Ясмин поджала губы, будто не зная, говорить или нет о том, что у нее на уме.

— Можно сказать одну вещь?

Лейла уронила руку.

— Какую?

Младшая сестра зябко поежилась.

— Ты уверена, что не слишком поспешила?

Лейла засмеялась.

— Я еще никогда ни в чем не была настолько уверена.

— Но это так на тебя непохоже. И сам Уилл так на тебя не похож.

— И что? — спросила Лейла уже чуть серьезнее.

— Ну, знаешь, я не оспариваю твой выбор, но ведь Уилл слегка, что ли… испорченный.

Лейла вздрогнула. Испорченный. Какое мерзкое определение.

— Я всегда представляла тебя с кем-то более зрелым. Намного более зрелым. Каким-нибудь крупным воротилой, который носит дорогие костюмы с платочком в нагрудном кармашке и водит зеленый «ягуар». С мужчиной, которому не надо ничего никому доказывать.

— Уиллу тоже не надо ничего никому доказывать, — насупилась Лейла.

Ясмин вздохнула.

— Правда? Ну ладно, — саркастично заметила она.

— Обязательно было сегодня портить мне настроение?

Ясмин отшатнулась, поздно поняв, что ее слова прозвучали слишком обидно.

— Не злись, Лейла. Просто… Ты всю жизнь заботилась обо мне, и я лишь хочу, чтобы кто-то теперь позаботился о тебе, но не уверена, что Уилл сможет стать таким человеком.

— От тебя уверенность и не требуется: мне хватит своей, — отрезала Лейла. — Господи, Ясмин! Мы празднуем мою помолвку, а ты поливаешь Уилла помоями! — Она нервно отряхнула колени, будто заметив на них грязь. — Ладно, допустим, Уилл действительно отличается от моих представлений об идеальном супруге, но мне не нужен старик, который станет обо мне заботиться. Если ты не заметила, до сих пор я и сама как-то справлялась. А что мне действительно нужно, так это человек, с которым я забуду о прошлом, — она показала на себя и сестру, — о том, через что нам пришлось пройти. С Уиллом я забываю. С ним я могу жить здесь и сейчас. Не возвращаться на десять лет назад, когда мы считали медяки, и не уходить на десять лет вперед, как я постоянно делаю всю жизнь.

— Но разве этого достаточно для свадьбы? — настаивала Ясмин. — Нельзя же постоянно жить здесь и сейчас. Вы проведете вместе следующие лет сорок, а то и пятьдесят.

— Мне просто хорошо с ним, — уже мягче ответила Лейла. — Много лет не было так хорошо.

Ясмин замолчала, и две сестры долго вслушивались в шум вечеринки. Потом младшая поежилась от холодного порыва ветра, и длинная черная прядь упала на ее голое плечо.

— Черт, — прошептала Ясмин.

— Что?

— Я поняла, почему ты так поступаешь.

— Как?

Ясмин улыбнулась и глубоким голосом запела ту самую песенку про папу и сына, изображая поучающий отцовский тон.

Лейла покачала головой.

— А я теперь поняла, почему тебе не нравится эта идея.

Ясмин продолжала петь, задорно толкнув сестру локотком. Потом она обняла Лейлу и чмокнула в плечо.

— Ты правда его любишь? — серьезным голосом спросила она.

— Правда.

— Тогда я его тоже полюблю, — заявила Ясмин. — Ну ладно, пойдем! Закончим начатое. — Она встала и потянула сестру обратно в гущу праздника.

Через полгода Лейла с Уиллом поженились. Первая пара лет прошла чудесно, они нащупали общий ритм. Лейла не была из тех женщин, кто пытается утихомирить супруга. Она понимала, что ему нужен простор, поэтому легко отпускала его на ночные вечеринки и отвязные мальчишники, которые были так важны мужу для самоутверждения.

Уилл действительно повзрослел только после того, как они стали планировать детей. Лейла изумилась его готовности, потому что была уверена, что придется постоянно шпынять его, как делали ее подруги со своими партнерами. Напротив, он сам выбирал детские имена и посылал ей аккуратными списками: Амелия, Изабелла, София, Аиша, Хана, Сафа, Райла. Большинство мужчин мечтает о сыне, но Уилл очень хотел именно дочку.

