Точно. Теперь он уверится, что я – нимфоманка. Задницы не пожалел, благотворитель, блин! Повторно покрываюсь пятнами, и, схватив сумку, отворачиваюсь, не зная, куда деть глаза.

– Ну, как хочешь, – усмехнувшись мужик проходит в зал.

Капец! Я этим стервам на работе покажу, где раки зимуют!

Какое позорище!

Слышу позади себя сдавленное хихиканье девочки-гардеробщицы.

Отлично, у этого недоразумения еще и свидетели имеются!

Но масштаб фиаско становится ясен, когда я возвращаюсь к Катюхе, которая сторожит мое место и треплется с кем-то по телефону, потому что с другой стороны от моего стула восседает задница с торчащим из кармана презиком.

Глубоко вздохнув, делаю лицо кирпичом и плюхаюсь на место, отворачиваясь от типа так, что становится понятно, лучше со мной не контактировать. Хотя стулья стоят слишком близко, бок незнакомца касается моей спины

Катюня убирает телефон.

– Ну, что? Даш, успокоилась? – спрашивает она сочувственно. – Не переживай так, найдется и для тебя мужик. Не только понюхаешь, но и оближ…

Я пинаю подругу по ноге, чтобы она не детализировала свои фантазии, потому что понимаю, что товарищ рядом слышит абсолютно все. Но мои усилия пропадают даром, я чувствую, как его плечи сотрясаются от смеха. Даже представлять не хочу, что он обо мне думает. Это надо запить.

Опять машу бармену, чтобы мне повторил. Мой жест совпадает с жестом соседа, когда бармен подходит, мужик озвучивает:

– Мне виски, а даме – что пожелает за мой счет. У нее, похоже, сложный день.

У меня вскипает гов… гордость! Это, что, намек? Что я могу сегодня ни на что не рассчитывать, поэтому мне стоит надраться?

Бармен же и ухом не ведет. Ставит перед наглецом вискарь, а мне клонирует «Маргариту». Сосед салютует мне стаканом, а я демонстративно отворачиваюсь.

И встречаюсь взглядом с Катькой, которая только что не бровями мне машет в сторону мужика. Кивает головой в сторону соседа и одними губами проговаривает: «Догнать и трахать!»

Строю ей козью морду. Поздняк, Катюня! Даша уже облажалась. У подруги опять разрывается телефон.

– Кто? – спрашиваю я, хотя догадываюсь, что это Коршунов, у которого наверняка в этот день на жену свои планы. Да у всех сегодня свои планы. Одна я – не пришей кобыле хвост. Катька и чудом ко мне вырвалась из своего леса, чтоб я не чувствовала себя совсем брошенной. Но это так себе утешение, потому что сейчас он побежит к любимому мужу, а я останусь в одиночестве.

– Коршунов, – делано недовольно морщит Катя нос, а глаза у нее горят предвкушением. – Скоро заберет меня. А ты чего делать будешь? Еще ж не поздно.

– Домой пойду, – вздыхаю я.

– Слушай, но в таком платье идти домой – грех. Надо где-то светануть фигурой.

– Да ну на фиг, – отмахиваюсь я. – Кругом эти мерзкие парочки. И ведь знаю, что по традиции они сегодня все переругаются. Почему, не знаю, но в день Святого Валентина, всегда какая-то лажа приключается. И все равно бесит! Я себя одинокой не чувствую, но эти жалеющие взгляды. Мол, бедняжка, одна, никому не понадобилась… Тьфу! А некоторые девицы еще и не скрывают превосходства, смотрят так снисходительно…

– Да ладно, – Катя допивает свой мохито. – Они злятся, что их мужики тебе вслед шеи сворачивают. Платье у тебя, прямо скажем, простора для фантазии не оставляет. Сразу видно, что ты в поиске. Я борюсь с собой, чтоб не прикрыть тебе декольте салфеткой. А то не дай бог Коршунов впечатлится. Может, все-таки тряхнешь стариной?

– Не-а. Домой пойду. Устала я. Намахну еще «Маргариты» и почешу.

– Ладно, не грусти, – подруга целует меня в щеку, сползая с барного стула. – Ты желание-то загадывала, как я велела?

– На старый новый год, что ли? Загадывала от отчаянья, да я в это не верю.

– Ну вот и посмотрим.

– Девчонки! Привет, Даш, – за нашими спинами материализуется Коршунов. – Я у тебя жену, пожалуй, заберу.

