«Это было давно», — пытался я рассуждать сам с собой. Все дело было в этом. Работа поглощала мою жизнь месяцами, и у меня почти не оставалось времени на женщин. И, возможно, наблюдение за тем, как Сойер, наверное, самый большой трудоголик из всех нас, нашел Рию, устроился и начал жизнь, что-то сделало со мной, напомнило мне о том, чего я забыл, что хотел.

Я оценил веру Сойера в меня, когда он взял меня в команду. Я все еще не знал, было ли это вопреки или благодаря местам, где я побывал, вещам, которые я сделал. И эта неуверенность, возможно, заставляла меня чувствовать, что мне нужно доказывать свою правоту больше, чем Броку — ведь они оба годами прикрывали друг друга.

Поэтому, хотя я всегда был человеком, который сам пробивал себе дорогу в жизни, работал ради всего, что имел, я, возможно, зашел слишком далеко, когда начал работать в «Сыскном агентстве Сойера». Поступая так, я забыл о других вещах, которые всегда были важны для меня — некий баланс в жизни, хорошая женщина в моей постели, шанс на будущее, дети, пошлые вещи, в которых большинство мужчин не признаются, что хотят этого.

Я хотел этого.

И прошло чертовски много времени с тех пор, как я позволял себе даже думать об этом, я был так поглощен работой.

Потом я получил дело, в котором, так уж получилось, фигурировала физическая форма женщины мечты.

Да, это все объясняло.

Мне нужно было вспомнить, что она была клиентом, и выполнить работу.

Я мог бы найти женщину в свободное время.

После того, как я поставлю чертов засов на ее дверь.

— Я буду считать это отказом, — сказал Сойер, в голосе которого звучала смесь веселья и разочарования.

— Я проверю, черт. Ладно, мне нужно поговорить с Лойдом. Я введу тебя в курс дела после.

С этими словами я взял свою сумку с инструментами и вернулся в квартиру, обнаружив, что девушки отсутствуют, а Пейн стоит один на кухне. Пьянящий аромат крепкого кофе заполнял пространство, и мне понадобится около полулитра, чтобы пережить следующие двадцать четыре часа. Я не буду спать. Пока у нас не будет плана, что делать дальше.

— У меня два вопроса и одна просьба.

— Валяй, — согласился я, опуская сумку.

— Почему ты, а не Сойер?

Я мог бы обидеться, но не обиделся по двум причинам. Во-первых, у Сойера было гораздо больше подготовки, чем у меня. Во-вторых, Пейн знал Сойера, а я был практическим незнакомцем. Конечно, он хотел, чтобы его сестра была в руках того, кого он знал и кому доверял.

— Кенз не была откровенна о том, в чем проблема, а Сойер, ну, у него…

— Не хватает терпения на всякую ерунду, которой Кенз порой полна.

— Что-то вроде этого. Он сказал ей «нет», сказал позвонить тебе и Энзо, если у нее действительно что-то происходит.

— Но у тебя есть ее дело…

— Это потому что в ее тоне было что-то такое, чувак. Не могу сказать, что это было, но это ей не подходило. Поэтому я спросил Сойера, могу ли я проследить, и я проследил, и вот мы здесь. Второй вопрос.

— Почему, черт возьми, ты не позвонил мне?

Это был правильный вопрос. Если бы она была моей сестрой, я был бы так же зол.

— Не ко мне. Она хотела, чтобы ты не вмешивался. Она, если уж на то пошло, мой босс. Не зря, похоже, что твоя вторая сестра…

На это он повесил голову, выдохнув.

— Я не знаю, как, бл*ть, она заставила Риз промолчать. Риз всегда сдавала ее, когда они были подростками. К счастью, это избавляло нас с матерью от головной боли, когда приходилось разряжать обстановку, прежде чем она выходила из себя. Кофе?

Я кивнул головой и взял его из его рук.

— Спасибо.

— Теперь что касается моей просьбы.

— Что тебе от меня нужно?

