— Проваливайте. Мать. Вашу. От. Сюда, — я произношу каждое слово, делая глубокий вдох между каждым, направляя образ молодого актера Клинта Иствуда, которого я видел в каком-то полицейском фильме о Гарри много лет назад, но это работает.

Второй падает на землю, отползая назад и визжа. Он вскакивает на ноги и проносится мимо меня, вылетая за дверь.

— Вернись сюда, ты, чертово сыкло, — кричит ему вслед Мак. — Оставайся на месте, Джо, или я…

Ему не повезло, и у него нет друзей. Вам не нужно быть волком, чтобы учуять след мочи, который оставляет Джо, когда он бежит к двери.

— Ты в меньшинстве, — бормочу я, сдерживая бушующую во мне ярость. — Время отступить.

Он сверлит взглядом, и я понятия не имею, то ли пьяная бравада, то ли упрямство, но он поднимает дробовик, даже направив его себе в спину.

— Избавься от этих людей. Мы не хотим, чтобы они были здесь.

— Возможно, они вам не нужны, — говорю я. — Но они мои люди. Они никуда не денутся.

— Твои люди? — он смеется. — Ты готов умереть за своих людей?

Я делаю шаг вперед, закрывая диапазон. Я имею в виду, теперь остался только один из них, и он понятия не имеет, с чем имеет дело. Я мог бы разорвать его на куски прямо здесь, и все это было бы кончено.

Еще шаг, и я смогу схватить дробовик. Еще шаг, и свет гаснет.

— Последний шанс, — рычу я.

Он поднимает пистолет, делает шаг назад, но обнаруживает, что путь ему преграждает Торгейр.

Я чувствую, как улыбка начинает распространяться. Спарился я или нет, я все еще Волк. Во мне живет зверь, который наслаждается этим моментом, который хочет услышать его крик, когда я ломаю кости, когда разрываю плоть. Он понятия не имеет, что навлек на себя.

— Время вышло, — бормочу я и наконец вижу на его лице намек на понимание. Он знает, что сейчас произойдет, и это пугает его.

Когда я наклоняюсь вперед, выпуская когти, он направляет дробовик. Это его единственный вариант, но он не поможет. Его дрожащие руки заставляют дробовик трястись, когда он пытается использовать эту чертову штуку вместо того, чтобы упасть на колени и молить о пощаде.

Я собираюсь насладиться этим.

— Прекрати, блядь, Варгр. Ты тронешь его, и у нас будут проблемы.

Холли

— Опусти гребаный пистолет, Мак, — приказываю я, присев на корточки в дверном проеме. Я пытаюсь сделать так, чтобы это звучало как приказ, но я также в ужасе. Варгр буквально разорвет его на части, и тогда мне придется решить, что мне больше нравится: моя работа или моя пара.

Моя пара. Боже. Как все может измениться за неделю.

Здесь беспорядок, но я чувствую прилив гордости за Варгра. Два оружия на полу, один Гэри без сознания, под дверью, но, насколько я могу судить, никто не мертв и не сильно ранен. Двое других пробежали мимо меня, когда я вошла. Я поговорю с ними позже, но, надеюсь, мы сможем держать это в секрете. Я знаю, кто настоящий виновник.

У Мака адский синяк под глазом. Выдержать удар Варгра и остаться на ногах — впечатляет.

— Ч-что ты здесь делаешь, Ш-шеф? Это не твое дело.

— Мак, ты должен меня немного поблагодарить. Если бы не я, — я наклоняю голову в сторону Варгра, — ты бы забрызгал всю эту красивую дубовую обшивку, — я вздыхаю. — Если ты выберешься отсюда только с фингалом, ты счастливчик, тупица.

Фингал.

Слова миссис Герни всплывают в моей памяти потоком. «Дала этому ублюдку адский шок, когда эта бита ударила его. Он почувствует это завтра, Холли».

Нет.

Мак стоит за ограблениями? И он обвинял рабочих Варгра, пытаясь уговорить своих маленьких друзей присоединиться к нему в какой-то чистке?

— Я знаю, что ты сделал, Мак, — говорю я, делая прыжок веры. — Ты указываешь одним пальцем на Мёллеров, но остальные три указывают прямо на тебя, — я толкаю его дальше. — У нас есть доказательства — ДНК с места преступления. Мы знаем, что ограбления — дело твоих рук.

