Я никуда не хотела возвращаться, а мечтала лишь, чтобы все на какое-то время остановилось и не гналось за мной. Хотела, чтобы тени исчезли и не преследовали, голоса стихли, лабиринты разрушились, воспоминания вернулись, но только мои, а не чьи-то. Меня не спрашивали, чего я хочу, но спасибо хоть за безопасность и некую заботу со вкусными завтраками.

Сегодня на столе в фарфоровых тарелках была запеканка с клубничным джемом, жареный хлеб с маслом и сыром сверху и чай с лимоном. Люблю завтракать в одиночестве и в компании своих мыслей. За окном серое пасмурное небо, но мне такая погода очень даже нравилась: хмурые тучи, свежий прохладный воздух и туман, который довольно часто властвовал в Бен-Йорке. Жуя запеканку, я вдруг задумалась о том, что, раз сегодня никуда спешить не нужно, а завтра тем более суббота, было бы неплохо изучить мамин кабинет и пару других комнат, в которых запрещалось бывать. Но для начала нужно, чтобы мама куда-нибудь смылась отсюда как можно быстрее. Желательно до вечера или до завтрашнего дня. Кстати, о таблетках, что заставляли принимать, тоже нужно будет узнать информацию. В последнее время здесь все казалось странным и подозрительным. Я не помнила вчерашнее, а значит, завтра забуду про сегодняшнее. Неужели во всем виноват чертов алкоголь с соком? Или…

– Не забудь принять таблетки, – напомнила мама, зайдя в зал.

Я перевела на нее взгляд и почувствовала, будто кто-то следил за моими мыслями все это время, но тут же странное подозрение исчезло, словно его и не было. Лилиана подошла к столу, положив упаковку новых синих таблеток.

– От головных болей, – пояснила она. – Все ради твоего здоровья. – И поцеловала в макушку.

Я молча взяла их, рассматривая с интересом, а потом положила обратно на стол. Обычно вручал все лекарства доктор, но сейчас вместо него заявилась мать и с гордостью просто так дала их. Посмотрев в ее ледяные пустые глаза, никаких ответов я найти не смогла.

– А где же твой любимый доктор, которого давненько не было? – решила расспросить я.

– Он приходил, пока ты спала. – Мама развернулась и неторопливо направилась к дверям.

– Почему у меня болит голова? – допытывалась я.

Мама успела только взяться за золотую ручку двери, замерев на месте. Лили молчала несколько секунд, стоя спиной ко мне. Не знаю, о чем она думала, но внезапно вся ее собранность и решительность куда-то испарились. Когда мама развернулась, в ее глазах я увидела сочувствие и искру боли. Не уверена насчет последнего, но такой отчаянной и расстроенной мне еще не приходилось ее видеть.

– Мне жаль, что я ужасная мать, которая не уследила за своим ребенком, – искренне и сочувственно призналась она с грустью в глазах. – Ты вчера много выпила и, когда уходила, упала с лестницы.

– Вон оно что. – Положила вилку на стол и облокотилась на спинку стула. – А в честь чего я пила и почему расслабилась?

– Мы отмечали день рождения нашей компании, но не важно. Все уже позади. Сейчас главное – лечись и не забывай пить таблетки, как почувствуешь себя хуже, – пожелала мама, а затем вышла, закрыв следом дверь.

– Как скажешь, – жестко процедила я и принялась пить чай.

Воспоминания вчерашнего отдельными фрагментами начали возвращаться. И первое, что я вспомнила, – стол. Снова забравшись на него с бокалом, точно не знаю чего, произнесла очередной тост, затем появился момент с каким-то парнем и танцы с ним. Он что-то говорил, обняв меня за талию, но я не могла оторвать взгляд от его глаз и практически не вникала в наш разговор.

«Ты же понимаешь, что пешка в этой игре, которая вот-вот оборвется», – всплыла фраза незнакомца в воспоминаниях.

Зажмурив глаза, я попыталась избавиться от голосов, но они не хотели покидать меня. Следующее воспоминание врезалось и окончательно сбило с толку.

Я наклонилась и игриво прошептала на ухо незнакомцу:

– Я все прекрасно понимаю и знаю конец этого спектакля.