Сзади происходит какая-то возня, я оборачиваюсь и вижу, как Катькин муж молча ручкается с моим соседом.

– Вот и компанию тебе оставляю. Даша, это Сергей. Прошу любить и жаловать, остальное на твое усмотрение.

– Я нисколько не настаиваю на общении, – довольно резко говорю я, недовольная медвежьей услугой Коршунова, когда тот скрывается в дверях, уволакивая за собой Каю, которая на потеху всем вокруг строит мне многозначительные рожи.

– Я уже понял, что ты, – Сергей указывает глазами на мою сумку, – вполне самодостаточная.

– Ха-ха. Очень смешно, – кривлюсь я. Сколько можно уже меня смущать?

– Вообще-то и правда забавно. В этот день все девушки тащат своих упирающихся парней праздновать день их любви, а ты выгуливаешь вибратор.

– Хочешь наступить мне на все больные места сразу и еще и пройтись по теме одиночества в Валентинов день?

– Ничего подобного, – поднимает он руки в примиряющем жесте.

Но я уже завелась:

– Если хочешь знать, меня сегодня приглашали на свидание. К чему, по-твоему, на мне такой наряд, в декольте которого сегодня наш бармен даже уронил оливку? Да вот незадача! Кавалер решил на мне сэкономить и предложил просто погулять по улице! Скажи мне, чем вы, мужики, думаете, когда приглашаете девушку, разодетую на свидание, с укладкой и макияжем, шататься по гололеду в двадцатиградусный мороз? Для того ли мы бреем ноги, надеваем минималистичное белье и натягиваем чулки на поясе?

– На тебе чулки? – тут же переспрашивает Сергей?

Я закатываю глаза. Что я говорила? Кобель!

Заметив мою реакцию, он исправляется:

– Не знаю, чем думают другие мужики, но, извини, сейчас я могу думать только о том, что на тебе под платьем.

– А если намекнуть хотя бы на кофейню, – продолжаю я вываливать на Сергея свое недовольство мужским родом, – то ты автоматически становишься меркантильной стервой.

– А ты прям-таки бессребреница? – усмехается мой компаньон.

Пожимаю плечами:

– Не жаднее других, – «Маргарита» развязывает мне язык. – На подарки дорогие я не рассчитываю, но уж ужин в теплом заведении можно организовать?

– А ты этому своему кавалеру вообще говорила, на что ты настроилась?

– Ой, – отмахиваюсь я. – Ты прям как маленький! Нельзя такое говорить мужчинам! До брака совсем, а после – только изредка и с осторожностью. Это с самого детства вбивается в головы девочкам. Никакой критики допускать нельзя! Ну, знаешь все эти мемы про «будь умнее, промолчи, где нужно»! Что про свидание, что про быт, что про секс: критика – табу! А то нанесешь ему травму!

Почти вовремя спохватываюсь, что снова начинаю слизывать соль с фужера. Могла бы и не заметить, поскольку уже немного подшофе, но взгляд, которым Сергей провожает каждое движение моего языка, дает понять, что я увлеклась.

– И какую сексуальную травму ты нанесла мужчине в последний раз? – поднимает брови в недоумении Сергей.

– Забыла застонать в конце. Ты! Нечего из меня выпытывать! Ты только о сексе можешь говорить?

– Ну, где-то же мне надо набраться мудрости, – смеется он. – И раз уж мы так замечательно сидим и ведем откровенный разговор, глупо этим не воспользоваться. Я не только люблю говорить о сексе, я им и заниматься люблю. Это была минутка рекламы. Ты же так хотела все мужчинам высказать, вот он я. Валяй. Я слушаю. Или это только тебе можно говорить, что хочешь, а мне нельзя?

– Уел, – соглашаюсь я.

– Так что значит, забыла застонать в конце?

Я на полном серьезе сейчас буду обсуждать это с незнакомым мужиком? Ну, хоть выговорюсь. Авось, он учтет ключевые моменты, и какой-то бабе повезет.

– Мне комфортнее заниматься сексом молча. И кончаю я тоже молча. Но если не подать звуковой сигнал, то он думает, что надо продолжать и не верит, что я уже свое получила. После того, как меня чуть не оттащили к сексологу из-за отсутствия стонов для лечения фригидности, я приучилась постанывать время от времени. Чего ты ржешь?

Я тут ему душу изливаю, а он уронил голову на руки и угарает!