— О нет, — стону я в плюшевую подушку. — Нет, пожалуйста, нет…

Начинается фаза моего гнездования.

Инстинктивно я натягиваю на себя все одеяла, зарываюсь под одеяло и сворачиваюсь в клубок. Это приносит мне комфорт и защищенность, которых я не чувствовала с той ночи, когда была в больнице.

Я в безопасности. В тепле.

А у Альфы в доме вкусно пахнет…

Нет.

Он опасен. Он может причинить мне боль.…

Альфа не причинил бы нам вреда.

Со мной говорит внутренний голос, который находит отклик в моей душе.

Я игнорирую это, насколько могу, говоря себе, что это бред от шока и усталости.

Как будто внутри меня живут два разных человека, оба борются за контроль над моим разумом.

Рациональная Миа и Омега Миа.

Я буду в ужасе от того, что Омега Миа выиграет битву.

Но одеяла такие утешительные, мое гнездышко такое уютное, что я засыпаю.

* * *

Я мечтаю о жестокости.

Запах несвежих сигарет витает в нашей квартире, стены покрыты желтыми пятнами. Шарлотта кашляет на заднем плане, от резкого звука у меня болят уши. По телевизору ревет рекламный ролик. Я прячусь в своей комнате, молясь, чтобы она все еще не отключилась от своих таблеток. Уже полночь, и я надеюсь, что она проспит всю ночь, чтобы я могла сделать домашнее задание.

— МИА! — Она кричит. Я вскакиваю с кровати, мое сердце бешено колотится, адреналин пульсирует в теле.

Я храню молчание.

— МИА!

Я затаила дыхание.

Двери в мою комнату давно нет, она была сорвата во время одного из ее эпизодов. Я сжимаю кулаки, когда слышу скрип дивана по дешевой плитке.

Она врывается в комнату, прежде чем я успеваю заговорить, ее рука касается моей щеки. — Ты сука, — рычит она. — Когда я зову тебя, ты приходишь ко мне. Это ясно?

Я знаю, что будет дальше. Каждый раз один и тот же сон. Этот был самым страшным избиением, из-за которого у меня на несколько дней остались синяки. Она забрала меня из школы, чтобы учителя не видели.

Я готовлюсь к боли, но за ее спиной появляется тень. Силуэт мужчины.

Мой Альфа.

И мое сердце снова разбивается, потому что я знаю, что он не может спасти меня.

Я не знаю, кто он. Он не знает о моем существовании.

— Омега.

Я кричу от его голоса. Я вскакиваю, откидываясь к спинке кровати, застряв между сном и реальностью.

Мне требуется мгновение, чтобы прийти в себя, и я смотрю на Нокса широко раскрытыми глазами, а он прислоняется к дверному косяку. Он одет в черную толстовку и черные брюки, такие же, как и ранее.

Его руки скрещены на груди, лицо нейтральное и невозмутимое. — Плохой сон? — Спрашивает он, и я усмехаюсь над ним.

— Нет, кошмар. Я живу этим, — огрызаюсь я в ответ.

Его губы сжимаются в тонкую линию.

— Осторожно, Омега, — предупреждает он.

Я вздыхаю, глядя на одеяла у себя на коленях. Он пахнет восхитительно, его аромат — невероятный, соблазнительный аромат, но моя ненависть к нему перевешивает искушение.

— Просто отправь меня обратно, — шепчу я. — Ты не обязан это делать.

Теперь его очередь вздыхать. — Я принес тебе немного еды и сменую одежду. Я распоряжусь, чтобы тебе доставили вещи завтра.

Мне не нужна твоя еда или одежда, я хочу сорваться с места.

Но все, что он принес, пахнет восхитительно.

Моя мать и раньше морила меня голодом. Я не настолько наивна, чтобы отказываться от еды, когда это мой источник энергии.

Кроме того, моя нынешняя одежда испорчена, так что я возьму все, что смогу достать.

Он оставляет их рядом с дверью, не потрудившись зайти в комнату. Прежде чем я успеваю ему ответить, он закрывает ее, оставляя меня наедине с вещами в спальне.

Мой аромат, должно быть, соблазняет его, точно так же, как его аромат соблазняет меня.

