«Больной Дубровский Евгений Павлович, сорока лет, находился в отделении интенсивной терапии ГКБ № ** с 5 по 8 февраля 20** года. При поступлении предъявлял жалобы на давящие и сжимающие боли за грудиной и в правой половине грудной клетки, на одышку, ощущение нехватки воздуха, усиливающееся в горизонтальном положении, на сердцебиение и перебои в сердечной деятельности, сухой кашель, выраженную общую слабость.

За время наблюдения в ОИТ на фоне проводимой терапии состояние пациента расценивалось как тяжёлое».

Врач Чистяков сидел перед компьютером в ординаторской на первом этаже больницы. После ночной смены его клонило в сон, к тому же в кабинете было невыносимо душно и пахло корвалолом.

Чистяков встал из-за стола, подошёл к окну и распахнул форточку.

Морозный бодрящий воздух принёс облегчение.

Под окном, у центрального входа, стояла пожилая женщина. В одной руке у неё была объёмистая сумка, другой она держала за руку девочку лет пяти-шести с нездоровым, желтушным лицом.

– Вот увидишь, это совсем не страшно, Катенька,– сказала женщина девочке и украдкой смахнула слезу.– И я буду приходить к тебе каждый день.

Катя крепче прижала к себе игрушечного клоуна и испуганно посмотрела на стоявшего у окна Чистякова. Тот ободряюще улыбнулся девочке и вернулся к компьютеру.

Утро в больнице шло своим чередом: спешили на пятиминутку врачи; бойко переговариваясь, расходились по палатам санитарки с тряпками и вёдрами; буфетчицы волокли с кухни тяжёлые бидоны с кашей, и уже подтягивались к завтраку больные.

Лишь одному человеку, казалось, не было дела до всей этой суеты.

В подвале, в бельевой, на постеленном на полу коврике, в позе йога, сидела, скрестив ноги, девушка лет двадцати пяти с весьма экстравагантной внешностью. Светлые волосы были сколоты в необычную причёску, на шее висела цепочка с тонкой пластиной, на которой были выгравированы эзотерические знаки, а на лбу виднелась маленькая точка, какие обычно рисуют женщины в Индии.

Сама бельевая походила на кабинет агента Малдера из сериала «Секретные материалы»: те же плакаты с изображением летающих тарелок, гуманоидов и прочих непонятных существ.

Прямо напротив девушки висело изображение странного вида человеческого лица золотистого цвета. Узкие глаза с необычно изогнутыми верхними веками, казалось, неотступно следили за ней.

Девушка, раскачиваясь из стороны в сторону, смотрела на плакат и что-то шептала . Внезапно раздался стук и в дверях показалось милое веснушчатое личико.

– Извините…

Девушка обернулась.

– Я новая санитарка,– страшно смущаясь, сказала вошедшая.– Старшая медсестра велела получить у вас халат.

На вид новенькой было не больше двадцати, и она производила впечатление деревенской простушки, приехавшей покорять столицу.

Досадливо вздохнув, хозяйка бельевой поднялась с коврика и направилась к шкафу.

– Дам два халата, старые… Ладно, один новый. Брючный комплект брать будешь? Сразу предупреждаю- они все маломерки.

Новенькая не ответила.

– Так будешь?

Новенькая, не отрываясь, смотрела на странного вида лицо с плаката и узкие глаза с изогнутым верхним веком.

– Нравится?

– Кто это?– выдохнула новенькая.

– Атланты.

– Кто?!

Девушка не спеша подошла к столу и принялась заполнять карточку.

– Фамилия-имя-отчество,– привычно отчеканила она.

– Астахова Светлана.

– Фу-ты, да мы с тобой тёзки!– девушка окинула новенькую высокомерным взглядом.– Но я всегда представляюсь Ланой. Это как-то интереснее звучит, правда?

– Правда,– поспешно подтвердила новенькая.– Расскажи про атлантов.

– Мулдашева читала?-

Света отрицательно покачала головой.

«Так я и думала. Куда уж тебе, деревенщине!»– явственно отразилось на лице её собеседницы.

