Она повернулась.

– Его нанял сам Лидер Хилл. Надеюсь, ты понимаешь, что я ничего не мог сделать?

Лиз кивнула и вышла из кабинета.

Нужно как-то успокоиться!

Из кафетерия слышались смешки, из-за чего идти туда совсем не хотелось. Ещё одной битвы за утро она точно не выдержит, кого-нибудь да убьёт или как минимум покалечит. Лиз вошла в свой кабинет и склонилась над столом, схватившись за его край; костяшки пальцев побелели от напряжения. Она ударила кулаком по столу. Глухой удар не вышел за пределы кабинета, а боль в руке перенаправила внимание от злости в кулак. Лиз сосредоточилась на этой боли, чувствуя, как ярость понемногу утихает.

– Я приготовила тебе кофе.

Она резко обернулась, застигнутая врасплох. В дверях стояла Эльза с любимой кружкой в руках.

– Ты пролетела мимо меня и не заметила. Я не помню, чтобы видела тебя в таком состоянии. Что случилось?

Лиз села и медленно выдохнула, прикрыв глаза. Эльза села с другой стороны стола.

– Утро не задалось. И Харви не смог отделаться от детектива, потому что его нанял сам Лидер. Мне придётся с ним работать, хочу я этого или нет. Это бесит. Мне не нужен напарник! Я сама могу справиться. Не в первый раз. А этот будет только раздражать.

– Может, всё к лучшему? Крис выглядит порядочным человеком, ну насколько я успела понять по первой встрече. Знаю, ты думаешь, что я совсем не разбираюсь в людях, но подумай сама. Нанял бы его Лидер, если бы сомневался в профессиональных навыках Криса?

Лиз напряглась, схватилась за подлокотники кресла, чтобы усмирить вновь поднявшуюся волну гнева.

– Ты сейчас вообще не помогаешь.

– Прости. Но ты ведь всё равно ничего не можешь изменить? Так что придётся приспосабливаться. Или собираешься идти наперекор всем?

– Думаешь, я буду тормозить расследование просто потому, что мне не нравится Картер? Серьёзно? Такого ты обо мне мнения? Я профессионал!

Эльза мягко улыбнулась.

– Не сомневалась в этом.

Лиз кинула взгляд на часы – пора выходить. Крис как раз уже должен подъезжать. Проглотив остатки кофе, она, стуча шпильками по коридорам, вышла из здания. Пасмурная погода и дождь подошли бы больше настроению Лиз, но вдобавок ко всем неприятностям сегодняшнего утра погода тоже решила поиздеваться. День выдался тёплым и солнечным, лёгкий прохладный ветерок путался в кронах зелёных деревьев и волосах прохожих. Люди пребывали в добродушном настроении и улыбались, чем раздражали Лиз ещё больше. Центр её ненависти стоял у новенького «Шевроле Делюкс» бежевого оттенка, одетый, как всегда, в костюм-тройку, и улыбался.

– И без цветов? Что вы за мужчина такой? – пробурчала Лиз, подходя к пассажирской двери.

– Утро не задалось?

– Ага. Сегодня особенно. Будет чу́дно, если не станете раздражать своим хорошим настроением.

Она хлопнула дверцей машины. Мелочь, а приятно.

– Куда едем, офицер?

– К богатеям.

– Конкретный адрес подскажете или будете направлять по пути? Ну, налево, направо, прямо.

Тяжёлый вздох.

– Едем в Кенилворт.

Крис кивнул, вывернул с парковки на дорогу и через десять метров встал в пробку.

– Да не может быть! Серьёзно?! – Лиз легко ударила по двери и сползла по сиденью. – Вот поэтому я предпочитаю мотоциклы! Мы же теперь и до второго пришествия не доберёмся до места!

– Успокойтесь, офицер. Нам нужно только выехать на 94-ю. Сейчас там движение в другом направлении. К десяти должны успеть.

– Ага, вот только до неё сначала добраться надо. – Она посмотрела на тянущуюся пробку впереди и тихо проговорила: – Надо было ехать на байке.

– Вы всегда так пессимистичны?

– Ненавижу опаздывать.

Крис лишь покачал головой.

Вырвавшись из плена городских улиц, они выехали на автомагистраль, уходящую на запад. Крис нажал на педаль, и машина, благодарно урча за пробежку, заметно набрала скорость. С опозданием в пять минут они всё же добрались до особняка четы Хилл. Выбравшись из машины, Лиз и Крис осмотрели дом.

