Третий напавший, стоявший на стреме, не был идиотом, тем более увидев, что стало с его товарищами. Он попросту выскочил в дверь, впрочем, это ему мало что дало. Снаружи уже вспыхнул свет и раздались крики: «Лежать! Лежать, стреляю!», и тут же ударили автоматные очереди, а в столовую уже влетали злые парни в белой броне, вопящие то же самое Тапку. Он не стал ни ложиться, ни сопротивляться, просто уселся на стул, нагло посмотрел на брызжущего слюной солдата и спокойно сказал:

— Прежде чем что-то еще угрожающее скажешь или как-то мне навредишь, вспомни, кому ты это говоришь, ты, насекомое, и подумай, что я с тобой сделаю.

Солдат на секунду аж осекся, а потом понял, что за спиной у наглого гладиатора лежат два тела, при том что у него нет оружия в руках, и сглотнул. Истории о парне, легко убивающем голыми руками вооруженных бойцов в броне, уже распространялись. Было даже имя… Обожженный? Копченый? Горелый?

— Позови распорядителя, — приказал гладиатор, — я хочу с ним поговорить.

— А кто ты такой, чтобы распорядитель к тебе… — начал было солдат, уже прекрасно зная, с кем говорит.

— Горелый, — бросил Тапок.

Распорядитель прибыл через десяток минут. Оглядев побоище и посмотрев на наглого и самодовольного Тапка, он чуть поморщился.

— Вы знаете, уважаемый, я все больше жалею, что мы сохранили вам жизнь. От вас все время одно лишь беспокойство и проблемы.

— И деньги, — оскалился Тапок. — А касательно того, что здесь произошло, я ни при чем. Это на меня напали эти двое. Я просто защищался.

— Ага, и камеры по странному стечению обстоятельств не работали именно тут? Кстати, ваш друг, Бес, сейчас в бегах, вы в курсе? Он напал на четверых добропорядочных граждан, угнал гравилет и скрылся, оставив за собой остывающие трупы.

— Вы сами-то в этот бред верите?

— Ну, видеозаписи говорят сами за себя. Ладно, завтра вы, скорее всего, умрете, так что это уже неважно. Сейчас вас сопроводят в ваш номер, и до дуэли вы из него не выйдете. А чтобы к вам никто не зашел, я поставлю охрану вокруг вашего домика. Мы поняли друг друга?

— Да без проблем. Я пошел?

— Уж будьте столь любезны.

Тапка и впрямь под охраной довели до его жилища, а вокруг дома тут же встал аж целый взвод бойцов распорядителя. Впрочем, Тапка это не слишком-то и волновало. Он поставил сумку на стол в своей комнате и принялся снаряжаться.

Пришедший к полуночи Джим на немой вопрос Тапка лишь кивнул, мол, все нормально, и ушел спать.

Сам Тапок тоже лег, все было подготовлено, и оставалось надеяться, что никто не налажал. Тогда завтра они уйдут отсюда живыми, а он наконец-то посчитается с Грачем за все.

Утром Тапка ждал под домом конвой. Его с большой опаской сопроводили до выхода и посадили в бронированный гравилет.

И вот уже арена.

Сегодня обошлось без пафосных воплей комментаторов. Арена для дуэли представляла собой два небольших двухэтажных дома метров десять на десять каждый, две груды контейнеров на разных концах арены и ржавый карьерный самосвал посредине. Все. Бойцы входят с разных сторон за контейнерами, а дальше с арены выйдет только один.

Вандал приехал чуть позже Тапка в сопровождении самого Грача, пары телохранителей и четверых ребят, здорово похожих на элитных «Изначальных» — черные шлемы-черепа, желтые кресты, татуировки, специфические шмотки…в общем, все атрибуты Чистильщиков.

На Тапка Чистильщики даже не взглянули, а зря, иначе могли бы заметить, как в его глазах сверкнули молнии.

Ни одна эта сволочь живой сегодня с арены не уйдет.

Тапок быстро накинул броню, подхватил оружие и пружинистой походкой подошел к шлюзу.

За его спиной начала закрываться дверь, отсекающая Тапка от мира, а сам он уже начал входить в то состояние, которое накатывает на него во время боя, когда нужно выложиться на полную или совершить нечто такое, что другие назвали бы «невозможным».

Летс мортал комбат бегин!

— Да ты псих, Алькарон, я тебе точно говорю! Тебе мозги ваши бедуинские заморочки и благовония к фазису спалили! Все на Пекле знают — нельзя соваться на грибные поля, и уж тем более приближаться к Кы. Увидел гриб — беги, и может, тебе повезет.

— Ага. А знаешь, кто рассказал об этом всем? — хмыкнул Алькарон, с усмешкой глядя на Полоза.

— Дай угадаю. Все, кто в трезвом уме?

— Не угадал, мой дорогой друг, Гнилой Язык! Именно бедуины и создали такую славу вокруг Кы, но на самом деле, если правильно все сделать, это доброе и спокойное животное тебя вообще не тронет.

— Слышь, копченый капитан, я просил меня не называть этой дурацкой кличкой, — насупился Полоз, — у меня кличка уже есть, вот ею и зови.

— Иногда слова портятся, если их повторять раз за разом, поэтому мой народ придумал иносказание, чтобы имена не изнашивали своих значений.

— Кончай курить дурь, Алькарон! Опять какую-то муть начал нести.

— А, что с тобой говорить, неразумным! — вздохнул Алькарон. — Только тратить драгоценный нектар слов в пустошь невежества и глупости.

— Чего-о-о-о?

— Да ничего, мажься, говорю, гуще, а то станешь покойником раньше, чем мы встретимся с Быстрой Смертью, — буркнул Алькарон. — А мне не хотелось бы быть тем, кто принес ему дурные вести.

— Идиотизм, — буркнул Полоз, — нас Кы прикончит раньше, чем преследователи.

— Делай, что сказано! — приказал Мик. — Ты так и не понял? Бедуины специально кучу сказок насчет Кы придумали, чтобы к ним не совались, и пользуются этим вовсю.

— Это как?

— А вот так. Делай, как сказал Алькарон, и Кы нам будет не страшен.

— Сейчас нас догонят и пристрелят. Будем валяться грустные, мертвые и воняющие грибами, — буркнул Полоз.

— Не пристрелят, — ответил ему Мик, — если я правильно понял Алькарона — у них будет гораздо большая проблема, чем мы.

— Какая?

— Кы.

— Это как? — не понял Полоз.

Мик сокрушенно покачал головой.

Алькарон тяжело вздохнул.

И что поделать с этим дикарем? Не будь он другом Тапка, Алькарон бы давно позволил этому дураку просто сдохнуть, но Полоз был неизвестно почему дорог Тапку, так что пришлось его поберечь. Вот и сейчас, когда он, хоть и капитан космического корабля, но еще и вождь бедуинов, открыл чужим людям одну из великих тайн Народа Песков, Полоз спорит с ним, с Алькароном Буххаром, военным вождем всех Пяти Племен. А на деле просто боится, что Кы пожрет его. Глупый невежда!

И ведь все очень просто. Грибы в пещерах разные, и за то время, которое Кы их жрут, часть грибов сумела измениться, стать для Кы несъедобными. Ну а как Кы их узнает?

Правильно, по запаху. Несъедобные грибы выделяют слизь со специфичным запахом, отпугивающую Кы, позволяющий животному понять, что от такого «обеда» ему будет худо. Вот он к ним не лезет, обходит стороной, но ни в коем случае не портит, ведь грибы со временем истлеют, слизь превратится в новый благоприятный слой для роста новых, вкусных и вполне съедобных грибов. Кы нужно лишь немного подождать и не испортить будущий урожай, затоптав его, вот он и держится подальше, ведь не враг сам себе.

Ну а наблюдательные бедуины это узнали и начали использовать норы и поля Кы в тех случаях, когда надо надежно укрыться, спрятаться от противника, или даже пытались использовать Кы в качестве союзника, так как победить этот природный «танк» в бою можно разве что с помощью плазменной пушки. Вот только из нее еще надо попасть в проворную для своих размеров тушу, а все остальное оружие максимум оставляет царапины и подпалины на его броне и толстенной коже, пули банально застревают в жировом слое, защищающем Кы и от врагов и жары.

При том его когти способны порвать многослойный титан как бумагу, зубы прокусывают даже армейские экзоскелеты высшей защиты, а хвостом он может перебить конечности тяжелого ходячего танка. Агрессивность Кы легендарна, он способен идти по запаху своих любимых грибных спор километры и считает своей собственностью любое место, где эти самые грибные споры есть. Разумеется, если там уже нет другого Кы.