— Думаю, мы на одной волне в том, что Кенз не в безопасности. Те сообщения, записки и прочее дерьмо, они все ссылались на них обеих. Я не думаю, что он остановится только потому, что у него есть Кас. Я думаю, он хочет и Кенз, чтобы завершить свою больную фантазию. И, бл*ть, этого не случится. Не при мне, черт возьми. Но это при том, что будут моменты, когда я не смогу быть здесь, или когда я ей надоем, и нам понадобится пара минут и…

— Я держу ее, Пейн. — Что-то в моем голосе заставило его взгляд найти мой, непоколебимый, буравящий меня и ищущий что-то. — Ты можешь доверить ее мне.

Он кивнул, услышав то, что я услышал в своем собственном голосе — решимость. Я уже достаточно облажался, и бедную девушку Кас забрали. Я не собирался, черт возьми, снова засыпать на работе.

Никто не заберет Кензи.

— Тебе нужно быть где-то прямо сейчас?

Я пожал плечом.

— У меня есть телефон, чтобы искать всякое дерьмо и поддерживать связь с Сойером, Броком, Барретом и Лойдом, если тебе нужно быть где-то еще.

— Я собираюсь выйти на улицу. Позвони Брейкеру и Шутеру, вызови их с любой гребаной работы, на которой они могут быть. Это первоочередная задача.

— Думаю, ты бы уже услышал от Брейка, — сказал я, сведя брови вместе. — Баррет использует Алекс для поиска, так что если она у него, то Брейк должен знать.

— Я не подумал. Оставил телефон в машине. Он, наверное, в бешенстве. Ладно. Дай мне… два-три часа. Я вернусь и останусь на ночь, чтобы ты мог справиться с каким-нибудь дерьмом.

Но он не ушел, а остановился, глядя в коридор, где через закрытую дверь ванной слышались голоса девочек — тихий голос Риз, сильный голос Кензи, несмотря на ее легкое расстройство за несколько минут до этого.

— Пейн, — позвал я, заставив его вздрогнуть и посмотреть на меня.

— Я держу ее. Их, — поправил я, надеясь, что не выдал слишком многого.

— Точно. Два-три часа, — повторил он, поставил свою кружку и направился в холл.

Девочки, похоже, не собирались выходить, поэтому я поднес свою сумку к двери, взял засов, который кто-то оставил на столе для почты, и открыл пакет, после чего приступил к работе.

Я только успел закрыть и запереть дверь, как дверь в ванную наконец-то открылась.

— Средневековый котел с грязью! — настаивала Кензи, голос ее звучал настойчиво.

— Это расслабит тебя! У меня есть все эти соли, бомбочки и прочее, что ты можешь… — голос Риз прервался, когда она заметила меня, ее щеки слегка порозовели.

— Я не буду вариться в миске с собственной грязью, чудачка, — сказала Кензи, уходя на кухню, чтобы налить кофе и влить две рюмки какого-то сиропа, который она держала на столе.

— Боже мой, какой грязной ты себя считаешь? — ответила Риз, доставая свою чашку кофе и наливая в нее сироп.

— Где Пейн? — спросила Кензи, вместо того чтобы ответить сестре.

— Он хотел пойти поговорить с Брейкером и Шутером.

Она достаточно хорошо держалась, не давая себе расслабиться под давлением. Но следы этого были повсюду — в припухших покрасневших глазах, в том, как слиплись ресницы, на которых все еще держались слезы, в складках между бровями.

Но она уже перестала волноваться.

Я должен был это уважать.

— Кто-нибудь… — начала она, но ее прервал звонок моего телефона. Обычно я ненавидел отвечать на звонки, когда разговаривал с другим человеком, но это был серьезный вопрос, и я не мог пропустить ни одного звонка. Поэтому я потянулся за ним.

А потом еще один.

И еще один.

В тот вечер у меня было восемнадцать звонков от всех, начиная от Пейна, который прибежал намного позже запланированного, до Лойда в офисе и Алекс.

Ничего.

Никто ничего не добился.

Где-то около десяти Кензи подтолкнула Риз к кровати после того, как трижды видела, как она задремала за чтением. Она явно была из тех, кто рано ложится спать, но старалась не спать ради сестры.

— Тебе не комфортно, — сказала она через пару минут после того, как мы остались одни.

Она не ошиблась.

Я был убежден, что мужчина моего роста никогда не должен сидеть на чертовом пуфе. Именно так называлась прославленная подушка, на которой я сидел.

— На диване много места, — сказала она, слегка втянув ноги и немного приподняв одеяло, чтобы оно не закрывало вторую половину дивана.