Кирюхина привстала. Шум прекратился. Вместе с Артёмом они заглянули в кабинет. Попов и мужчина лет тридцати пяти с длинными светлыми волосами, аккуратно сколотыми на затылке в хвостик, набычившись и сжав кулаки стояли друг напротив друга.

Увидев Кирюхину, мужчина круто развернулся и, не произнеся ни слова, быстрыми шагами вышел вон.

– Убери,– распорядился Попов, указывая на разбитую вазу на полу.

Кирюхина аккуратно сложила осколки в пакет.

– Кто это был?– поинтересовался Артём, когда секретарша закрыла за собой дверь.

– Некий профессор Воронков.

– Но ему лет тридцать пять, не больше. Совсем молодой.

– А ты думал, раз профессор- обязательно седенький и с бородкой?– раздражённо буркнул Попов.– Молодой да ранний.

Он устало плюхнулся в кресло.

– Что-нибудь нашли?

– Пока нет.

– Нет?!

Попов нахмурился.

– Но вы сами отчасти виноваты,– поспешно добавил Артём.– Вы мне не всё рассказали. Почему вы умолчали о профессоре Воронкове?

– Опять профессор Воронков!– взорвался главврач.– Весь мир на нём что ли клином сошёлся?! И ещё- я нанял вас не для того, чтобы вы расспрашивали Дубровского, видел ли он ангелов, и доводили до белого каления его делового партнёра!

– Если бы вы сразу поставили меня в известность о своих отношениях с Воронковым, я бы не стал тратить время на Дубровского!– перебил Артём.– Поймите, это же азбука сыска: кому выгодно? Представим, что та женщина, Сергеева, если я не ошибаюсь, окажется решительнее Дубровского и дойдёт до вашего начальства? Как полагаете, какова будет его реакция? А, если она подключит полицию, начнётся следствие?

Попов расстроенно махнул рукой и помрачнел.

– А вы говорите- свет клином… Как думаете, кого назначат на ваше место?

Попов не ответил, но весьма выразительно ткнул пальцем в сторону, где лежала разбитая ваза.

– Вот именно. Воронков. А теперь скажите- если бы кто-нибудь, ваш недруг, тот же Воронков, задумал подстроить такую каверзу с воскрешением, технически это возможно? Я имею ввиду, привезти совершенно здорового человека под видом инфарктника, поместить его здесь, инсценировать смерть и последующее воскрешение?

Главврач задумался.

– В теории- да,– не совсем уверенно ответил он.– Если сговориться с врачами скорой помощи, оформить подложную карту, вклеить туда чужие кардиограммы, анализы… Нет, это слишком сложно.

– Вы мне напомнили одного ректора, который перед вступительными экзаменами в институт долго объяснял абитуриентам, что блат возможен только в теории- слишком много надо задействовать людей, слишком сложно.

– Я не верю, что такой солидный бизнесмен, как Дубровский, пошёл на подобное.

– И зря! Расчёт, возможно, и делался на то, что солидный бизнесмен будет вне подозрений. Это во-первых. Во-вторых, у любого, даже самого солидного бизнесмена, есть масса слабых мест, которые можно использовать. Семья, дети, прошлое, неблаговидные сделки. Большинство капиталов нажито нечестным путём, слышали, наверное?

Попов удручённо молчал.

– Так что я полагаю, надо сосредоточиться на Воронкове,– подвёл итог Артём.– Мне нужны данные о бригадах скорой помощи, привёзших Дубровского и Сергееву. Кстати, Сергееву тоже привезли с инфарктом?

– У неё и врач тот же самый.

Артём не поверил своим ушам.

– Чистяков?!

После «воскрешения» Сергееву перевели в отдельную палату, около которой был выставлен пост охраны.

– До выяснения всех обстоятельств не выписывать!– распорядился Попов.– И никого не пускать.

Только Артёму разрешили встретиться с ещё не оправившейся после шока женщиной. Попов лично проводил его до палаты.

У постели больной дежурила медсестра.

– Карту!– с порога потребовал Попов.– Анализы готовы?

Пока Попов листал карту, Артём сел на стул, стоявший около изголовья больной. Сергеева отвернулась к стене и почти с головой укрылась одеялом.

– Вы можете разговаривать?– тихо спросил Артём.

Женщина всхлипнула.