– Чтоб мне так жить!

– Осторожнее со своими желаниями, офицер. Как показывает практика, иногда чем больше дом, тем менее счастливый человек в нём живёт.

– Ой, подумаешь. Сами-то, наверное, не теснитесь в маленькой квартирке на окраине.

Крис улыбнулся.

– Вы правы, не теснюсь. Но и жить здесь бы не захотел.

Перед ними с тихим скрипом открылась дверь в мир роскоши и богатства четы Хилл. В этом доме было всё: и опасная мраморная лестница, ведущая на второй этаж, и вазы со свежими благоухающими цветами, и золотые подсвечники.

– Чем больше денег, тем меньше вкуса, – тихо выдохнул Крис.

Лиз удивлённо повернулась к напарнику.

– Бог мой Триединый, что это я слышу из ваших уст? Кто вы и где этот дипломатичный, который не признаёт конфликтов?

Крис усмехнулся:

– Вы плохо на меня влияете.

Горничная встретила их и проводила в гостиную, которая напоминала французский салон со всей этой отделкой и мебелью Позднего Ренессанса. Светлые стены с нишами, в которых стоят бронзовые статуэтки, цветочный орнамент на потолке и ковёр, покрывающий начищенный паркет. На небольшом диванчике сидела хрупкая женщина, непрерывно утирающая катящиеся по её лицу слёзы, мать Адама. У окна в позе мыслителя могучим изваянием застыл его отец.

– Добрый день, детективы. – Мать грациозно встала и проплыла к гостям пожать руки. – Прошу, садитесь.

Она махнула в сторону двух кресел, стоявших сбоку у дивана, на котором сидела сама. Отец повернул голову и кивнул, не удостоив гостей приветственным словом. Лиз и Крис сели и представились. С этих мест они могли видеть обоих родителей; наверное, кресла специально переставили к их приходу.

– Простите, что не приняли вас вчера. – Она развела руками. – К сожалению, в этом доме есть свои правила и традиции, которые не принято нарушать. Смерть – это лишний повод высказать своё почтение и заверение в поддержке. И неважно, сколько лет усопшему, восемь или восемьдесят.

Пф… парад лицемерия.

– Не беспокойтесь, мы всё понимаем, – с мягкой улыбкой проговорил Крис. – Расскажите, пожалуйста, нам об Адаме.

– Адам чудесный. – Она улыбнулась. – Я знаю, каждая мать так говорит о своём ребёнке, но это правда. Он необычайно добрый и отзывчивый мальчик. Мухи не обидит. – Она промокнула белоснежным платком слёзы.

Отец молча поджал губы.

– Вы не согласны с этим? – обратилась к нему Лиз.

– Мямля он был! Слабак, воспитанный женщиной!

– Не говори так! – вскинулась мать. – Он рос бы более мужественным, уделяй ты ему хоть каплю внимания!

– Замолчи, женщина! – взорвался отец. – Что ты понимаешь?! Я работаю! И оплачивал, между прочим, его дорогое обучение и любые игрушки!

– Ах, работаешь?! Играя в гольф и отдыхая в мужских клубах?!

– Давайте все успокоимся, – попробовал воззвать к здравому смыслу Крис.

Лиз попыталась отвлечь мать следующим вопросом:

– Скажите, в какую школу ходил Адам? Как он учился?

Но ту было уже не остановить. Видимо, со смертью Адама в ней что-то надломилось. В такой момент держать лицо, играя примерную жену и мать, не получилось – подавленные ранее эмоции вырвались наружу, снося любые преграды и маски. Она стремительной тенью метнулась к отцу, ударяя его кулаками по груди.

– Это ты во всём виноват! Постоянно гнал от себя! Ты ненавидел его! Возможно, он был бы жив, научи ты его, как себя защищать!

Крис и Лиз не успели её перехватить, а отец легко поймал хрупкую жену и встряхнул её, словно тряпичную куклу:

– Что ты несёшь! Угомонись!

И, дабы закрепить превосходство, залепил ей такую пощёчину, что та упала. Крис кинулся к матери Адама, помогая ей встать, а Лиз – к отцу, не давая тому приблизиться к жене и ещё как-нибудь ей навредить.

– Успокойтесь! – твёрдо проговорила Лиз, глядя снизу вверх прямо в глаза отцу Адама.

Она упёрла ладонь в его грудь, сдерживая натиск наступающей маскулинной силы. Он возвышался над Лиз и сделал шаг вперёд, угрожая: