Когда она шла вдоль дома, ей показалось, что в полумраке под козырьком соседнего подъезда шевельнулась какая-то тёмная фигура. Лене вдруг стало страшно, и она чуть ли не бегом заскочила в свой подъезд. Домофон уже пару лет как был сломан, и она, не дожидаясь, пока незнакомец войдёт за ней следом, побежала к себе на этаж. Тусклый свет горел только на втором этаже, и вся лестница тонула во мраке. Лена преодолела второй пролёт, когда внизу хлопнула входная дверь и послышались тяжёлые шаги. Она побежала ещё быстрей к себе на четвёртый и, добравшись к своей квартире, принялась судорожно искать в сумочке ключи. Они, как назло, куда-то запропастились, а шаги приближались, как ей казалось, с ужасным грохотом. Лена оставила попытки найти ключи и принялась судорожно звонить в дверь, а потом и стучать.

    «Серёжа, миленький, ну сними наушники, ну открой, ну открой, пожалуйста!» — испуганно думала Лена, продолжая давить на звонок. Она на секунду перестала звонить и прислушалась, надеясь услышать шаги мужа в квартире, но там была тишина. Зато шаги снизу отчётливо раздавались уже с третьего этажа.

Глава 18. Настоящее чудо

    Лена обернулась и со страхом глянула вниз. В полоске света мелькнула знакомая фигура, и через секунду она вздохнула с облегчением. По лестнице тяжело поднимался её муж с пакетом «Пятёрочки» в руке.

— Ой, привет! А я, представляешь, ключи, кажется, в школе забыла и домой попасть не могу…— рассеянно улыбнулась Лена.— А ты в магазин ходил? Что, денег дали? Что-то вкусненькое купил?

— Купил-купил,— не здороваясь отозвался муж, тяжело ступая на площадку.— А ты где так долго была?

— К подруге заходила, со мной теперь работает,— Ксения; ты её не знаешь, историю ведёт,— стала оправдываться Лайка.— Мы у неё дома сидели, чай пили с тортиком.

— Хм, ну хорошо,— медленно отозвался Сергей, возясь с ключами.— Хорошо, что у подруги… Заходи давай.

    Он распахнул перед ней дверь в тёмную прихожую и пропустил вперёд. Лена поспешно проскользнула мимо мужа и, сбросив с плеча сумку, нагнулась и стала нащупывать застёжку ботиков. Сергей вошёл следом и, включив в прихожей свет, запер за собой дверь. В следующую секунду мощный пинок под зад опрокинул её на пол, так что она больно ударилась подбородком о старый паркет.

— Ай, больно, что…

     Договорить она не успела. Муж схватил её за шиворот и коротко саданул кулаком под дых, от чего у неё перехватило дыхание. Она стала судорожно хватать ртом воздух, а Сергей, не отпуская, потащил в комнату и с размаху швырнул на пол возле батареи, рядом с балконной дверью.

— Что, выдра ёбаная, денег мало, да? Блядовать пошла, сучка? — с пьяной усмешкой спросил муж, низко склоняясь над ней.

Только теперь она внятно почувствовала запах водки, супруг был явно пьян, но, похоже, не сильно, потому что действовал чётко и уверенно.

— Лежи, блядина, и не вставай! Я тебя щас так трахну, на всю жизнь помнить будешь! — зло прохрипел он и отвесил ей в ухо размашистую затрещину.

    Лена откинулась на пол и несколько секунд судорожно пыталась прийти в себя. Сергей резко вышел из комнаты, а она зачем-то принялась стряхивать с ноги второй ботинок. Когда тот со стуком ударился об пол, в комнату вернулся муж. В его руке слабо блеснул кухонный нож, и Лена в ужасе прижалась к батарее. Перешагнув через её ноги, он вышел на балкон и быстро срезал бельевые веревки, а затем вернулся в комнату.

— Ну что, выдра ебаная, давай поиграем! Давай руку сюда!

— Серёжа, Серёженька, прости!.. Я ничего не делала, я у подруги была! — испуганно взмолилась Лена.

— Руку, блять, дала, ща язык отрежу нахуй! — рявкнул Серега приставив ей нож к самому носу.— И заткнулась, блядина! Визжать будешь, когда я разрешу, понятно?

    Лена испуганно кивнула, и муж, положив нож на пол, принялся туго привязывать её руку к трубе батареи. Отопительный сезон ещё не начался, и труба показалась Лайке страшно холодной. Верёвка сильно впилась в кожу на запястье, и она не выдержала:

— Ай, Серёжа! Серёженька, отпусти! — закричала Лена, пытаясь высвободить руку.