Зачем держать меня здесь? Какой смысл, если нам обоим от этого будет только неудобно?

Так быстро, как только могу, я хватаю тарелку и одежду, бегу в ванную и запираю за собой дверь.

Я сбрасываю с себя одежду, радуясь возможности переодеться во что-то чистое и сухое.

Это фланелевая рубашка и спортивные штаны, и я стараюсь не думать о том, как это было на его теле.

К счастью, пахнет только стиральным порошком.

Прикосновение ткани к моей коже божественное, более соблазнительное, чем простыни.

Еда восхитительна, когда я проглатываю ее, испуская пьянящий стон. Это простое блюдо, курица и овощи, но…

Альфа заботится о нас!

Голос возвращается, громче, чем раньше, и мне хочется кричать.

Нет. Он похитил меня. Я не могу не так думать.

Я доедаю еду и заползаю обратно под одеяло, снова проваливаясь в сон.

ГЛАВА 6

СТЕФАН

Она выглядела так, словно хотела убить меня.

Я бы тоже хотел убить себя, если бы не знал ничего лучшего.

Если бы только она знала правду, ужасную реальность, от которой я ее прячу, возможно, она не захотела бы меня убивать.

И зачем, собственно, я это сделал?

У меня нет ответа.

Остаток ночи я провожу, убирая с кухни и жилых помещений все предметы, которые могут быть использованы в качестве оружия.

Судя по ее характеру и пряному запаху ее гнева, я бы не удивился, если бы она попыталась покуситься на мою жизнь.

Или двум.

У меня нет времени думать об этом. Мне нужно вернуться к делу.

Конференция состоится меньше чем через месяц.

Я закрываю дверь в свой офис и достаю телефон. Моя правая рука отвечает после первого гудка.

— О них позаботились? — Огрызаюсь я.

— Абсолютно, — отвечает Малкольм. — Где ты хочешь, чтобы они были?

Я хмурюсь, думая о двух мужчинах, которые ранили Мию, оставив уродливые отметины на ее хрупкой коже. — В бочке. Как обычно.

Растворение тел — отвратительный процесс, но мы делаем то, что должны делать, особенно теперь, когда я ввел в действие новые правила.

— И это потому, что они прикоснулись к Омеге?

Я замираю, изо всех сил стараясь сохранять ровный тон.

Его бессмысленные расспросы приводят меня в бешенство.

— Они повредили товар, что, как ты знаешь, снижает его ценность. Она стоила миллион, а с ее травмами, вероятно, вдвое меньше. Она не была бы подходящим подарком на конференции.

— И теперь ты оставляешь ее себе? — Спрашивает Малкольм, его голос звучит смущенно.

— Ты меня допрашиваешь? — Огрызаюсь я. — Разве я не сделал все, чтобы эта операция проходила как можно лучше?

Это правда. За три месяца, прошедшие с тех пор, как я стал лидером, с Омегами обращаются гораздо деликатнее. Чем они податливее, тем легче их продать — или подарить.

На самом деле все просто. Сохраняйте товар блестящим и новым, и покупатели будут готовы платить больше.

И нам нужны лучшие из лучших для предстоящей конференции.

Но от старых привычек трудно избавиться, и некоторым товарищам в Спасателях не нравится следовать правилам.

Мои методы обеспечения их соблюдения могут быть экстремальными, но они служат примером для всех остальных.

Не. Испытывайте. Меня.

— Верно. Извините.

Чертовски верно, ты сожалеешь.

— У меня к вам еще одна просьба, — продолжаю я. — Ей нужна одежда и туалетные принадлежности. Щедрое количество.

Молчание на другом конце провода слишком долгое, и я слышу невысказанные вопросы Малкольма.

Почему ты так добр к ней?

У меня нет ответа.

Малкольм соглашается без вопросов, и я благодарен ему за это.

— Давайте спланируем встречу в Poison, чтобы обсудить дальнейшие планы.

— Конечно, босс.

Я заканчиваю разговор и пытаюсь не думать об Омеге в другой комнате и о том, что ее сладкий аромат уже проник сквозь стены. Я тихо иду в свою спальню и пытаюсь погрузиться в сон.