– Угощает им меня что ли? – подумал парень.

– Наверное, ты рыбки хочешь?– улыбнулся он ей, – Меняемся на яблочки? На, бери. Надо впрок наедаться.

Пона фыркнула, лизнула Кена своим фиолетовым языком и схватила зубами первую, самую большую и жирную рыбину.

– Ой! – Воскликнула Иви Мано, увидев эту картину, – Кен, а они что и рыбу едят?

Девушка удивлённо смотрела, как пона, моментально расправившись с одной чебой, ловко выхватила следующую. Цветик явно намеревалась опустошить всю сетку с уловом.

– Конечно! Они всеядные, лопают, что найдут. Цветик у нас вообще обжора. Так-то она послушная и умная – страсть, но вот в огород её лучше не пускать и рыбу ей не показывать – вмиг сожрёт.

– Это точно. – поддержал брата Айхаал. – Да, и нам тоже пора подкрепиться.

Кьюты принялись ужинать, а Цветик сыто облизнулась и разлеглась неподалёку от Кьи, подглядывая за ней вполглаза.

– Айхаал, ты обещал про Исход рассказать, – снова напомнил Кен, когда осоловевшие от еды после ужина все расселись вокруг костра.

– Да! Я тоже слышала! Давай рассказывай!

Кья сняла свою чёрную повязку и повернулась в сторону Айхаала. Цветик, словно понимая о чём речь, тоже приготовилась слушать историю. Мано на тростниковой дудочке тихонько наигрывала грустный мотив.

– Ладно, раз обещал, то расскажу. – преодолевая сонливость, смирился с неизбежной трудовой повинностью Айхаал. – Слушайте!

И Айхаал запел, его голос красиво вплетался в грустную мелодию.

Кен впервые слушал эту балладу: незнакомую и интересную. Песнь рассказывала о далёкой прародине всех кьютов. Перед ним словно пронеслась вся жизнь их древних предков, которая проходила в этих лесах. Они рождались и умирали, растили детей, охотились. Позднее из-за края моря на больших кораблях сюда пришли синие великаны и стали уничтожать деревья, рощицы, пролески.

За кьютами охотились, их беспощадно убивали, продавали в рабство, словно товар, как корзины с углём.

Постепенно древних кьютов становилось всё меньше, а синекожих чужаков из-за моря всё больше, до тех пор, пока не остался на всём белом свете один-единственный кьютский лес. Последнее пристанище небольшой горстки выживших, маленький мир кьютов.

Кья с Кеном притихли и заворожённо слушали грустную балладу. Дрова потрескивали, искры взлетали в тёмное бездонное небо.

– И тогда с неба пришло спасение! – Пропел Айхаал.

Элларий, один из местных вождей, смог найти помощь у махсов. Жители далёких звёзд однажды разбили войска охотников, что явились в лес за новым живым товаром и освободили всех захваченных кьютов. И тогда синие разозлились и сожгли весь лес, чтобы кьютам негде было скрываться. Выдернув оставшиеся племена предков из лап смерти, древние махсы отправились в межзвёздное путешествие, искать им новый мир. Потом пелось про долгий полёт через бесконечную холодную тьму, в которой не было даже воздуха.

Кен представил вдруг тёмное небо без Центрального Огня и ему стало страшно. Он вспомнил свой сон, в котором погибшие родичи стояли за ледяным барьером и содрогнулся. Кья, словно почувствовав эмоции брата, прижалась к нему спиной.

– Как это, наверное, страшно – лететь по этой пустоши.

– Давай дальше послушаем, – шёпотом произнёс Кен и укрыл сестру накидкой.

Поселившись на новой планете, кьюты не стали объединяться, как просил их Элларий и как хотели жители звёзд, а продолжили жить отдельными, часто враждующими, племенами.

Элария никто не слушал, а потому он ушёл неизвестно куда, а может, и улетел с махсами, кто теперь знает?

Айхаал закончил петь, дудочка Иви стихла. Кен смотрел на звёзды и размышлял: Эх, Элларий. Почему его никто не услышал?

Все молчали.

– Сегодня, можно не дежурить. – Айхаал стал раскладывать спальные подстилки около костерка – Всё равно Цветик спит чутко и сразу всех нас разбудит, если почувствует чужака.

– Спасибо, брат. Никогда не слышал этой истории.

Кен был всё ещё под впечатлением от баллады.

– Это я вычитал на одном ветхом пергаменте, который совершенно случайно нашёл нашёл в библиотеке.