Первые несколько месяцев прошли спокойно, но с весенним буйством цветов пришла тревога. Через полгода они впервые пошли на прием к врачу, и с тех пор начались долгие годы мучений и попыток. Лейла тиранила собственное тело, годами жила в стрессе, но не теряла надежды: она достигла в жизни всего, чего желала, и материнство не станет исключением. Но после четвертого выкидыша она больше не могла продолжать упорствовать, поэтому предложила усыновление, однако Уилл ответил твердым отказом. Она умоляла его согласиться, а потом начала укорять: «Как ты можешь быть таким жестоким? Почему ты отказываешь мне в счастье?» Но Уилла ничто не могло поколебать, и в конце концов, после десяти лет брака, они расстались. Лейла утоляла боль от разрыва надеждой на материнство. Теперь, когда у нее забрали и этот шанс, ее словно дважды обокрали.

Однажды Уилл спросил у нее разрешения написать колонку об их неудачных беременностях, но Лейла была против. Уилл иногда подрывал уют их семейной жизни своими неосторожными статьями на личные темы, но так далеко еще не заходил. Он уговаривал ее, что написать о травме равнозначно психотерапии, и дулся неделями, поняв, что не сможет уговорить Лейлу согласиться. Иногда они яростно спорили, и все же взаимное желание и любовь никогда не исчезали из их брака.

Теперь, когда Лейла сидела в одиночестве в пустом доме, мысль о том, что Уилл может решиться на следующий шаг, заново жениться, завести наконец детей, залила ее сердце ядом преждевременной ревности. В попытках сбросить наваждение она начала слоняться по дому, бездумно заглядывать в шкафчики, поправлять одежду на вешалках, будто среди них могло найтись тайное средство спасения. Наконец Лейла решила выйти на пробежку. Воздух снаружи оказался неожиданно сухим и драл горло. Башня небоскреба вдалеке, казалось, плыла волнами в горячих порывах ветра. Она убрала волосы в хвост и вставила в уши наушники — и тут заметила знакомую фигуру. Человек удалялся вдаль по улице, и Лейла трусцой нагнала его.

— Эндрю, — позвала она.

Он обернулся, затравленно посмотрел на свояченицу.

— Ох, Лейла. — Эндрю явно не мог подобрать слова для ответа. — Прости, я прочел твое сообщение вечером и хотел ответить, но… — Он бессильно махнул рукой. — У меня ни на что не хватает времени.

— Можно с тобой поговорить? — резко спросила Лейла.

Эндрю переступил с ноги на ногу.

— О чем?

Лейла указала в сторону своего дома:

— Давай зайдем внутрь.

Он посмотрел на часы.

— У меня, вообще-то, не так много времени.

— Я видела тебя вчера, — заявила Лейла. — В «Медном чайнике».

Эндрю ответил непонимающим взглядом.

— Ох, прости, я тебя не заметил.

— С кем ты там был?

Он насупился.

— Что за вопросы? Ты за мной следишь?

— Да пошел ты, Эндрю! — гаркнула Лейла с чрезмерной злостью. Увидев обиду у него на лице, она простонала: — Пожалуйста, скажи мне, что ты не обманываешь мою сестру!

Эндрю попятился.

— Как ты вообще можешь меня о таком спрашивать? — Он отвернулся и уставился на горизонт. — Не тебе меня упрекать, Лейла. Не тебе обвинять меня в обмане.

Лейла дождалась, когда он снова повернулся к ней.

— Ты ведь знаешь, каково будет Ясмин.

— Хуже, чем от твоего поступка?

Это был словно удар под дых. Лейла выпучила глаза на зятя, безмолвно открыв рот.

— Да как ты смеешь? — наконец прошептала она.

Эндрю придвинулся к ней вплотную и заглянул в глаза:

— Дерьмовое чувство, правда? Когда тебя обвиняют в обмане.

Лейла еле сдержалась, чтобы не ударить его.

— Я просто хочу знать, кто та женщина.

— Не твое собачье дело!

— Так это правда?

— Нет, черт тебя дери, это неправда! — Эндрю сделал шумный вдох, стараясь взять себя в руки, потом еще один. — Если тебе так важно знать, она психотерапевт.

— Психотерапевты не дотрагиваются до своих клиентов.

Эндрю уставился на родственницу, словно перед ним был пришелец с другой планеты.

— И долго ты за нами наблюдала?

— Я все видела, — соврала она.

— Не будь дурой, Лейла. — Не дождавшись реакции, Эндрю поднял ладони, сдаваясь. — Ты помнишь нашу свадьбу в Дании?