В какой-то момент ловлю взгляд Сергея на моей груди, и по мне словно электрический разряд пробегает, потому что я представляю, как Никитин целует ложбинку и посасывает сжавшийся сосок.

– Я на минуточку, – хриплю я и, отложив салфетку, поднимаюсь с места.

Мне определенно стоит освежиться.

Отдельные кабины уборной радуют простором, чистотой и наличием раковины. Собираюсь умыть горящие щеки, но позади меня мелькает что-то темное. Хочу крикнуть, что занято, и запереть дверь, но последнее за меня делает Сергей.

Он проходит ко мне, за спиной поворачивая замок.

– Я на минутку, – хрипит он. – Я просто обязан узнать, как это.

И прежде, чем я успеваю уточнить, что «это», Сергей притягивает меня к себе и целует. Жадно, страстно, подчиняя, не оставляя даже мысли о сопротивлении.

– Дашка, – выдыхает он, отрываясь от моих губ и глядя в мои помутневшие от желания глаза. Его рука сжимает на моей груди, а затем проскальзывает в глубокий вырез и находит сосок. – Ты же этого хотела?

– Да, – слабым голосом признаю я, выгибая спину.

– Скажи, как ты хотела, – требует Никитин.

– Сожми посильнее, – прошу я, и он слушается. Целует мне шею и пощипывает горошинки.

– Что еще сделать?

– Я хочу, чтобы ты поцеловал ложбинку и втянул в рот соски, и гладил их языком, – шалея от собственной смелости, говорю я.

Не задавая лишних вопросов, Сергей спускает широкие бретели с плеч и исполняет мое желание. Когда ноющие вершинки оказываются во влажном и горячем плену, втягиваю в себя воздух. Это моя главная эрогенная зона, и то, как Никитин стимулирует ее, сносит мне крышу. Я вцепляюсь в его плечи, потому что ноги начинают слабеть. И когда Сергей слегка прикусывает сосок, сквозь меня проходит ток.

– Даша, ты мокрая? Там внизу? У тебя там горячо? – напряженно спрашивает он.

– Не знаю, – шепчу я, прислушиваясь к ощущениям от руки Сергея скользящей по ноге.

Сергей добирается до границы кружева чулка, поглаживает ее и переключается на промежность.

Не забираясь в трусики, он надавливает на киску сквозь ткань и почти рычит:

– Твою мать, Даша! Ты очень мокрая, и очень горячая! С этим надо что-то делать, а то наше свидание пойдет по п*зде. Твоей сочной маленькой п*изде. Дашенька, раздвинь ножки чуть шире, я тебе помогу.

Как в тумане я ненамного шире расставляю ноги, но Сергею хватает, чтобы просунуть всю ладонь. Прямо через влажное белье он потирает и пощипывает срамные губки, которые с готовностью расходятся, позволяя чутким сильным пальцам нащупать пульсирующую плоть. От каждого прикосновения к клитору, я сильнее закусываю губу и крепче впиваюсь пальцами в плечи Никитина.

– Вот так, девочка, – ласково подбадривает меня хриплый шепот Сергея. – Давай, Даш, кончи. Не надо спектаклей, я все почувствую и так.

Это невыносимо!

Сережа терзает чувствительную плоть, сетчатая ткань трусишек лишь добавляет остроты, а вовсе не притупляет ощущения. Я чувствую абсолютно все, и когда он двумя пальцами начинает поглаживать клитор с двух сторон друг другу на встречу, я взрываюсь. Свет меркнет, умолкают звуки, остаются только волны, накатывающие на мое тело.

– Вот так, малыш, – слышу я как сквозь вату. – Умница.

Сережа все еще поглаживает мою киску, жалеющим движением, которое продолжает посылать легкие спазмы куда-то глубоко внутрь меня.

Едва я начинаю немного тверже стоять на ногах, до меня доходит смысл произошедшего. Я так возбудилась от взглядов и танцев, что стоило Никитину ко мне прикоснуться, как я почти сразу кончила!

– Не надо самобичеваний, Даш, – Сергей, похоже, читает мои мысли. – Единственная пострадавшая сторона здесь – я.

Да, бугор на его джинсах прямо-таки угрожающий.

Он нежно меня целует и убирает руку, без горячих пальцев влажная киска буквально сиротеет.

– Ты еще готова продолжать свидание?

Тяжело опираюсь на раковину.

Получив мой мяукающий утвердительный ответ, Никитин оправил на мне платье, вернул на место бретели и вышел, оставив меня приводить себя в порядок.

