— К черту, — рычу я. — Я ничей король. Что ты здесь делаешь? Где твой отец?

— Эти люди из города… они пришли в нашу хижину. С пушками. Угрожали… Я побежала. Они сказали, что найдут меня позже. У папы есть пистолет, чтобы защитить нас. Он сдерживал их, но я не знаю… Я не знаю, что случилось после того, как я убежала… — ее рассказ заканчивается сдавленным рыданием.

Внутри меня бушует гул чистой ярости. Как они посмели прийти за тем, что принадлежит мне? Мысль о том, что они трахаются с моими рабочими, — это одно, но теперь есть и Холли, и термин «то, что принадлежит мне» приобретает совершенно новый смысл.

— Я исправлю это, — говорю я ей. — С твоим отцом все будет в порядке, обещаю.

— Варгр? В чем дело? — голос Холли прорезает ночь, и я поворачиваюсь и вижу, что она одета в рубашку наизнанку, волосы взлохмачены, глаза все еще сонные. У нее в руках пистолет. Эти полицейские инстинкты не дают выходных. — Подожди, — она косится на Астрид. — Я знаю тебя, ты из закусочной, да?

— Иди внутрь, — рявкаю я. — Возьми с собой Астрид, береги ее. Те же самые придурки напали на нее и ее семью.

— Что? Нет.

— Отведи ее внутрь, Холли, — мой голос резкий. — Я не могу уберечь тебя и спасти ее отца.

— К черту, — хмыкает Холли. — Я иду с тобой. Это мой город, который я должна защищать, и я не нуждаюсь ни в тебе, ни в ком-то еще, чтобы защитить меня.

— Холли, ты сделаешь, как я скажу.

Она игнорирует меня, махнув рукой в сторону молодой девушки.

— Астрид, иди сюда. Остаться внутри. Мы спасем твоего отца, ты меня слышишь?

Астрид кивает и бежит к хижине. Холли стоит прямо, одна рука на бедре, другая все еще сжимает пистолет, брови вызывающе приподняты. Я хочу перевернуть ее задницу и преподать ей хороший жесткий урок послушания, но сейчас не время.

— Ладно, — бормочу я. — Но оставайся позади меня. Если я потеряю тебя, не смогу жить в этом мире. Я серьезно, Холли. Это может быть твой город, но это земля Пакта, и ты моя пара, и я буду защищать тебя, ведешь ли ты себя как ребёнок или нет.

Звук спора слышен, как только мы видим рабочий поселок. Это небольшой набор больших низких деревянных построек, в которых будут жить наши рабочие-подрядчики. Душевые, отопление, основные кухонные принадлежности и место для сна. Никто никогда не просил большего.

Я дышу немного легче, слушая голоса. Это значит, что там еще кто-то жив.

— Оставайся здесь, — говорю я Холли, когда она собирается возразить. — Блин, Холли, оставайся здесь. Я серьезно. Пять минут. Дай мне шанс осмотреть здание, и я вернусь к тебе.

Она делает вдох через нос, ее глаза похожи на кремень, но в конце концов она кивает.

— Отлично. Пять гребаных минут, Варгр. Если тебя здесь не будет, я войду. Не притворяйся героем.

Вот почему я не подпущу тебя к этому. Залезу, убью ублюдков, убирусь оттуда, пока она не успела последовать за мной. Она может накричать на меня позже, но она будет в безопасности.

Я приседаю низко — так низко, как только может человек моего размера, — и подхожу к единственному освещенному окну в хижине Мёллеров. Прежде чем подойти ближе, я вижу силуэты внутри, затем, когда я приближаюсь, бормотание голосов превращается в узнаваемый разговор.

— Уходите. Оставьте нас в покое! — голос Торгейра. — Почему вы это делаете?

— Почему? — холодный смешок. — Вы, народ, паразиты, вот почему. Посмотрите на себя, живёте, как крысы в гребаной норе. Взяли работу, которая должна быть для американцев. Мы знаем, что вы стоите за тем взломом, в результате которого старая миссис Ортис чуть не погибла.

— Мы не имеет к этому никакого отношения!

— Это просто совпадение, что я впервые увидел тебя в городе на следующий день после того, как это случилось?

— Если вы сейчас же не уйдете, я вас пристрелю. Я сделаю это!

— Думаешь, что сможешь убить всех нас? Конечно, приятель. Что вы думаете, ребята?