– Это была великая цивилизация. Огромные города, летающие машины. Атланты могли поднимать воздух гигантские камни силой мысли, проходить сквозь стены. Могли общаться друг с другом телепатически, на расстоянии. Они даже могли воскрешать мёртвых! Представляешь?!

Света испуганно моргнула и отступила к двери.

– Хотела бы я на них походить,– мечтательно протянула Лана.– Как-нибудь я расскажу тебе поподробнее…

Она вручила новенькой два халата и протянула ручку.

– Распишись. Молодец. Может, всё-таки возьмёшь костюмчик?

Света отрицательно покачала головой и выскользнула из комнаты.

Заперев за гостьей дверь, Лана снова уселась на коврик и, не отводя глаз от лица атланта, принялась снова шептать мантру.

К лестнице вёл длинный узкий полутёмный безлюдный коридор с обшарпанными стенами и змеящимися по потолку трубами.

Шёпот Ланы был слышен даже здесь.

Света поёжилась.

– «Покойницкая»,– гласила табличка на комнате напротив бельевой.

Света остановилась у ничем не примечательной двери с облезшей коричневой краской и прислушалась.

За дверью послышался шорох и скрип, будто кто-то скрёб дверь с другой стороны. Через минуту раздался глухой отчётливый стук.

Стук услышали в расположенном на первом этаже приёмном отделении. Медрегистратор, оформлявшая больничную карту, подняла голову и вопросительно посмотрела на врача. Сидевшая напротив неё Катя испуганно прижалась к бабушке.

Чистяков оторвался от компьютера и замер.

Из коридора доносились голоса медсестёр.

– Тоже мне, догадались,– возмущался низкий женский голос,– наклеить в больнице не моющиеся обои! Вот и пожалуйста: бабушка прошла, супчиком плеснула- след, коляска проехала- след, лекарство пролилось…

Стук повторился, уже громче и настойчивее.

Голос смолк.

– Это ещё что?– буркнул низенький седоволосый вахтёр у входа.

– В подвале кто-то стучит,– ответил его напарник, мужчина лет сорока с длинными отвислыми усами.

– Заперли что ли кого?

– Да там сейчас только одна дверь заперта,– ответил усатый.

– Какая?

– Какая, какая!– распалённый закончившейся пять минут назад стычкой с неурочным посетителем зло буркнул усатый.– Покойницкая- вот какая!

Чистяков мягко помассировал виски. Надо было сосредоточиться.

« 18.02.** г. в 6 часов 5 минут на фоне нарастающей недостаточности кровообращения и дыхательной недостаточности состояние пациента резко ухудшилось, развился выраженный цианоз лица и верхней половины туловища, после чего произошли остановка дыхания и сердечной деятельности. Реанимационные мероприятия в полном объёме- непрямой массаж сердца, ИВЛ мешком «Амбу», повторное введение в/в растворов адреналина, атропина, кардиоверсии разрядом 200-280-300 Дж в течение 45 минут- без эффекта. 18.02.0* в 6 часов 50 минут констатирована смерть больного Дубровского Евгения Павловича, 40 лет».

Дверь покойницкой содрогалась от ударов. Кроме Светы здесь уже стояла медрегистраторша из приёмного отделения, такелажники, любопытная гардеробщица и несколько медсестёр. Усатый вахтёр трясущимися руками перебирал ключи. Наконец дверь открылась. Тусклый свет из коридора проник в комнату, и присутствующие , ахнув, испуганно попятились- на пороге стоял совершенно голый мужчина с биркой на большом пальце правой ноги.

– Люсинда! Люсинда! Вот несносная псина!

Артём свистнул и показал вертевшейся на газоне грязно-белой болонке конфету. Собака и ухом не повела.

–Люсинда!

Артём ещё раз взглянул на фотографию. Похожа? Вроде, похожа. Неужели за неделю забыла свою кличку?

Болонка наконец заинтересовалась конфетой и соизволила подойти. Не успела она и глазом моргнуть, как Артём коварно сгрёб её, запихнул в большую хозяйственную сумку и направился к автобусной остановке неподалёку. В этот момент из продуктового магазина вышел средних лет мужчина с батоном хлеба в руках. Болонка громко тявкнула- мужчина беспокойно завертел головой и потрусил следом за Артёмом в сторону автобусной остановки.