— С этого момента я буду парковаться у входа, — согласилась она, направляясь к нему. — И уеду, когда Кэсси уедет. — Она открыла рот и, зная ее, хотела возразить, поэтому я прервал ее.

— Это нормально — быть трудоголиком, дорогая. Но тогда приходи раньше. Ты не должна оставаться здесь одна после наступления темноты, пока мы не разберемся с этим.

Зная, что у нее нет веских аргументов, она еще раз кивнула мне, взявшись за ручку своей двери.

— Хорошо, но тогда тебе лучше разобраться с этим побыстрее. Мне не нравится подстраивать свою жизнь под кого-то другого.

Это, пожалуй, подвело итог Кензи, когда она откинула волосы, открыла дверь, завела машину и уехала.

Она диктовала свою собственную жизнь.

И это была самая охуенно сексуальная вещь, которую я мог себе представить.

Кензи

Ничего.

Ни звонков.

Никаких сообщений.

Больше никаких взломов.

Ну, взломы могли быть связаны с тем, что кто-то позвонил в компанию и запугал их, чтобы они пришли на следующее утро и починили камеру. И не только это, но и тот самый ремонтник с гнусавым голосом, крысиным лицом и седыми волосами, который буравил нас с Кас взглядом, как будто никогда раньше не видел женщин, также сообщил нам, что он не только починит сломанную камеру, но и установит еще две внутренние и три внешние. Одна из этих внешних? Она была направлена в переулок вместе с датчиком движения.

Если и оставалось хоть малейшее сомнение в том, кто им звонил, то оно было стерто этой лакомой информацией.

Тиг позвонил.

Тиг позвонил и унизил очень сурового владельца с сильным акцентом Бронкса и очень профессиональным тоном «вы говорите мне это так, как будто это моя проблема», когда разговаривал с ним. И все это он сделал, не посоветовавшись ни с Кас, ни со мной.

Обычно я бы разозлилась из-за этого. Это было самонадеянно. Это предполагало, что я не знаю, как позаботиться о себе. И, поскольку мой счет не изменился, это означало, что он либо обманул владельца, либо заплатил за это сам, что меня не устраивало.

Я сама оплачивала свою жизнь.

Это то, что моя мать вдалбливала нам в детстве. Всегда стройте свой собственный фундамент, всегда стойте на своих собственных ногах. Тогда, независимо от того, кто приходит или уходит, он никогда не сможет сбить тебя с ног.

Почему мой разум продолжал отклоняться к идеям отношений каждый раз, когда я думала о Тиге, было совершенно непонятно. Во-первых, потому что он в целом был не в моем вкусе. Во-вторых, потому что я едва знала этого чертового мужчину. И в-третьих, я буквально не видела и не слышала его голоса с той ночи под дождем. Время от времени я получала сообщения по электронной почте о том, что Баррет пока ничего не нашел, что систему безопасности слишком сложно взломать и нужно пригласить другого специалиста, или о том, что он проследил за всеми моими бывшими и не нашел ничего подозрительного. Он все еще работал над списком Кэсси, который ему приходилось сверять с помощью социальных сетей, так как иногда у нее были только прозвища или она знала кого-то как «того Брайана, который дружит с Мэри».

Брызги влаги попали мне на лицо, заставив меня отпрянуть назад с такой силой, что я чуть не упала со стола, за которым сидела, держа на коленях блокнот с набросками, на который, как я поняла, смотрела, но не работала.

Когда я перевела взгляд, то обнаружила, что Кэсси сидит с кривой улыбкой на губах, положив руки на чашку с водой из спа, которую она, очевидно, только что вылила на меня.

— Мечтаешь, да? — спросила она, зная, что я, как правило, не отличаюсь особой прихотливостью. Обычно это была Риз. Я была реалисткой.

— Прости. Не знаю, что со мной не так, — призналась я, пожимая руку и кладя блокнот на стол. Я опоздала с эскизами на июнь, и компания, которой я заплатила за пошив выкроек, через день или два будет ворчать на меня, желая заказать ткани для летней коллекции. Моя рука сомкнулась вокруг кофе, и я сделала длинный глоток, сморщив нос, когда обнаружила, что он уже почти остыл. Как долго, черт возьми, я была в отключке?

