл в конце зала. В другом конце на сцене перед большим белым экраном, занимавшим всю стену, было сделано небольшое возвышение. Пол провел Кэлли через толпу, аккуратно придерживая под локоть. Дик Мастерс, Джим Лиджетт и Жене Варио встали, когда они подошли к столику. Кэлли села рядом с Марей, и Дик представил Пола Марси и Лили.

Марси потягивала скотч.

– Ты выглядишь потрясающе! – шепнула она. Потом добавила. – И он не такой уж обшарпанный.

Кэлли усмехнулась.

– Пол, Марси писала сценарии для «Л'Авентур», – сказала Кэлли.

Официант принес напитки.

– Это великолепная работа, Марси. Эти ролики сослужили нам хорошую службу. Я очень благодарен.

– Спасибо, – улыбнулась Марси, – я рада, что они вам пригодились.

– Как Джерри, Лили? – спросила Кэлли. – Он доволен своим новым статусом?

– Он не был особенно рад, когда я собралась уходить одна, – она рассмеялась. – Я объяснила, что это деловая встреча, что никто не приходит с супругами и подругами. Но я не уверена, что он поверил.

– Я могу его понять, – улыбнулся Джим. Моей жене тоже не нравится, когда я наряжаюсь в смокинг и направляюсь к двери один. Если бы она знала, с кем рядом я сижу, – он кивнул на Лили, – ей бы это еще меньше понравилось.

– Хорошо еще, что Хло не пришла, – усмехнулась Марси. – Ты был бы под двойным прицелом.

Лили ослепительно улыбнулась.

– Сюда идет Брэди, – сказала она. – Господи, он совсем иначе выглядит в смокинге! Я никогда не видела его в чем-либо другом, кроме джинсов.

Кэлли поставила свой бокал.

– Пол, мы будем танцевать?

– С удовольствием! – он улыбнулся и искусно провел ее к танцевальной площадке. Она старалась держаться спиной к Брэди, проходя мимо него, но даже просто сознание его близкого присутствия вызвало у нее боль незаживающей раны. Она говорила себе, что это со временем пройдет, но, тем не менее, знала наверняка, как заученный старый урок, что даже когда рана не будет уже такой свежей, останется тупая боль, которая будет с ней всегда, как постоянное напоминание о неудачной попытке завоевать его любовь и преданность.