Медсестра укоризненно посмотрела на Артёма и подала ей стакан с водой.

– Чёрт возьми!– не сдержался Попов.– Это точно её ЭКГ?

Медсестра оробело кивнула.

– Я ничего не понимаю!

– Хоть лично всех поступающих осматривай!– кипятился главврач, пока они шли от палаты к лифту.

Проходившие мимо больные испуганно шарахались и жались к стенам, врачи и медсёстры пристально разглядывали Попова, кто с участием, а кто и со злорадством.

– Никаких следов инфаркта?– поинтересовался Артём.

– Можно выписывать домой.

– Вот что,– Артёму в голову вдруг пришла интересная мысль.– Есть ещё больные в тяжёлом состоянии?

– Есть. Но не с инфарктом, а с циррозом печени. Некий Соловьёв. Наркоман.

Попов довольно хмыкнул.

– Хорошо, что спросили. Я осмотрю его лично.

– Если он умрёт, немедленно звоните,– велел Артём.– И выставите у покойницкой охрану! Кстати, как насчёт камер?

Попов замялся.

– Здание старое, и капитального ремонта ещё не было. Камеры кое-где стоят, но в подвале их нет.

Подстанция скорой помощи располагалась на первом этаже обычного жилого дома.

Свернув с улицы во двор, Артём миновал грозную вывеску «Выезд скорой помощи! Машины не ставить!» , толкнул обшарпанную дверь и очутился в громадной, неуютной комнате, пропахшей борщом и лекарствами.

– Не подскажете, где мне найти Бурякова?– обратился Артём к худенькой девушке в синем форменном комбинезоне, на ходу уплетавшей булку.

– Вон там.

Девушка ткнула рукой куда-то в угол. Там, на кушетке, около аквариума, сидел, уткнувшись в книгу, усталый мужчина лет сорока с небольшим.

– Отдыхаете?– участливо спросил Артём, опускаясь рядом.

Мужчина поднял голову и с недоумением посмотрел на незнакомца.

– Вы Буряков?

– Ну, Буряков,– настороженно подтвердил он.

– Любите современные женские детективы?

Буряков отложил книгу.

– Жена любит,– сухо сказал Буряков.– Я за ней дочитываю. Я вообще-то серьёзную литературу предпочитаю. Кафка, Пруст, Джойс. А вы кто, собственно?

Артём положил на кушетку конверт и подмигнул. Буряков заглянул в конверт, нахмурился и с недоумением посмотрел на Артёма.

– Вам привет от профессора Воронкова.

Буряков захрустел купюрами.

– Я, право, не знаю. Неудобно…

– Берите, вы их заработали.

Буряков нерешительно повертел конверт в руках.

– Как он там?

– Нормально.

Буряков почесал затылок.

– Я, признаться, плохо помню… У него был инфаркт? Инсульт? С чем мы его забрали?

– Его ни с чем. Это за Дубровского.

Артём внимательно наблюдал за мужчиной.

– Дубровский? Дубровского помню. Обширный инфаркт. А Воронкова никакого не знаю.

Буряков вздохнул и протянул конверт обратно Артёму.

– Вы помните, как забирали Дубровского?

– Конечно. У него ещё жена молодая такая, красивая. Ребёнок грудной. Я тогда подумал- трудно им придётся, если он умрёт.

Соловьёв лежал под капельницей. Жёлтая кожа, стеклянный взгляд, обострившиеся черты лица и многочисленные следы от уколов на локтях не оставляли сомнения- это наркоман со стажем. Вот и сейчас он пристально смотрел на забытый медсестрой шприц, лежавший на тумбочке.

Соловьёв облизнул запёкшиеся губы и нервно заворочался.

Внезапно дверь в палату медленно открылась и на пороге возникла девочка лет пяти-шести с игрушечным клоуном, с сочувствием смотревшая на него.

– Мне тоже ставят капельницу,– грустно сказала девочка.– Вам больно?

Соловьёв хищно сузил глаза.

– Очень больно. Ты ведь добрая девочка? Хочешь мне помочь?

Катя кивнула.

– Тогда подойди сюда,– попросил Соловьёв медовым голосом.

Катя нерешительно приблизилась к его кровати. Соловьёв осторожно сел, вынул из вены иглу и погладил девочку по щеке.