– Даш, похоже, танцы нам сегодня противопоказаны, не возражаешь, если я сменю сценарий свидания? – спросил он. Я мотнула головой одобрительно, хотя, можно подумать, дело было в танцах.

Бросаю взгляд на наручные часики. Десять часов вечера.

Свидание началось часа полтора назад, а я уже успела получить оргазм. Какой кошмар! Это совершеннейшее бесстыдство. Я отнюдь не синий чулок, но вот так, разогреться до такой степени, что пришлось разрешить снять напряжение в публичном месте… Этот мужчина – дьявол. Теперь понимаю, Катькины невнятные объяснения на вопрос, как это она решилась дать мужику, которого увидела в первый раз в жизни.

Господи, а что обо мне думает Никитин? Хожу с вибратором, завожусь от невинных танцев, кончаю от руки. Решил, что я течная сучка? Как в глаза-то ему смотреть?

Собравшись с духом, возвращаюсь к Сергею, но он не оправдывает моих ожиданий. В его глазах нет осуждения или пренебрежения. Только восхищение.

– Ты была восхитительна, – вызывает он у меня очередной румянец.

Бросаю взгляд на его ширинку. Стояк на месте.

– Не смотри туда, – угрожающе взрыкивает он. – Иначе свидание закончится прямо здесь и сейчас.

Не сказать, что я опечалюсь, если оно перейдет в другую плоскость, понимаю я.

– Постарайся не думать об этом, – снова читает мои мысли Никитин. – У тебя все написано на лице, а я и сам только об этом и думаю. Кто-то же должен проявить сознательность! Я не смогу. Остаешься ты.

Приятно подобное слышать, что ни говори. Кружить голову такому мужчине – весьма лестно.

– Что ты предлагаешь поменять? – спрашиваю, еле удерживаясь, чтобы снова не посмотреть Никитину ниже пояса. Словно черт в меня вселился. Хочется его провоцировать.

– Предлагаю покатать тебя в карете по старому городу и посмотреть на световое шоу. Если ты, конечно, любишь кареты и световое шоу, – усмехается Сергей.

– Прекрасный план, – поддерживаю я.

Пока мы одеваемся, нам приносят небольшую термосумку.

– Что там? – любопытствую.

– Термос с горчим морсом и какая-то снедь на перекус. Я не хочу, чтобы ты замерзла, да и ты толком не поела.

– Ты тоже, – замечаю я.

– У меня голод другого рода, – краешком губ улыбается Никитин, и я прячу хитрую улыбку в шарф.

– Довольна, да?

– Ага, – признаюсь я, вызывая у него уже не улыбку, а смех.

Спустившись с «Теплых крыш», мы снова окунаемся в суету вечернего города, который празднует день Влюбленных, но теперь парочки меня не раздражают, я приветливо им улыбаюсь, ухватившись покрепче за локоть Сергея, который уверенно куда-то меня ведет, разрезая бурлящую толпу как ледокол. И впервые на свидании мне не хочется задавать вопросов, куда мы, долго ли идти. Сейчас я даже готова гулять по городу, лишь бы этот вечер не кончался.

Но цель оказывается довольно близкой, пролетев хихикая квартал, мы сворачиваем во двор театра драмы, где, будто мечта маленькой девочки, ожидает карета Золушки. Нарядная, голубенькая с позолоченной краской на вензелях, запряженная в двойку белых лошадок. Настоящая карета!

Забираясь внутрь, я испытываю почти детский восторг!

Сергей подкладывает мне подушечку под попу и накрывает ноги меховым пледом, и теперь я чувствую себя не Золушкой, а Гердой. Только муфты не хватает. Впрочем, Никитин берет мои руки в свои ладони, и мне становится совсем тепло.

Небольшая поездка по старому центру под звон колокольчиков и приветственные крики прохожий, дарит ощущение праздника. Кучер, забавно одетый в голубую ливрею поверх пуховика и в лихо съезжающем на ухо парике, привозит нас на площадь, где вот-вот начнется световое шоу.

Я никогда не ходила их смотреть. Подумаешь, прожектора. Как я была неправа! Красота неимоверная! Или все дело в атмосфере? А может, в присутствии Никитина? Но теперь я совершенно точно обожаю это развлечение! Вместе со всеми мы кричим, визжим и смеемся! Проходящая мимо парочка вручает нам бенгальские огни, как привет из новогодних праздников, и мы их зажигаем и размахиваем ими в такт музыкальному сопровождению.