– Как думаешь, почему девочек-гиверн рождается значительно меньше, чем мальчиков-такеров? По какой причине в возрасте тринадцати лет их разъединяют по половому принципу и не позволяют встречаться? Отчего в архивах каждой фракции фиксируется повышенная смертность среди мужчин, достигших тридцати двухлетнего возраста?

– Столько вопросов, и все они… Странные!

– Гиверны – это лекарство для таких, как я. Но чтобы получить максимально долгосрочный эффект, нужно выполнить несколько пунктов. Гиверна добровольно определяет кандидата, заключить с ним договор и пройти церемонию присущности. – Дэн смотрит в мои глаза и ждет просветления и понимания.

– А других способов нет? – ошарашенно спрашиваю, осознав тупиковость ситуации.

– Конечно, есть. Похитить дюжину гиверн и кормится их ферментами. Только этот выход не для меня, – серьезно заявляет парень и трет виски.

– Ну, тебе же поставили капсулу. Разве ее нельзя заменить? – Пытаюсь найти выход.

– Повторное вживление убивает, поэтому вариантов немного, а точнее, один – найти ту единственную гиверну, которая захочет именно меня. – Грустно хмыкает парень и встает с насиженного места.

– Я и не думала, что все настолько серьезно, бездонье меня забери, но… – произношу с сожаленьем, а в голове роятся мысли по спасению любимого брата. – Я что-нибудь придумаю. Вот увидишь, я придумаю.

– Мил, иди ко мне. – Когда обессиленно окунаюсь в братские объятья, добавляет:

– Ничего придумывать не нужно, просто пожелай мне удачи.

– Я так люблю тебя, Дэн, и желаю, чтобы ты жил, – хнычу и утыкаюсь носом в грудь парня.

– Спасибо, родная. И еще… О нашем разговоре никому ни слова, – наставляет меня брат.

– Обещаю. – Смотрю в синие глаза брата и понимаю, что, возможно, это последний раз. – Я сделаю все, обещаю, – произношу скорее для себя, чем для него.

– Пока. – Парень чмокает меня в лоб и собирается уйти. Перемахивает через ограждение, повисает на руках, затем скользит вниз по стойке со второго этажа на первый, а там спрыгивает на землю и морщится от боли.

– Дэн, ты в порядке? – спрашиваю.

– В относительном. – Кивает и вымученно улыбается. – Сестренка, дай шанс одному из них.

– Что? Я… – На мгновение отвлекаюсь и тру виски, а когда произношу «хорошо», Дэна уже нигде нет.

Обессиленно опускаюсь на скамью и закрываю лицо ладонями.

– Что я могу? – Задаюсь вопросом и вспоминаю о существовании соседки Лики Семорн.

Никогда бы не подумала, что прежняя оплошность и нарушение устава сыграют мне на руку.

В пансион запрещено проносить личные вещи, а снимки близких – особенно. Но я знала, что буду безмерно скучать по брату, поэтому тайком пронесла медальон, который хранил его изображение.

Украшение с секретом всегда было при мне и надежно спрятано под одеждой. Даже Лика, моя соседка, которая стала мне настоящей и верной подругой за восемь лет, узнала о существовании личной вещи совсем недавно. И… Ее реакция тогда меня поразила.

Не знаю, бывает ли любовь с первого взгляда, но думаю, что воздействию этой напасти и подверглась юная гиверна. Лика часами сидела и вглядывалась в черты молодого красавца, мечтательно улыбалась, вечно требовала подробностей о его прошлой жизни. И в один прекрасный момент заявила, что намерена выйти за него замуж.

О! Как меня выводила из себя эта влюбленность, покорность судьбе и желание жить по правилам. Да, Лика сделала выбор по зову сердца, но я бунтовала и не могла принять сей факт, но теперь… Безмерно благодарна проведению!

А сейчас я должна ее предупредить, умолять, встать на колени, сделать все, чтобы она не передумала.

Бегу вдоль пустого коридора, врываюсь в темную комнату и понимаю, что Лика спит. Без зазрения совести врубаю верхний свет и начинаю трясти гиверну за плечо.

– Что такое? Мил, в тебя вселился нечистый? – ворчит та и прячет светлую голову под одеялом.

– Ты мне нужна, – хнычу и пытаюсь разрушить укрытие сопротивляющейся девушки.

