— Почему ты не можешь попросить своих братьев? — спросил Брок.

— Пейн все еще находится в этой нелепой фазе медового месяца с Элси, а Энзо в городе, работает на Ксандера Родса и болтает о той цыпочке Аспен. Они оба достаточно подчищали за мной.

— Они знают, что у тебя какие-то проблемы?

— Разве я сказала, что у меня проблемы?

— Ты сказала, что тебе нужна помощь.

— С каких пор это синонимы одного слова?

— Примерно с того дня, когда ты стала достаточно взрослой, чтобы выходить из дома одной. Ты была просто ходячим, говорящим, горячим, как дерьмо, комочком проблем.

На это ее губы дернулись.

— Я пропущу это мимо ушей, потому что ты назвал меня горячим дерьмом. Но чтобы ответить на твой вопрос, нет. Я не говорила об этом со своими братьями и не планирую. Как и никто из вас.

— Ты в опасности?

— Зависит от того, что ты под этим подразумеваешь.

— Ты знаешь кого-то, кто собирается отметить тебя или убить?

— Послушай, это не…

— Тогда мы не беремся за твое дело.

— Сойер…

— Нет, — сказал он более твердо.

— Брок, — попыталась она, переводя взгляд на него.

— Дорогая, я здесь не главный.

Ее плечи напряглись, а челюсть сжалась. Видите ли, даже если вы знали Кензи только издалека, как я, вы знали, когда она собиралась взорваться. И, видите ли, она была известна своим отношением, будучи достаточно сильной, чтобы справиться с обоими своими крутыми братьями-бандитами.

— Послушай меня, ты, высокомерный ублюдок, — огрызнулась она, подойдя к столу и положив на него руки, наклонилась к нему. — Видишь? Я знаю, что ты меня знаешь. Но дело в том, что я проявляю должную осмотрительность. Поэтому я проверила тебя. И у тебя, Сойер Андерсон, есть одна слабость.

— Детка, если бы ты знала меня, ты бы знала, что у меня нет слабостей.

— О, — сказала она, слегка улыбнувшись. — Видишь ли, забавно, что ты спрашиваешь меня о моих братьях. Потому что, если ты откажешься помочь мне, я собираюсь увидеться с твоими.

Сойер напрягся при этих словах.

Видите ли, она была права.

Баррет был слабым местом Сойера.

Потому что Баррет работал на Сойера и был лучшим, мать его, следователем, с которым большинство из нас когда-либо сталкивались, даже будучи сами в этом бизнесе. Но там, где у него были мозги, ему не хватало физической подготовки. Сойер и Брок десять с лишним лет служили в армии, специализируясь на некоторых черных операциях, которые даже не были занесены в сверхсекретные книги.

Я, ну… я вырос в неблагополучном районе.

Мне пришлось буквально пробивать себе дорогу.

Баррет был умен, страшно умен, но он не отличал круговой удар от гребаного сэндвича с индейкой.

Кензи знала это, потому что ее брат, Пейн, встречался с Элси, когда Баррет работал над делом Элси. И Баррету надрали задницу так сильно, что он оказался в больнице.

Но, будучи упрямым, он отказался вернуться на работу к Сойеру, и, то ли из-за соперничества братьев, то ли из-за желания показать себя, Баррет брался за любую чертову работу, от которой отказывался Сойер.

Никто из нас не сомневался, что он возьмется и за Кензи.

И мы все знали, что если Кензи просит о помощи, то дело серьезное.

— Кенз, если ты не собираешься рассказать мне, во что ты ввязалась, я не могу согласиться помочь тебе.

— Я могу заплатить.

— Уверен, что можешь.

— В чем дело, Сойер? — вздохнула она.

— Послушай, я не хочу визита твоих братьев-мамонтов, когда они узнают, что я взялся за дело ради тебя, не поговорив сначала с ними об этом.

— Если ты позовешь моих братьев, я клянусь…

— Слушай, ты хочешь знать, изменяет ли твой парень? Хорошо. Ты хочешь знать, является ли кто-то в твоем многоквартирном доме преступником? Хорошо. Ты думаешь, что твой работник обманывает бухгалтерию? Хорошо, и скорее всего, бл*ть, так и есть. Следуй своему чутью. Брось этого парня. Переезжай в другое место. Уволь этого придурка. Вот так. Дело закрыто.

