- Кар-р-р! - возмущенно каркнул ворон.

- Да, да, ухожу… - пробормотала Дженевра. Подобрав юбку, удерживая плащ у горла, она побежала, спотыкаясь, вверх по холму. Вдогон ей неслись возмущенные крики, брань и карканье.

Бежать пришлось сквозь руины, перебираясь через каменные завалы, протискиваясь в узкие проломы. А потом пространство вдруг раздалось, на нее пахнуло жаром, и Дженевра оказалась на краю причудливого поселения.

Прежде это был, должно быть, двор замка, широкий, почти идеальной квадратной формы. От дворовых построек остались только следы на земле. Поверху была натянута парусина, защищающая от дождя. Тепло давали горящие жаровни. И здесь было много людей, одетых пестро, неопрятно, в обноски. Кое-кто был облачен в шелк и бархат — старое платье какого-нибудь богача, отданное из жалости, а может, снятое с мертвого тела. Были здесь и гадалки, и стреги, и бывшие куртизанки, утратившие былую красоту и опустившиеся до того, чтобы колдовать собой на улицах. Здесь была вся неприглядная изнанка Сидоньи, то, что пряталось обычно от глаз людских.

- Эй, девочка! - кто-то дернул ее за плащ. - Девочка!

Дженевра заозиралась беспомощно.

- Вниз посмотри.

Дженевра опустила взгляд. Уродливый карлик в пестром шутовском платье — должно быть, член нищей странствующей труппы — удовлетворенно кивнул.

- С чем пожаловала, девочка?

- Я… - Дженевра облизнула губы. Ее накрыло ужасом осознание: она совсем одна в этом месте. Его обитатели могут быть ничем не лучше той троицы на берегу. Уйдя от Бианки Понти-Вале, Дженевра угодила в еще большую переделку.

Карлик вновь ухватил ее за край плаща и потянул за собой.

- Идем, красавица, ты насквозь промокла. Снимай плащ, садись. Эй, кто-нибудь! Принесите вина!

От жаровни исходило тепло, и Дженевру оно разморило, разнежило. Она стянула плащ, который тут же забрал кто-то. Стянула сапоги, и ноги в тонких шелковых чулках поставила на вытертый старый ковер. В руки ей сунули кружку, и в ней было горячее вино с пряностями, удивительно терпкое. Каждый глоток разгонял кровь, согревая ее изнутри.

- Так кто ты, красавица? С чем пришла? Сбежала из дома? Заболела? Ищешь заработка или защиты? Расскажи папаше Банду.

- Я… - Дженевра откашлялась. - Я Дженевра Карни… то есть, Ланти. Ланти.

Старуха, до того помешивающая угли в жаровне, вдруг подалась вперед и обнюхала ее крючковатым носом.

- Нет, ты все еще Карни. И скажу тебе — твое счастье. Не жди от Ланти добра.

Карлик — Банду — шикнул на нее и вновь повернулся к Дженевре.

- Так что привело тебя? Ты далековато от своего славного красивого дома, маленькая синьора.

- Я… - Дженевра сделала судорожный глоток. - Я… Мой супруг исчез, а теперь… теперь… графиня Понти-Вале… Я ее боюсь…

Старуха фыркнула.

- Только глупец мог спутаться с семейкой Понти. Если с твоим муженьком что-то случится, так по заслугам!

- Оставь, Фригге, - оборвал старуху карлик. - Не пугай девочку, она ни при чем. А ты, синьора Ланти, можешь остаться. Здесь тебе ничто не угрожает.

- Я… - пробормотала Дженевра.

- Отдыхай, - Банду протянул ей одеяло. - Завтра поговорим, чем ты можешь нам отплатить.

* * *

Несмотря на незнакомое место, пугающую убогую обстановку, несмотря на зловещий смысл слов карлика, Дженевра быстро заснула, и даже обошлось без кошмаров. Она попросту провалилась в темноту. В этой темноте и пустоте было даже уютно.

Разбудил ее знакомый голос. На секунду показалось, что она вернулась в детство или раннюю юность. Она спит в их каморке, которую громко называют «девичьей спальней». У нее есть магический дар, ее можно дорого продать, и потому Дженевра спит, сколько ей заблагорассудится, особенно в такие пасмурные дождливые дни, как сегодня. А Джованна уже встала, и из-за стены доносится ее капризный голосок.