— Я знаю, что с тобой не так. — Ее улыбка была лукавой, и на мое поднятие брови, которое она всегда распознает, как приглашение продолжать, она сказала.

— Ты хочешь «Ч» от темного, сексуального гиганта, который заставил тебя разрываться от восторга, потому что он проводил тебя до машины, как рыцарь в сияющих доспехах.

Я тяжело кашлянула, сглатывая, не находя достойного способа не выглядеть ошарашенной этим. Хотя, действительно, у меня то и дело возникали какие-то непристойные мысли, я решила, что это все мой маленький грязный секрет и поэтому ничего страшного.

Очевидно, я была настолько прозрачна, насколько это вообще возможно.

А может, Кас просто знала меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я не в себе, и проследила это до того дня, когда я встретила Тига.

Я утешала себя мыслью, что, скорее всего, это последнее, и никто больше никогда об этом не узнает.

— «Ч», Кас? Ч? Если бы я хотела член, я могла бы пойти и получить его в любое время.

— И все же ты хранила целибат в течение нескольких месяцев.

— О, ради Бога. Это засушливый период. Я была занята. Секс не был приоритетом.

— И аппетитный мистер Частный детектив с руками из ствола дерева не заставил тебя подумать о том, чтобы выкроить время для грубого и грязного секса в кладовке.

Ладно.

Возможно, у меня была странная фантазия о том, как меня трахают на работе. Я не могу сказать точно, почему. Может быть, все было просто: это было место, в которое я вложила столько себя, всю свою страсть и преданность, и мне казалось, что было бы взрывоопасно совершить подвиг в нем.

— У него красивые руки, — позволила я, потому что она знала, что если я вижу хорошие руки, то всегда комментирую, и это будет верным признаком того, что я увлечена им, если я хотя бы не признаю этого.

— Но в остальном…

— Да, да. Он не в твоем вкусе. Бла-бла-бла. Твой тип — отстой, если ты не заметила.

Мой тип, возможно, немного тяготел к метро. Мне нравились парни, которые умели одеваться, а парни, которые умели одеваться, как правило, были такими же требовательными, как и я, что всегда приводило к ссорам и неизбежному разрыву отношений.

Моя мама говорила, что, мужчина тут ни при чем, что мой взгляд просто останавливается на одежде, и я принимаю решение прямо там и тогда.

Возможно, в этом даже была доля правды.

Что было очень, ужасно поверхностно с моей стороны.

Но мне также нравилось, что большинству моих бывших в метро нравилась одежда и часы, потому что они работали ради них, они были амбициозными, им нравилось только работать над улучшением жизни.

Как я.

Единственная проблема заключалась в том, что они, как правило, заботились о работе больше, чем обо мне.

Точно так же, как я заботилась о них.

Это был уродливый цикл, поэтому я перестала серьезно встречаться и долгое время была подругой с привилегиями, когда я чувствовала себя неуверенно и нуждалась в разрядке.

Я полностью осознавала, что попала в нездоровый цикл с мужчинами, и поскольку я действительно была в порядке сама по себе, я отложила это на второй план, чтобы разобраться с этим, ну, когда угодно.

— Мой тип больше не является проблемой, поскольку я сейчас не встречаюсь.

— Тебе уже не двадцать лет, Кенз. Я знаю, что работа для тебя важнее всего, и я не говорю, что это неправильно, но в жизни есть нечто большее. И я не буду, — оборвала она меня, когда я открыла рот, — говорить о твоей сестре, братьях, матери или тетях. Я знаю, что вы все близки, и они тоже важны. Я просто говорю, что ты можешь восхищаться силой своей матери, не вырывая все страницы из ее книги, Кей. Ты можешь ходить на свидания. Ты можешь найти мужчин, которым можно доверять. Может быть, даже того парня, Тига. В нем есть что-то такое. Ты не можешь этого отрицать.