Он усмехнулся, низко и гулко, звук прошел через мое тело, как мед, напоминая мне, как будто я нуждалась в этом, насколько сильное влияние он оказывает на меня.

— Вопрос безопасности. Дверь шкафа с сигнализацией.

— Это место — крепость, — сказала я, отодвигаясь, чтобы посмотреть на передние окна. — Тебе действительно нужен Брок там?

— Нет. — Он подошел ко мне сзади, его массивная фигура не совсем касалась моей, но была так близко, что между нами едва хватало воздуха. Тепло, излучаемое его телом, согревало мою спину, вызывая безошибочную дрожь. — Но я не собираюсь рисковать тобой, — сказал он, придвигаясь еще ближе. Его грудь прижалась к моей спине. Я даже не знала, что это произойдет, пока не погрузилась в него, наслаждаясь его силой.

Не было никакой паузы, прежде чем его руки раздвинулись и обвились вокруг моего тела, делая это со слишком сильным давлением, либо потому, что он пытался утешить меня, либо потому, что он не совсем понимал силу своих огромных рук. В любом случае, это было совершенно новое и пьянящее ощущение — чувствовать себя в такой безопасности.

Я не знаю точно, как долго мы стояли там. Вначале я смотрела в окно, наблюдая за движением транспорта новыми подозрительными глазами. Но через минуту или две мои веки сомкнулись, когда я прислонилась к нему всем своим весом, почти чувствуя сонливость, несмотря на безумную ситуацию, которая должна была заставить меня волноваться.

— Давай, милая, пойдем наверх.

В его голосе и словах не было ничего, кроме сладости, но я почувствовала, как желание снова зажглось во мне, когда его руки внезапно оставили меня, и он отодвинулся, оставив меня следовать за ним, пока он двигался в сторону холла. Он сдвинул картину со стены, протянул руку, и я услышала, как его пальцы нажимают на код. Раздался щелчок, дверь отперлась, и он открыл ее для меня.

Чувствуя, что в тот момент настроение было слишком серьезным, я решила отмахнуться.

— Ты просто хочешь заглянуть мне под платье. Вот почему ты хочешь, чтобы я поднялась первой. — Я прищурила на него глаза, и хотя это было просто поддразнивание, он действительно выглядел немного виноватым, когда его рука поднялась, чтобы потереть челюсть.

— Просто дополнительное преимущество хороших манер, — сказал он, заставив меня улыбнуться, когда я слегка приподняла подбородок и поднялась по лестнице.

Я не была уверена в том, чего ожидать. Действительно, никогда не знаешь, во что вступаешь, когда впервые видишь жилище человека. Однажды я встречалась с парнем, у которого, по общему мнению, все было в порядке в жизни, он отлично одевался, выглядел как нормальный парень. Я пришла к нему на ужин и обнаружила, что он не только неряха с переполненной раковиной, пылью и неразличимой гадостью в углах ванной, но и считает, что (дешевые) автомобильные диски, расставленные по стене, — это искусство, а мертвые комнатные растения — украшение. Излишне говорить, что я тут же убралась оттуда, не потрудившись пощадить его чувства по поводу беспорядка. Я могла или не могла сделать замечание о том, что он должен быть сумасшедшим, чтобы думать, что я рискну заразиться какой-то болезнью, находясь рядом с его грязными простынями.

«Что я могла сказать? Немного беспорядка я могу терпеть. Неряху? Нет, черт возьми».

Так что, возможно, часть меня волновалась, что вид его квартиры мог разрушить тот хороший образ, который я создала о Тиге.

Я должна была знать, что его дом будет таким же неожиданным, как и сам человек.

Его квартира была холостяцкой берлогой. Несмотря на то, что мне нравилось все девчачье, о чем свидетельствовал не только мой магазин, квартира, но и весь мой гардероб, было что-то неоспоримо сексуальное в мужской энергии хорошо сделанной холостяцкой квартиры.

Пол во всем обширном пространстве был новым и красиво переделанным в потрясающий черный орех. Стены были нейтрального светло-серого цвета, ведя прямо в гостиную, где стояли два кожаных дивана темно-коричневого цвета, одно кресло и журнальный столик, отодвинутый к стене, у которой стоял почти промышленный металлический развлекательный центр с огромным плоским экраном. Сами полки не были заполнены, но на них были расставлены личные вещи.

Справа находилось офисное помещение: скромный письменный стол, придвинутый к стене с еще одним стеллажом, на котором стояли коробки для, как я предполагала, хранения канцелярских принадлежностей.

Слева находилась кухня, открытая для остального пространства, одна большая свободная комната, которая была просторной и обтекаемой, но не казалась слишком безличной. Вся бытовая техника была из нержавеющей стали, столешницы — из сланца, шкафы — темно-серого, почти черного цвета.

От кабинета выходил коридор, который, как мне показалось, вел в спальни, ванные комнаты и так далее. Это было очень массивное помещение, что вполне логично, учитывая, что он был таким крупным парнем.

— Собираешься отойти, чтобы я мог закрыть дверь?

Я подпрыгнула, даже не заметив, что он стоит прямо за мной, пока не почувствовала его дыхание на своей шее, когда он заговорил. Я двинулась внутрь, проходя к кухне, моя рука скользила по гладкой поверхности его прилавков.

— Стоп, стоп, стоп. Подожди, — сказала я, повернувшись и посмотрев на него с приоткрытым ртом. — У твоей плиты есть шесть мест для приготовления пищи? Шесть?

Не совсем веря в это, я повернулась к нему, потянув за отдельные дверцы, одна из которых была больше двух других, и почувствовала, как меня охватывает зависть.

— Ты готовишь, дорогая?

— Не оскорбляй меня, — сказала я, выпрямляясь. — Конечно, я готовлю.

— Подожди, дай мне мысленно представить это, — сказал он, закрыв глаза, подняв руку на меня.

Я улыбнулась, чувствуя, как мое желание к нему делает меня немного дерзкой.

— Это образ меня, стоящей у плиты, голой, за исключением пары туфель на каблуках, и готовящей тебе ужин?

При этих словах его глаза распахнулись, все следы юмора исчезли. Его глаза разгорелись, когда он смотрел на меня в течение долгой минуты.

— Господи, женщина. Ты все усложняешь.

— Так и было задумано.

Он улыбнулся на это.

— Я не это имел в виду, — сказал он, но по интонации было видно, что я справилась с этой задачей, несмотря ни на что.

— Что же ты имел в виду? — спросила я, прислонившись к стойке, наблюдая за ним с расстояния в несколько футов, упрямо стоя на месте.

— Я имею в виду, что у нас хреновое время, и я не думаю, что сейчас это хорошая идея.

— И все же ты привел меня в свою сексуальную мужскую пещеру и очаровал меня своей шестиконфорочной плитой…

Он рассмеялся, застигнутый врасплох, и покачал головой.

— Ты — нечто, Кенз.

— Расскажи мне об этом, — согласилась я, отталкиваясь от стойки и двигаясь к нему, беря его за руку. — Почему бы тебе не устроить мне экскурсию?

Все, кто играл во взрослые игры в перепихон, знали, что экскурсия должна была закончиться в спальне, где одежда срывалась, тела становились потными, и один или оба заканчивали криком.

Когда Тиг заколебался, я пожала плечами и двинулась обратно к плите.

— Или, эй, я могу приготовить что-нибудь…

Я даже не успела дойти до плиты.

Его рука вырвалась, схватила мою руку и повернула меня обратно к нему.

— Экскурсия будет, — сказал он, все в нем, казалось, пыталось сохранить его стоическую попытку быть «хорошим парнем». — Кухня, гостиная, кабинет…, — говорил он, пока мы проходили мимо каждого помещения.

— Вау, тебе кто-нибудь говорил, что тебе стоит подумать о карьере гида в Ватикане? Воистину, это было так…

Остаток моего предложения оборвался, потому что я вдруг оказалась прижатой к стене в коридоре, его огромные руки схватили мои запястья, дернули их вверх и прижали к стене над моей головой, когда его грудь прижалась к моей. Не было даже шанса, чтобы мое дыхание вырвалось из меня или чтобы предвкушение наросло внутри, прежде чем его губы впились в мои.