— Точно. Если кто-то еще не сказал тебе сегодня, хотя я думаю, что это маловероятно, ты осел. Я бы поблагодарила тебя за твое время, но ты едва уделил мне… — она подняла руку и сверила часы, движение, которое было настолько редким, что я был очарован им, — две минуты из них. Так что иди на хрен и всего хорошего.

С этими словами она буквально развернулась на каблуках и выбежала из комнаты, оставив после себя свой запах, что-то сладкое и настоящее — ваниль и цветы. Не то дерьмо, за которое берут восемьдесят долларов за флакон, чтобы от тебя пахло, как от французской шлюхи.

— Мы должны позвонить Пейну, — сказал Брок, как только стук ее каблуков исчез.

— Я позвоню Баррету прямо сейчас, — кивнул Сойер, доставая свой мобильный. — Ему это не понравится, но он не возьмет это дело. А потом, да, я позвоню Пейну.

— Почему бы мне не взять это дело? — спросил я, заставив их обоих повернуться и посмотреть на меня.

— Тиг, я знаю, что ты не местный, — начал Брок, покачав головой. — Но Кензи бегает в диких местах с тринадцати лет. Думаю, что каждый здесь, от нас до Волка, Рейна, Кэша и Брейкера и, по крайней мере, до половины Малликов, вытащил ее из одной определенно опасной или потенциально опасной ситуации и подбросил домой. И, скажу тебе, она никогда не была благодарна за это. Мне, например, пришлось везти ее домой с пинками и криками, когда она чуть не упала пьяная в старших классах. Джина, конечно, была благодарна, но от Кенз я никогда не получал благодарности.

Это меня ничуть не удивило. Там, откуда я родом, я привык к жестким женщинам с сильным духом. Это дерьмо меня не смущало.

— И?

— И если ты возьмешься за ее дело, Тиг, она превратит твою жизнь в ад.

— А что, если ей действительно нужна помощь, Сойер? — спросил я, пожимая плечами. — Я не знаю ее слишком хорошо, но она кажется женщиной, которая не любит просить о помощи. Так что, если она просит, если она проглотила свою гордость настолько, чтобы прийти сюда, это может быть серьезно. Разве вы не предпочли бы, чтобы кто-то с опытом посмотрел на это? И как она сказала, у Пейна и Энзо есть свои дела. Ты знаешь, что они бросят все ради своей сестры, но, может быть, нам не стоит звонить им, пока мы не узнаем, что у нее происходит. Зачем заставлять их бросать дела, если все, чего она хочет, это отпугнуть навязчивого бывшего?

Сойер вздохнул, и я понял, что он у меня в руках.

— Отлично. Иди и приведи ее, — сказал он, кивнув в сторону двери.

Большего мне и не требовалось. Я выскочил из здания и помчался по коридору почти бегом, остановившись на ступеньках, чтобы проверить улицы. Припарковаться в будний день было негде, так что, скорее всего, она направилась к главной парковке на боковой улице. Подумав об этом, я направился туда.

И обнаружил, что она нажимает кнопку для белого кроссовера последней модели.

— Кензи, подожди, — позвал я, заставив ее напрячься и повернуться, настороженно глядя на меня.

Именно это заставило меня понять, что я принял правильное решение, выступив в ее защиту. Такие женщины, как она — уверенные в себе, сильные, дикие, беззаботные и отрывистые — да, они не часто выглядят настороженными. Не в середине дня, когда вокруг полно людей. Она была в безопасности.

Но она не чувствовала себя в безопасности.

— Я бы поздоровалась, но я не знаю твоего имени.

Меня это не очень обидело. Я старался быть незаметным для большинства людей. Мне нравилась моя анонимность. Мне нравилось, несмотря на мою работу, жить спокойной жизнью.

— Тиг.

— Тиг. Странное имя.

— Оно настоящее, — я пожал плечами. — У тебя есть братья по имени Пейн и Энзо, а мое имя кажется тебе странным?

— Мой отец был козлом.

— Да, и мой тоже.

— Так он берет мое дело, — сказала она, имея в виду Сойера.

— Я беру твое дело.

— Без обид, но я знаю Сойера и Брока. А тебя я не знаю.

— Не знаешь, но Сойер сейчас звонит своему брату, чтобы пригрозить ему, не браться за твое дело. Баррет сейчас проделывает большую работу для Сойера. Работу, которая в сумме приносит много денег. Он возьмет тебя на себя, а Сойер откажется от него и уйдет в другое место. Он хочет проявить себя, но не настолько, чтобы рисковать своим доходом.