– А я, в отличие от тебя, хочу выспаться. – Протестует Лика.

– Дэн в опасности, и помочь ему можешь только ты, – прекращаю дергать за край импровизированного кокона и обессиленно сажусь, оперевшись о мягкий комок из одеяла.

– Дэниел? – Голос подруги меняется, становится заинтересованным и нежным. Сонливая ворчливость исчезает. Девушка выбирается из укрытия и смотрит на меня большими выразительными глазами. Поправляет растрепавшиеся длинные волосы. – Что происходит?

– Ты должна стать его женой. Выбери его, умоляю! Хочешь, на колени встану? – говорю на полном серьезе и сползаю с постели.

– Из ума выжила? А ну, иди обратно и рассказывай. – Командует подруга.

– Хорошо. – Тяжко вздыхаю, сажусь напротив нее и пересказываю слово в слово разговор с Дэном. По мере продвижения к финальной точке глаза Лики округляются и становятся больше, чем есть на самом деле. В них читается недоумение и ужас. – Только никому ни слова. Я знаю, что мой брат тебе не безразличен, поэтому… Умоляю! – Складываю ладони в просительном жесте.

– Я выбрала его. Для меня ничего не изменилось. – Лика смущенно отводит взгляд.

– Ты не представляешь, как это важно для меня. – Вздыхаю с облегчением, обнимаю спасительницу так порывисто и крепко, что опрокидываю ту на кровать.

Смеемся, устраиваемся на постели рядышком, смотрим в потолок.

– Спасибо. – Достаю из кармана цепочку, поднимаю руку вверх и начинаю раскачивать медальон как маятник. – Он твой.

Глаза Лики загораются восторгом.

– Честно? Ты отдашь его мне? – Подставляет ладонь под украшение, но не касается.

– Уже. – Отпускаю сверкающую змейку, которая срывается и падает в руки новой хозяйки.

Лика сжимает подарок, целует сомкнутые пальцы, смотрит на меня и произносит:

– Лучший подарок за всю жизнь, спасибо!

– Это единственное, что я могу. – Грустно улыбаюсь и смотрю с невысказанной благодарностью.

– Мил, а ты? После того, что узнала, по-прежнему хочешь остаться в пансионе? – осторожно спрашивает Лика.

– Все стало в разы сложнее. Я не знаю… – Ною от досады и закрываю лицо руками.

– Зато я знаю и поэтому собрала твои вещи.

– Ты настоящая подруга. – Смотрю на Лику с благодарностью.

– Лучшая! – Смеется гиверна и в шутку задирает нос.

***

Мил… Милина… Милина Кейл…

Расплывчатый и слегка искаженный голос произносит мое имя, чужие руки касаются плеча.

Вздрагиваю и открываю глаза. Пугаюсь, когда вижу темный силуэт, нависший над кроватью. Собираюсь кричать, но прохладная рука закрывает мне рот.

– Милина, ты разбудишь Лику, – произносит голос, который становится узнаваемым. Облик проясняется.

– Наставница? – шепчу и оглядываюсь по сторонам. Темная комната, смятая постель, и рядом со мной сладко посапывает подруга.

– Есть новости. Родители прислали сообщение. Ты должна увидеть его на трансляторе, – произносит Кенна и тихо ступает к выходу, где замирает в ожидании.

Встаю без резких движений, надеваю мягкие туфли, поправляю измятую одежду, провожу по волосам пальцами, проверяя их состояние и только тогда двигаюсь с места.

– Вы знаете, что происходит? – обеспокоенно спрашиваю, следуя за Кенной вдоль длинного коридора, а затем по лестнице на первый этаж.

– Терпение, юная гиверна, – сдержанно произносит женщина и распахивает передо мной дверь кабинета. Приглашает войти, расположиться в кресле возле стола.

Неуверенно ступаю по мягкому ковру и занимаю указанное месте.

Пока наставница возится с оборудованием, ищет необходимый файл и настраивает голографический транслятор, я осматриваюсь. В кабинете Кенны я бывала лишь раз при поступлении в пансион, но этого хватило, чтобы запомнить обстановку и большую напольную статую из красно-белого мрамора, олицетворяющую планету Тэол и мифологическое существо. Именно этому гаду ползучему, по старинным преданиям, наша планета обязана за разделение на два полушария воздушным потоком.