    Он даже не обернулся, просто саданул локтем не оборачиваясь. Таким небрежным движением, которым отгоняют муху. Её голова дёрнулась назад, и она больно ударилась затылком об батарею. Рот заполнился противной кровавой сладостью из разбитых губ. Лена больше не кричала. Она пытался оттолкнуть мужа свободной рукой, но он уже закончил привязывать её левую к трубе и ловко перехватил правую за запястье:

— Подергайся мне ещё, сука, пришибу нахер! — зло рявкнул он и демонстративно махнул перед её лицом ножом, отрезая следующий кусок от бельевой верёвки. Лена замерла в испуге, ожидая, когда Сергей успокоится, но он с нарочитой тщательностью принялся привязывать к ледяной трубе её вторую руку.

— Не навда! Одфусти, повавуйста,— с трудом произнесла Лайка, пытаясь сплюнуть кровь.

— Не дёргайся, блядина, ща ты у меня всё получишь! — рычал Сергей, больно затягивая узел.

Лена снова дёрнулась, заскребла по полу ногами, пытаясь изменить положение, но это только разозлило мужа.

— Ща получишь! Получишь, сука,— процедил он и снова схватился за кухонный нож.— Хуйца не терпится? Писька горит?

    Лезвие скользнуло под блузку и прижалось к её животу. Лене стало по-настоящему страшно: она почувствовала, что Сережа её просто так не отпустит, что сейчас произойдёт нечто ужасное. Нужно было кричать, вырываться любыми способами, но страх, холодный, как лезвие ножа, не давал разомкнуться разбитым губам. Она замерла в отчаянии, всей душой надеясь, как в детстве, что, если не шевелиться и спрятаться, то беда пройдёт стороной.

— Что сучка, пися потекла? — зло процедил муж и повёл ножом вниз, перерезая резинку и ткань юбки.

    С первого раза не получилось, нож был туповат, и Сергей сделал несколько пилящих движений. Остриё скользнуло по бедру, разорвав колготки и неглубоко поцарапав кожу. Лена испуганно вздрогнула и тут же беспомощно замерла. Муж, не выпуская ножа, рванул остатки юбки в разные стороны, затем так же разодрал остатки колготок, добравшись до белых трусиков жены. Их он тоже поддел ножом, но не спешил перерезать.

— Курить хочу…— медленно процедил он.— Не дёргайся, сука! Покурю — потом выебу.

    Он пошёл на кухню, так и оставив её скрюченной возле холодной батареи, в разорванной одежде и с кухонным ножом под резинкой трусов. Она чувствовала на лобке холодный металл и боялась свести ноги вместе. Слёзы двумя змейками стекали по щекам и, смешиваясь на подбородке с кровью из разбитых губ, густыми каплями срывались на блузку. Лена не кричала. Она очень боялась и одновременно надеялась, что сейчас всё закончится. Он вернётся и отпустит её, он простит — она же ни в чём не виновата, она же даже…

    Муж вернулся через минуту с сигаретой в зубах и новым огрызком бельевого шнура.

— Надо и ножки привязать, чтобы кобылка не взбрыкнула,— с ухмылкой произнёс он и продел веревку ей под колено.

    Лена по-прежнему не сопротивлялась. Ей теперь казалось, что всё это нереально, происходит не с ней. Это какой-то сон. Противный запах табака возвратил её к реальности, когда Сергей, склонившись, чтобы привязать ногу, резко выдохнул дым прямо ей в лицо. Лена закашлялась и снова задёргалась, но мучитель не обращал на это внимания и деловито фиксировал вторую ногу. Теперь Лена оказалась привязанной спиной к батарее, в полулежачем положении, с широко разведёнными и согнутыми в коленях ногами. Она была словно бабочка, пришпиленная к стенду коллекции, и почти не могла пошевелиться, с трудом сглатывая слёзы.

— Серёжезенка, отвусти, повалуста! — рыдая произнесла Лена, с мольбой глядя на мужа.

    Тот, не вынимая сигареты изо рта, склонился к ней и, прижавшись лбом ко лбу, опять выдохнул ей в лицо тошнотворную смесь сигаретного дыма и копчёно-водочного перегара. Лена дёрнулась и закашляла, а Сергей снова ухмыльнулся, едва не касаясь её щеки кончиком горящей сигареты.