Вскочив со стула, я открыла глаза и посмотрела на таблетки. Ничего я не собиралась принимать, сегодня точно. Голова продолжала болеть, а мысли путаться, но можно было потерпеть, пока само пройдет. Я села обратно за стол и отодвинула от себя недоеденный хлеб с маслом. Из-за боли пропал аппетит, а таблетки, лежавшие рядом, так и манили, ждали, когда их выпьют, но нет, свое желание я пыталась удержать. Они будто наркотики, к которым начинаешь постепенно привыкать, становишься зависимым. Вспомнив про красные таблетки, что всегда носила с собой, достала из кармана джинсов и положила рядом на стол. Вот они – мои подружки, привязывающие к себе все сильнее. Я долго смотрела на них, боролась со страстным желанием выпить и надеялась избавиться от ненавистной головной боли и галлюцинаций, которые преследовали меня, не давая спокойно жить и спать. За окном прогремел гром, а взгляд был все так же направлен на упаковки таблеток. Головные боли не отпускали и усиливали странный звук, напоминающий вой сирены. Я встала из-за стола, схватила таблетки и сунула в задний карман джинсов, поправляя кофту. Пожалуй, сегодня мне достаточно будет просто отвлечься от боли, представить, что ее нет. В голову пришла отличная мысль.

Я вышла из зала и не спеша двинулась по широкому светлому коридору, где горели несколько светильников в виде черных классических канделябров, у которых вместо свечей были белые, с острой верхушкой лампочки. Белый плиточный пол, до блеска натертый Зои, что любила свою работу и ответственно всегда ее выполняла, высыхал в некоторых местах. После нее не оставалось ни одной паутинки и пылинки даже в самых темных уголках особняка. Все выглядело как новое. Однако, сколько раз ни убирай старый особняк, свежестью он никогда не пах. Стены коридоров и комнат пропитались холодом, гарью и еще чем-то, чей запах я никак не могла понять и различить. Больше всего его начинала ощущать на первом этаже около таинственной двери, куда запрещено было ходить и даже прикасаться к ручке. Это место возле лестницы и большого, на всю стену, окна каждый раз манило и тянуло к себе словно магнит. Я вдруг приостановилась, проходя мимо загадочной двери. Хотелось открыть ее и войти внутрь, узнать, что за тайна, к которой так сильно тянуло, скрыта там. Борясь в очередной раз с собственными желаниями, я не выдержала. Оглядевшись внимательно по сторонам и убедившись, что рядом нет лишних и посторонних, бросилась к двери, хватаясь за ручку.

– Разве вам мама не говорила, что туда нельзя заходить? – неожиданно раздался за спиной голос служанки, напугав до смерти. Я вздрогнула, машинально развернувшись и облегченно выдохнув, когда увидела девушку, а не кого-то другого.

– Зои, тебя учили не подкрадываться к людям? – возмутилась я, немного повысив тон.

– Прошу прощения, больше такого не повторится, – извинилась служанка. – Вы что-то искали?

– Да, – на автомате кивнула я, придумывая на ходу ответ. – Мне нужно принять ванну, – вспомнила о своей недавней идее.

– Хорошо, пойдемте со мной.

Ничего не оставалось делать, как молча последовать за ней. По пути я лишь радовалась, что попалась не матери, и ругала себя за глупость, которую чуть не совершила. Мое неумение контролировать свои чувства и эмоции когда-нибудь сведет с ума. И никакие таблетки не помогут, так что единственный выход – взять себя в руки. Никогда не понимала полностью значения этой фразы, а точнее, мозг не соображал и повторял те же ошибки, за которые приходилось расплачиваться. Всякий раз, когда что-то происходило, я не запоминала происходящее, но головные боли и головокружение преследовали меня. Вот и сейчас я вошла в комнату, где принимали водные процедуры, моя голова начала кружиться, из-за чего пришлось придержаться за плиточную стену, чтобы не упасть.

Пока Зои набирала воду, я сидела на банкетке, закрыв лицо ладонями. Состояние ухудшалось. Я надеялась, что ванна поможет хоть ненадолго отвлечься от боли, которая поглощала, колола, словно шипами роз, все клетки и нервные окончания. Таблетки лежали в кармане, но не хотелось становиться еще больше зависимой от них. Должен быть другой способ предотвратить эти мучения, и именно сейчас я искала его. Служанка закончила набирать воду, добавив последние штрихи, и помогла мне раздеться. Избавившись наконец от одежды, я почувствовала, будто часть лишнего груза спала с меня. Осталось избавиться от остального – внутреннего. Я развязала пучок – волосы свободно рассыпались по спине, и я опустилась в теплую, с пеной и ароматом лепестков роз воду. Все тело сразу накрыла волна, что смыла тяжесть. Я не слышала, как ушла служанка и закрыла дверь, не видела, как вокруг на полу и тумбе горели свечи, не ощущала запаха ванили и роз. Закрыв глаза, я погрузилась с головой в воду. Звук заглох, а боль отступила. Я нашла способ избавиться от нее. Не обращать внимания и не чувствовать. Волна уносила за собой все: мысли, звуки, голоса, запахи. Она окутала, словно большое теплое одеяло, тело полностью. Я была в ее власти. В ее объятиях.