– Удачно получилось.

– Главное, чтобы эти синие и сюда не заявились, тогда нам несдобровать…

– Сомневаюсь, что синекожие найдут сюда путь. И вообще, давайте спать уже.

Кья сладко посапывала и Кен с удовольствием прижался к тёплому мягкому боку Цветика. Он всё никак не мог уснуть. Куда же отправился великий предок? А вдруг и в самом деле – к махсам? Кто бы мог подумать! Вот бы узнать про эту историю!

Третий день они шли по берегу большого озера. В лес заходить не стали, как и советовал местный вождь Непримиримых. Им повезло, что нашли несколько диких яблонь и набрали много яблок для Цветика: остальным есть эту кислятину было решительно невозможно.

Лишь к вечеру третьего дня дорога стала заворачивать на север. В последний раз решили заночевать у берега, чтобы как следует поужинать и накормить Цветика свежим уловом.

– Что это? – Спросил Кен старшего брата, когда увидел в его руках раскрытую старую книгу.

– Смотрю, здесь должна быть карта этих земель. – Айхаал нашёл нужную страницу. – Вот тут путевод, где мы ночевали, дальше до самой Чёрной Лапи никаких поселений нет, а вот это вообще край солёной пустоши.

Старший брат показал на уголок карты, где был обозначен горный хребет:

– Завтра пойдёт по-настоящему тяжёлая дорога.

Кья с Иви расчёсывали Цветика, выбирая колючки из шерсти. Сестра наконец-то успокоилась и перестала плакать, но на Кена волнами всё накатывала тоска и печаль по родным, чтобы отвлечься, он решил заняться чем-то полезным и взялся перепроверять поклажу Цветика. Неподалёку от берега так весело и умиротворяюще журчал ручей, что настроение понемногу стало спокойным и печаль ушла. Воду в дорогу набирали из ручья, она была чистой и очень холодной.

Утром от берега Кен уходил с сожалением: ему очень понравилось это озеро с прозрачной зеленоватой водой. Лес сначала сменился кустарником, потом редкими кустиками, а затем и вовсе пошла степь. Шли долго. Молчали.

В полдень прошли мимо ещё одного путевода, но останавливаться не стали, все решили разбить лагерь дальше. Трава постепенно исчезла, тут и там появились островки колючек, между которых виднелись большие мохнатые шары растения перекати-поля. Песок накалился от жарких лучей Центрального Огня и обжигал ноги.

– Надо где-нибудь укрыться. – переживала Иви. – и искупаться бы не мешало.

– А ты видишь где-нибудь родник? – спросил Айхаал, озираясь и зажмуривая глаза.

– Ну тогда жару пересидеть бы, а завтра, с раннего утра выйти.

– И где ты видишь деревья? – Кен скептически посмотрел на девушку.

– Так вон же! Чем не тень?

Иви вытянула руку и коготком указательного пальца показала куда-то, чуть левее дороги, по которой они шли. Оба глянули в ту сторону. На самом горизонте возвышалась группа странных камней, такого же цвета, как и окружающие пески. И только приличная длинная серая тень от них манила путников к себе, обещая прохладу.

– Идём туда! – радостно кивнул старший брат, – топать по этой раскалённой сковородке уже невозможно, остановимся там до утра. Вода у нас пока есть, а затемно мы из этой сушилки попробуем убраться.

– Уф! Какой тяжёлый! – Айхаал с трудом вытащил сумку с махсианским артефактом из поклажи Цветика, и тут вдруг тяжеленная каменюка порвала ткань котомки и ухнула вниз. Зеркальный брусок отскочил от твердокаменного грунта и, лишь чудом никого не задев, угодил на плоский скальный обломок, что лежал чуть в стороне на каменной плите.

Обычный с виду камень, вдруг загудел от удара, издавая протяжный густой звук, словно был не камнем, а бронзовым котелком, что ставят в домашнюю печку.

– Ой, что это? – Кья повернулась к брату, поведя ушами в сторону звона.

– Ух, ты! – восхищённо воскликнул Кен. – Звенящие камни!

Поднялся такой гул, и откуда только взялись силы? Резвясь, ребята начали бегать и колотить по всем камням, что попадались и слушали звон каждого из них. Всем было очень необычно и весело. Каждый из скальных обломков в этом месте звенел на свой лад, будто подвешенный на верёвке кусок бронзы, и Кен тоже обошёл их все, пробуя бить топориком и слушая звон каждого из камней.