Страх.

Все еще улыбаясь, все еще гладя котенка, Лоран закрыл глаза. – Меня интересует то, что здесь происходит в последнее время, особенно в отношении некоторых… наших знакомых.

Тень прошла по лицу мэра, ее руки все еще тряслись, когда она отодвинула документы и села на край стола, скрывая дрожь губ.

– Ничего страшного, я не знаю, о чем ты – сказала она, почти бормоча, как ребенок, пытающийся заявить о своей невиновности.

– Я не могу просто смотреть, как страдает мир, зная, что он где-то рядом – начала Лоран. «На протяжении нескольких поколений он был угрозой этому миру, но еще несколько поколений его оставили и отвергли на произвол судьбы. Даже несмотря на то, что все люди исчезают и умирают, он всегда находит способ подчинить их своему влиянию.

Роуз только смотрела, её глаза были полны паники. – Чего ты от меня хочешь? Почему ты здесь?

Рохас не знал, о чем они говорят. Он не знал, что именно происходило между ними, но, похоже, это произошло очень давно. Она знает его, и он знает ее. По этой причине его подозрения в отношении этого так называемого паладина возросли.

Драконорожденный, закончив игру, вернул котенка своим собратьям и скрестил руки на груди, теперь все его внимание было обращено на Роуз. – На самом деле все просто. Мне нужна Скрижаль, не более того. Извините, если это звучит резко, но мне придется.

Мэр поднялась на ноги, обеими руками взявшись за край стола. То же самое упрямство, скрывающееся за ее голосом, внезапно вырвалось, обнажая ее отчаяние. – Скрижаль? – она спросила. – Нет, нет, ты не можешь. Без Скрижали, город умрет».

Белые чешуйки сморщились вокруг его ноздрей, когда Лоран закрыл глаза. – И стали бы вы ради этого рисковать остальным миром? Спустя тысячу лет он снова объявился, и он не собирается медлить. Луналус без умрём без Скрижали. Как и весь остальной мир, если она останется здесь».

Зажмурив глаза, Роуз выдохнула, позволив своим плечам опуститься. Алехандро мог бы поклясться, что слышал плач. Все три химеры, похоже, тоже это заметили, переступая через тела друг друга, пытаясь выпрыгнуть из кроватки, в которой они сидели. Несколько мгновений прошло в полной тишине, за которой последовал тихий ответ.

– Почему ты не можешь сделать это сам? – Ее вопрос был похож на то, как ребенок обращается к родителю за помощью.

Улыбка Лорана ни в малейшей степени не исчезла, а кончики его губ двинулись вверх. —Я даю вам выбор, – сказал он. – Либо вы добровольно отдадите табличку, выиграв больше времени и возможность спасти город…

Он подошел к портрету на ближайшей стене. Мужчина-человек с короткими черными волосами, одетый в ту же форму, что и Роуз, с похожим на нее лицом. Сбоку от портрета красовалась одинокая орхидея, символ горя в эльфийской культуре.

– …или я заберу её силой – слова зловеще прозвучали в комнате, эхом отозвавшись в черепе Алехандро. У Мэр перехватило дыхание, когда она пришла в себя, единственная слеза скатилась по ее глазу и скатилась по рукаву.

– Я вернусь завтра – сказал Лоран, создав еще одну орхидею и положив ее на стол в знак признания и сочувствия ее утрате. – К тому времени примите решение. Надеюсь, вы сделали правильный выбор.

Его слова казались окончательными. Он быстро пересек комнату, оставив через входную дверь, протискиваясь сквозь Алехандро на выходе. Кажется, он знал, что он подслушивает. Ему просто было все равно.

Звук движущегося рычага эхом разнесся по коридору, к большому раздражению Лорана. Ствол Аргуса был направлен ему в затылок, Алехандро держал палец на спусковом крючке и слегка сжимал его, готовый выстрелить.

– Стоять, pendejo», – сказал Рохас, его голос дрожал от мощной смеси страха, адреналина, гнева и беспокойства. – Ты объяснишь, что, черт возьми, это было, и я, возможно, твои мозги не украсят ближайшую стену. Возможно».

Лоран не отреагировал и даже не удивился. Он медленно повернул голову в сторону, словно не обращая внимания на его присутствие. "Какого черта?" Рохас задумался. Большинство людей, с которыми он сталкивался, извивались и прекращали действовать в тот момент, когда они находились в непосредственной близости от огнестрела, а тем более, когда им в лицо оказывали дуло. Но он? Даже не вздрогнул.

