— Тебе и не придется, — говорю я. — Распространять интимные фотографии кого-либо без его согласия незаконно. Если ты подашь на него в суд, ты можешь добиться удаления видео и, вероятно, приговорить своего бывшего к тюремному заключению. — Я стараюсь, звучать не слишком взволнованно.

Она качает головой.

— У него есть деньги. Я никогда не смогу позволить себе хорошего адвоката, чтобы выступить против него. Все, что ему нужно сделать, это сказать, что я сама разместила видео. У меня нет никаких доказательств, что это неправда.

— Мои родители пытались подкупить меня, чтобы я навестил их летом. Они оплатят все для меня. Они знают одних из лучших юристов Англии. Они найдут тебе адвоката и будут спонсировать твое дело. Видит Бог, они заслуживают этого после того, что сделали с Илаем.

Я ожидаю, что она вздохнет с облегчением, но она слабеет.

— Я не знаю, смогу ли я, — тихо говорит она.

Я моргаю.

— Ты не хочешь этого?

— О, я хочу этого. Но… я не знаю, понимаешь ли ты, что мне придется сделать. Мне нужно будет просмотреть видеозапись вместе с полицией. А потом мне придется стоять в зале суда вместе с Сэмом, пока взрослые мужчины спорят о том, лгу я или нет. Это… как ты можешь это пройти?

Илай притягивает ее к себе, прижимаясь губами к ее виску.

— Это худшее чувство в мире, — говорит он мне.

Я клянусь. Почему, черт возьми, это должно быть так чертовски унизительно для нее? Она не сделала абсолютно ничего плохого, и ей придется пройти через столько боли, только чтобы добиться справедливости.

— Что ж, — говорю я через мгновение. — Конечно, мы не будем заставлять тебя ничего делать. Но это, вероятно, единственный способ удалить видео.

Она шмыгает носом, вытирая лицо.

— Нет-нет. Ты прав. Я должна это сделать. Я не буду счастлива, пока не сделаю этого. — Ей каким-то образом удается выглядеть свирепой, даже с мокрыми глазами и розовым носом. — Я могу это сделать. Наверное, мне понадобится много объятий. Но я могу это сделать.

— Мы будем с тобой на каждом шагу, — обещает Илай. — Обеспечивать обнимашками. — Коул кивает. Я протягиваю руку и сжимаю ее бедро. Она слабо улыбается.

— Спасибо, — шепчет она. — Спасибо вам.

Остаток дня проходит лениво. Мы все жмемся друг к другу в гостиной, лишь изредка вставая, чтобы поесть. После такого ужасного гребаного дня мы все хотим быть вместе. Илай, Коул и я растягиваемся на диване, а Дэйзи укутывается в одеяла и передается между нами. Никогда не бывает такого момента, когда кто-то не обнимал бы ее или не прикасался к ней. Кажется, ей это нравится, она уютно устраивается в наших объятиях. Она явно хочет утешения, и Бог знает, что остальные из нас нуждаются в нем.

Время приближается к вечеру, и мы все пьем горячий шоколад из кружек, свернувшись калачиком. Илай рассказывает какую-то дурацкую историю об одном из своих учеников, катающихся на лыжах. Я слушаю вполуха, наблюдая за Коулом и Дэйзи.

Он усаживает ее к себе на колени. Примерно каждую минуту он слегка целует ее в висок или щеку.

Я не видел, чтобы он был так нежен с кем-то с тех пор, как родился Рикард. Так странно снова видеть его с этой стороны, после всех этих лет. Словно встреча со старым другом.

Пока я смотрю, его телефон жужжит. Он вытаскивает его, проверяет экран, затем встает.

— Мне нужно кое-что сделать, — бормочет он. Я раскрываю руки, и Дэйзи забирается в них, прижимаясь к моей шее. Коул переодевается в зимнюю одежду, берет лопату и выходит на улицу. Это вполне нормальное поведение для Коула, так что никто не обращает на это внимание.

Проходит несколько минут, и затем наш разговор прерывается скребущим звуком над нашими головами.

Дэйзи хмуро смотрит в потолок.

— Он убирает снег с крыши? Прямо сейчас?

Мы с Илаем оба пожимаем плечами.

— У него странные приоритеты, — объясняет Илай. — Слушай, у меня есть вопрос.

Она устраивается теснее в изгибе моей руки.

— Валяй.

— Ты хочешь, чтобы мы начали называть тебя Дженни?