Он смотрит на меня, дико размахивая стволом своего пистолета, и я почти уверена, что Варгр мог бы взять его прямо сейчас, и никто из нас не был бы в опасности. Я надеюсь, что он этого не сделает. Пора мне сделать это по-своему.

— Я… — его глаза перебегают с Варгра на меня.

— Опусти пистолет. Только так все закончится без того, чтобы я тебя пристрелила.

— Я не скажу ни слова. Т-ты сначала опусти ружье и отзови свою собаку.

— Он сделал это? — Торгейр недоверчиво смотрит на меня, противостояние прерывается на долю секунды. — Он уложил старушку в больницу? Почему ты сделал это, а потом обвинил меня? Ты чуть не убил мою семью. Ты чудовище.

Мак поворачивает голову, и Варгр делает шаг вперед, но, прежде чем он приближается, Мак снова целится ему в лицо. Господь всемогущий.

— Это был несчастный случай, — говорит он, и бум, я поймала его. Его лицо дергается, челюсти сжаты. Мне нужно закончить это прямо сейчас. — Чертовы иностранцы забирают все наши гребаные рабочие места. Мне нужны деньги. Что я должен делать? Голодать, пока они работают, и получать бесплатные подачки?

— Мы не собираемся решать это прямо сейчас, Мак. Мне нужно, чтобы ты опустил оружие, вот и все, — я говорю ровно, но видела, как подобное дерьмо быстро принимает плохой оборот. Жена Торгейра, Эрика, выглядит испуганной за его спиной, и я не могу сказать, что виню ее. У нее на руках зажат младенец, и она уже видела, как ее дочь убегает. — Каждый. Опустим оружие, а потом поговорим.

— Он первый, — выплевывает Торгейр.

Мак качает головой, с его лба капает пот.

— Я не опущу пистолет, пока он этого не сделает.

— Слушайте, я буду первой, — я поворачиваю пистолет в сторону, опуская его на пол. Это противоречит всем моим тренировкам, но иногда приходится действовать инстинктивно. Я не хочу подвергать эту семью опасности.

— Холли, — рычит Варгр, но я киваю ему.

Я доверяю ему. Доверяю. И я знаю, что это работает в обе стороны. Он должен защитить меня, я понимаю. И сейчас это лучший способ.

— Вот. Видишь. Теперь ты, Торгейр, — я говорю.

— Нет, я…

— Делай, как она, блять, говорит, — кипит Варгр, не сводя глаз с Мака. — И ты.

— Я… — взгляд Мака метнулся к Варгру, потом ко мне. Я вижу, как Торгейр опускает пистолет, без сомнения, потому, что этого потребовал Варгр, но для меня это не эгоизм. — Нет. Я на хрен не сяду в тюрьму. Нет. Я не буду.

— Мак, ничего не делай…

Тупица.

Поздно. Все обостряется так быстро, что моему мозгу требуется несколько секунд, чтобы понять, что происходит. Глаза Мака полны ярости, когда он целится в меня из дробовика. Я не должна была опускать пистолет. Я должна была держать его в узде, держать их всех в узде.

Глаза Эрики сходят с ума, она баюкает ребенка на руках. Я думала…

Что бы я ни думала, это было неправильно. Движения Мака кажутся медленными, когда он целится, готовый выстрелить. Но есть один человек, который не движется в замедленном темпе.

Варгр врезается в Мака, когда золотой заряд вылетает из дробовика. Я вздрагиваю и пригибаюсь, поскольку ожидание боли заставляет меня сжимать руки вокруг талии.

Но боли нет.

Вместо этого Мак и Варгр врываются прямо сквозь массивную дубовую стену на траву перед небольшим сооружением, и Варгр мгновенно оказывается на нем.

Через секунду я снова в игре, но Мак потерял все свое преимущество. Его руки над головой, он размахивал бы белым флагом, если бы он у него был, но это бесполезно против силы Варгра.

Варгр рычит, и я вижу, как его когти блестят в лунном свете, когда он отводит кулак, а затем ударяет им Мака по лицу. Шок от этого заставляет меня отпрянуть, когда плоть разрывается. Дикие глаза Варгра горят яростью, когда он рычит, его длинные клыки сжались в гримасе.

— Пожалуйста! — Мак поднимает руки, чтобы прикрыть лицо, но кости трещат, когда Варгр отбрасывает их в сторону.