– Сколько жизней эта штука унесла? – спросил Лоран, не выказывая ни малейшего уважения к Аргусу.

– Не твоё дело. Но стоит тебе чего выкинуть, ты к ним присоединишься, – пробормотал он. Паладин, казалось, разоблачил его блеф, прежде чем повернуться лицом к Рохасу. Они встретились взглядами, заставив его отшатнуться.

– Ты размахиваешь оружием, но ты, очевидно, человек, у которого нет кому-то вредить. Итак… – Его голова опустилась, когда он сделал шаг к нему. —Могу ли я убедить тебя избегать кровопролития, мой друг?

Его хватка на Аргусе не ослабевала. Винтовка по-прежнему была направлена прямо в лоб драконорожденного, но давление, паника и беспокойство, которые он испытывал, уменьшались по мере того, как шли секунды. Он отступил назад, опустив винтовку.

– Мудрый ответ, мой мальчик – То же чувство, интуиция снова подкралось к нему, заставив Рохаса в напряжении. – Если тебе так любопытно, можешь спросить Роуз сам. Невежливо слушать чужой разговор.

– Как будто вы в хороших отношениях.

Улыбка на мгновение исчезла, сменившись чем-то мрачным, прежде чем он скрыл ее, прощаясь, выходя на улицу. Драконорожденный спустился вниз. Рохас наконец заметил охранников, окруживших их, но ничего не сделавших. Он не был уверен, ждут ли они чего-то или знают, что ничего не могут сделать. Один из них покачал головой в сторону Рохаса, призывая его убрать оружие.

Роуз нужно было кое-что объяснить.

Рохас стоял в углу кабинета Роуз и впервые за долгое время снял кепку и очки, открыв свои серые глаза. Сама Роуз с чашкой ромашкового чая была окружена Травницей и своей помощницей Эбигейл. Травница слегка погладила руку Мэра, придя как только Рохас объяснил ситуацию.

Он не хотел начинать ее допрашивать в тот момент, когда Лоран ушел, видя, в каком она состоянии. За прошедшие двадцать минут руки полуэльфийки перестали дрожать, но ее глаза все еще были несколько расфокусированы. Эбигейл, человеческая девочка позднего подросткового возраста, кратко рассказала Алехандро о том, кем был драконорожденный.

Судя по всему, он впервые вступил в контакт с Луналусом около 60 лет назад. Сайлас Уитленд, отец Роуз и предыдущий мэр города, разозлил ведьму, живущую на соседнем болоте. Эбигейл не знала подробностей, но знала, что Ведьма – это та еще ситуация. Распространенная история о ней – это то, как она пировала неосторожными путниками, проходившими через болото, и местными жителями, которые заходили в ее логово или привлекали ее внимание. Ситуация только ухудшилась, когда о ее существовании узнало больше людей, поскольку они начали делать подношения в обмен на защиту и безопасный переход в другой город, не желая иметь с ней дело.

Ситуация стала только хуже, когда Сайлас попытался избавиться от нее, отправив отряд клириков и паладинов, чтобы уничтожить ее. Единственное, что он получил взамен, это семь отрезанных, но еще живых голов людей, которых он послал, каждая из которых скандировала послание Ведьмы.

– Непослушный – вспомнила Эбигейл слова Ведьмы или, по крайней мере, то, что она слышала. – Будьте благодарны, что у меня было хорошее настроение.

Даже тогда Ведьма приняла ответные меры, наложив на посевы Луналуса заклятие, которое действует до сих пор. Единственное, что спасло город от голодной смерти, это прибытие паладина – Лорана. Зная судьбу предыдущего охотничьего отряда и зная, насколько опасными могут быть могущественные феи, он решил оставить Ведьму в покое. Вместо этого он оставил кое-что в городе на хранение – Скрижаль.

Лоран утверждал, что, хотя она и не снимет заклятие, она сведет на нет его эффекты, пока оно находится в пределах города. Скрижаль – пластина из темного обсидиана высотой 1 фут, заключенная в янтарь, которая затем была обернута тканью с вышивкой и цепочкой для ее закрепления – уже хранится в городском хранилище в течение последних 60 лет.