Она слегка вздрагивает.

— Боже. Мне даже не нравится слышать, как ты произносишь это имя. Нет. Я думаю, мне больше нравится быть Дэйзи. Технически это все еще мое имя, и с тех пор, как я им пользуюсь… — Она пожимает плечами. — Я не знаю. Моя жизнь стала намного лучше. Я перестала преподавать и начала рисовать. Наконец-то я приехала сюда, в Швецию. У меня начались новые отношения. Это похоже на новый старт. Я оглядываюсь назад на то, кем я была раньше, и едва узнаю ее.

— Будешь Дэйзи, — обещаю я, целуя кончик ее уха. Она улыбается, берет меня за руку и переплетает наши пальцы.

Лязг прекращается, и Коул возвращается внутрь, стряхивая снег с ботинок.

— Буря утихла, — говорит он Дэйзи.

Она моргает.

— Да. Я знаю. Это была своего рода важная часть моего дня.

— Небо чистое, — подчеркивает он.

Она медленно кивает.

— Хорошо?

Он протягивает ей руку.

— Иди посмотри.

Неохотно я позволяю ей соскользнуть с меня и следовать за ним на улицу.

Илай растягивается рядом со мной, позволяя своей голове упасть мне на плечо.

— Я не могу поверить, насколько он мил с ней. Я никогда не думал…

— Я знаю. — После потери Рикарда я думал, что он запер свою мягкую сторону подальше. Но, может быть, все, что ему было нужно, — это она. Наш недостающий кусочек головоломки.

Мои мысли прерывает вздох снаружи.

— Ривен! Илай! Посмотрите!

Ошеломленные, мы оба хватаем свои пальто и идем к ним. Как только мы выходим на улицу, становится ясно, что ее так взволновало. Северное сияние.

Даже после того, как я прожил здесь большую часть своей жизни, у меня все равно захватывает дух. Они висят прямо над нашими головами, светящийся зеленый занавес света, похожий на колышущийся кусок шелка. Пока мы смотрим, холод кусает наши лица, россыпь звезд изгибается и смещается, растекаясь по темному небу.

Дэйзи издает тихий звук, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее. Она плачет, слезы катятся по ее щекам. Ее лицо мерцает зеленым и голубым в потоке света. Я кладу руку ей на спину, поглаживая круговыми движениями ее пальто, и она кладет голову мне на грудь.

— Это так красиво, — шепчет она.

Мы стоим там пять, десять минут, пока огни вспыхивают над нами. Она все время тихо плачет, и мы прижимаемся к ней, чтобы согреть. Однако в конце концов она начинает дрожать слишком сильно. Я смотрю на ее лицо. Ее губы синеют.

— Тебе нужно вернуться внутрь.

— Но…

Коул кладет руку ей на плечо, поворачивая ее спиной к дому.

— Я очистил окно в крыше от снега в спальне Ривена. Ты можешь увидеть их там.

— О! — Вытирая лицо, она практически бежит обратно в дом.

Мы все смотрим друг на друга, и никто из нас не может сдержать улыбки.

ГЛАВА 32

ДЭЙЗИ

Я сворачиваюсь калачиком посреди кровати Ривена, вытягивая шею, чтобы посмотреть, на Северное сияние через стеклянное окно в крыше. Мальчики проходят через дверной проем, и я протягиваю руки.

— Идите сюда. — Они все падают на кровать вокруг меня, прижимаясь достаточно близко, чтобы я могла коснуться их всех сразу.

— Как долго оно продлится? — шепчу я.

— Трудно сказать. — Ривен пожимает плечами. — Иногда пятнадцать минут. Иногда всю ночь. Тем не менее, оно идет полным ходом.

— И теперь, когда сезон штормов заканчивается, ты сможешь довольно часто видеть его здесь, в горах, — добавляет Илай. — По крайней мере, до апреля. — Он делает многозначительную паузу. — Ну знаешь. Если бы ты осталась здесь.

— Я могу остаться здесь, — медленно говорю я.

— Я запла́чу, если ты этого не сделаешь, — говорит Илай.

— И вы все прощаете меня? — уточняю я. — Все вы? — Я не хочу ворошить прошлое, но с трудом могу верить в происходящее.

— Не смей больше спрашивай об этом, — приказывает Коул, усаживая меня к себе на колени. — Здесь нечего прощать.

Я киваю, глядя вниз.