Есть групповой смех, и с меня достаточно этой ерунды. Все кончено для этих ублюдков. Они думают, что никто не придет на помощь, но они ошибаются.

Я подхожу к двери, надеясь проскользнуть за ними и застать врасплох, разорвать их на части и спасти Мёллеров. Холли это не понравится. Я знаю это. Если бы она была здесь прямо сейчас, она бы сказала мне, что разберется с ними, и мне нужно отвалить.

Ну, это земля Пакта. Здесь действуют наши законы.

Я оглядываюсь назад, туда, где она наблюдает за мной. Даже отсюда я вдыхаю ее запах. Моя пара. Ее слово — мой закон, независимо от того, является он частью Пакта или нет.

Проклятье.

Мой сон из ночи, предшествовавшей нашей встрече, возвращается ко мне в спешке. Воспоминания. Сожаления. Моя мать, моя сестра. Они были моей ответственностью. Я должен был защитить их, но я этого не сделал. Потому что мне нужно было драться. Мне нужно было убить. Вместо того, чтобы ставить их нужды на первое место, я ворвался вместе с братом, вцепившись в отца.

Ну, не в этот раз. Холли моя, и я сделаю все, что должен. Если это означает убийство, пусть будет так, но она права, и я это знаю. Она дополняет меня, она делает меня больше мужчиной, а не меньше. Я надену их головы на шипы и выставлю за ее окном, если до этого дойдет, но сейчас мне нужно использовать свой мозг, а не мускулы.

Но что бы я ни собирался делать, мне нужно делать это быстро. Эти пять минут уже начались, и я готов поспорить на свою гребаную задницу, что она считает.

Четверо парней, перепуганная семья и один Волк. Это начало плохой гребаной шутки.

Я собираюсь открыть дверь, когда замечаю тень, двигающуюся в свете, просачивающемся из-под нее. Я знаю, где в хижине находятся Мёллеры, значит, это один из нападавших.

Встаю во весь рост, делаю глубокий вдох и успокаиваюсь. У меня есть один шанс удивить.

Дверь не открывается и не разбивается. Нет, той силы, которую я приложил к нему, бросая свое тело на широкую деревянную панель, достаточно, чтобы оторвать петли от рамы. Я отправляю его обратно в холл, забирая с собой всех, кто сзади, и это работает. Я слышу первоначальный визг, но не более того.

Один вырублен. Пока ноль смертей. Хорошая чертова работа.

Трое оставшихся парней оборачиваются, чтобы посмотреть на новую угрозу, главарь отступает, позволяя своим головорезам выйти на передовую. Но незамеченный позади них, Торгейр прикрывает свою семью, оставляя их позади себя, в то время как он направляет свой пистолет на главного. Как Холли назвала его на прошлой неделе? Мак. То же уродливое лицо, но с синяком под глазом.

— Уходите отсюда, — рычу я. Что еще я могу сделать, не убивая их? Разрешено ли калечить? — Прямо сейчас, — добавляю я, пытаясь сообразить, как Холли справится с этим.

Мак смеется, поднимая ко мне ствол своего пистолета. Понятно, что он ужасный стрелок, но с обрезом это не имеет значения. Он может целиться в потолок и все равно снести мне голову на таком расстоянии.

— У нас есть оружие, — говорит он, как будто я не заметил.

Из зала доносится тихий стон, но я почти уверен, что с той стороны опасности нет.

Пистолет Торгейра щелкает, когда он отводит курок. Это маленькая комната, и этот пистолет, вероятно, подходит больше, но если люди начнут стрелять, я знаю, что он может очень быстро превратиться в дерьмо.

— Ты сделаешь что-нибудь с принцем Варгром, и я…

— Принц Варгр? — зубы Мака сияют никотиново-жёлтым светом, когда он ухмыляется. — Звучит как название драг-группы.

Один из других выглядит смущенным, отводя взгляд от меня. Чертовы любители.

— Ты имеешь в виду принцессу?

— Было бы иронично, — говорит третий.

Это чертовски неловко.

Я делаю шаг вперед, оказываясь на линии огня Мака. Я не могу достать его там, где он находится, но если он выстрелит в меня, то попадет мне в живот, и я, вероятно, выживу. Было бы чертовски больно, но я быстро выздоравливаю. С несколько драматичным ревом я хватаю ствол винтовки второго шутника, выдергиваю его из его рук и бросаю за спину, затем поворачиваюсь и выдергиваю пистолет из хватки третьего и делаю то же самое.