Дженевра медленно открыла глаза. Над головой был выцветший парусиновый купол, такой бывает в балагане странствующих артистов. Все верно. Она на острове Нищих. Дженевра повернула голову и посмотрела на Джованну.

- Проснулась-таки, сестрица?

На Джованне было ужасное желтое платье, затканное синими птицами. Полная грудь выпирала из тугого корсажа, и на ней пышно «цвели» татуированные розы. Их стало, кажется, больше. В ушах покачивались серьги с бриллиантами, слишком крупными, чтобы быть настоящими. От Джованны пахло сладко: цветочными духами, из-под которых пробивался другой, неприятный запах.

Дженевра села и отодвинулась.

- Что ж, ты получила по заслугам, - улыбнулась Джованна.

Она всегда любила злорадствовать.

- Да, - сказала Дженевра, поражаясь своему спокойствию. - Что тебе нужно?

- Я слышала, вчера произошло чудо…

Дженевра поднялась и оправила платье. Отыскала сапоги, сохнущие у огня. Затем она — было холодно — накинула плащ и затянула тесемки. Только после этого она повернулась к сестре.

- Что ж, иногда чудеса случаются.

- Ты оживила картины Ланти!

Дженевра пожала плечами, изображая безразличие. В действительности она испытывала страх и смятение. Джованна столь явственно ей завидовала. Что еще она задумала, чего хочет?

- Чего ты хочешь, Джованна? Чтобы… я убрала цветы с твоей груди?

Сестра опустила взгляд, точно увидела татуировку впервые, и хихикнула.

- О, моя дорогая! Но к чему? Я горжусь этим. Это знак, физическое доказательство моей красоты и популярности. Сам Джанлу посвящает мне поэму, и мне для этого нужно всего разочек сделать ему приятное.

И Джованна облизнула пухлые губы, вызывая нервную дрожь. Похотливая сука в течке!

- Так чего тебе нужно? - сипло спросила Дженевра.

- У нас… консорциум, - Джованна щелкнула пальцами, и из полутьмы показались шестеро мужчин. - Мы с этими синьорами желаем разбогатеть, и ты можешь нам в этом помочь.

Не чета прошлым брави или разбойникам с берега, эти шестеро были сильны и опасны не только для женщин, но и для любого мужчины. Рубашки едва не лопались на могучих торсах, куртки зашнуровывались не туго и едва могли вместить мощные мускулы. У них были бычьи шеи, упрямые челюсти и бритые головы. Настоящее воплощение грубой силы, и вооружены до зубов.

- Мы с этими синьорами, - улыбнулась Джованна, - хотим получить старые королевские сокровища. Я знаю, где они хранятся, мои друзья способны справиться с любой напастью, ты же поможешь нам получить золото.

Дженевра сделала шаг назад.

- Меня не интересует золото. К тому же… я жду… друзей.

Едва ли так можно было назвать Бригеллу, Смеральдину и Альдо Ланти, но другого, подходящего слова не было.

- Здесь оставаться глупо, - осклабилась Джованна. - Оглядись, сестренка. Но остров пришла чума. Прислушайся, принюхайся. Все здесь обречены. Остров спалят, чтобы не дать заразе распространиться по Сидонье, и вместе с тобой. К тому же, не думаю, что у тебя есть выбор, милая.

И седьмой дружок Джованны схватил Дженевру со спины, больно стискивая грудь.

Сокровища старых королей, как всегда считала Дженевра, были только сказкой. Но она и катакомбы под городом считала зловещей легендой, но вот — шла по ним, замирая в страхе от каждого шороха. Джованна шла впереди, беспечно болтая, окруженная разбойниками. Всех их она явно считала своими поклонниками, а вот Дженевру их присутствие пугало. Они были опасны и безжалостны, и не остановились бы перед любой формой насилия, убили бы безоружную, беспомощную женщину, не моргнув глазом. Их фигуры источали агрессивную силу. И желание. То один, то другой оглаживал быстро тело Джованны и получал многообещающую улыбку в награду. Те двое, что замыкали отряд, сверлили Дженевру тяжелыми взглядами.

«Не трогайте сестру, - сказала в самом начале Джованна. - Она пуглива и совсем невинна. Еще откажется помогать. Я дам вам все».

С тех пор, как Джованна произнесла эти слова, воздух то и дело становился вязким. То один, то другой мужчина начинал вдруг шумно сопеть, и Дженевре становилось страшно.