Капитан сказал, что мне надо убраться. Он дал четверть часа на сборы. Я взял все самое необходимое, то, что первым пришло в голову. Места в багажнике оказалось не так много, чтобы вместить тренажер для мышц ног: я подумал о нем первым, ведь голос раздался в тот момент, когда я переступил со сто восьмой ступеньки на сто девятую.

– У тебя пятнадцать минут. Если не успеешь – они расправятся с тобой, – сказал Капитан, и я оборвал провод наушников, обернувшись.

Он всегда появляется без предупреждения. Будь-то поздняя ночь, когда я переставляю книги с алфавитного порядка по цветам, или же раннее утро, за завтраком, когда я оставляю на плите кофе и выбегаю из квартиры. Ему знакома моя наивность, стоит в дверь постучать, как я, не посмотрев в глазок, поворачиваю замок и открываю. Если бы Капитан не предостерег меня, случилось бы что-то плохое, люди в костюмах ворвались бы в мой дом, приехав по вызову Кэт, жалкой старухи, от которой несет, как она утверждает, кошачьей мочой, но я-то знаю, что это ложь. Маразматичка набирает короткий номер всякий раз, стоит дыму просочиться сквозь стены, и в мою дверь начинают стучать. В плохие дни мое тело опухает, набивается камнями, и я не могу пошевелиться. В дверь стучат так громко, что Капитан злится и держит меня в углу, чтобы я не подошел к двери в тот момент, когда ее будут ломать. Он заботится обо мне. И я делаю все, чтобы не разочаровать его.

Сегодня, когда голос Капитана просочился сквозь рев тяжелого рока, я понял, что дело плохо. Никогда еще мне не доводилось слышать крик, пробирающий до костей. Я бросил степпер к входной двери, чтобы не забыть о нем. Занятия спортом успокаивают. Монотонные движения смежные с ритмичной музыкой отвлекают от дурных мыслей. Я делают три-четыре подхода в день: первый – после завтрака, когда предстоит выйти на улицу. Я люблю прогулки, стараюсь совершать их ежедневно с первыми лучами солнца, чтобы избежать встреч с прохожими. Ко второму подходу я приступаю после обеда, стараюсь пройти как можно больше ступеней на бесконечной лестнице и броситься в постель без сил, проспать до самого вечера. Это удается крайне редко, поэтому сразу после пробуждения я надеваю кроссовки и начинаю с первой ступеньки, после чего включаю телевизор и готовлю ужин. Четвертый подход случается тогда, когда телепередач и попкорна не хватает, чтобы заснуть.

Сегодня все кончилось на третьем подходе. Капитан подсказал, что все сбережения и документы лежат в шкафу, между голубым и желтым полотенцем. Я часто бываю рассеянным: падаю, забыв завязать шнурки; меняю по две пары трусов в день, не купив туалетную бумагу. Капитан помогает мне, рядовому, как он ласково называет меня, но даже его стараний не всегда достает.

Проехав несколько десятков километров, я вспомнил, что оставил в духовке ужин. Я забыл приправить куриные ножки, завязав пакет для запекания. Капитан был так строг, начал обратный отсчет сразу после предупреждения, и все, что я слышал, было:

– Двенадцать. Одиннадцать. Они приближаются. Десять.

Порой Капитан повышал голос, подстегивая мою нерешительность, когда я выбирал между электрической зубной щеткой и обычной, черной зубной нитью и белой. Я сваливал вещи в рюкзак, на дне которого растаяло масло, какое я забыл, придя из магазина, положить в холодильник. Когда место кончилось, стал набивать карманы, штанины, хватать все под мышку.

Капитан сказал:

– Три.

В это время я спустился к машине и трясущимися руками пытался вставить ключ в багажник. Солнце давило на меня яркими лучами, прохожие косились, угрожая всем своим видом. Я чувствовал, что они что-то знают, хотел наброситься на них и выпытать наконец все, чтобы они оставили меня в покое, но Капитан не позволил.

Две. Я закинул вещи в машину, отшвырнул в сторону не поместившийся тренажер, захлопнул дверь и пристегнул ремень безопасности. Когда двигатель заработал, я посмотрел наружу. За лобовым стеклом по двору сновали люди. Взрослые шли с детьми, подростки передвигались небольшими группами. Слишком много. Я не смогу.

– Одна. Если не успеешь – они расправятся с тобой.

Голос Капитана сделал свое дело. Я перевел рычаг коробки передач в режим «драйв» и нажал на газ.

Я за рулем уже больше шести часов. Стемнело. Света фар едва хватало, чтобы развеять тьму на узкой дороге. Я перестал ориентироваться в местности, в которой нахожусь, стоило выехать со знакомой улицы. Никогда еще я не выезжал за ее пределы на микробе.

У меня нет карты, нет навигатора, только слова Капитана:

– Дави на газ, они знают, что ты скрываешься от них.

Город закончился. Я должен переждать несколько дней в глуши, подальше от людей и шума. За это время все разрешится. Мои следы смоет дождь, запах сотрет ветер.

Я вышел из машины, чтобы отлить. Я люблю воду: пью ее из-под крана, покупаю в магазине, раскидывая везде, где нахожусь. Вот и в машине, сидя за рулем, я смог дотянуться до трех початых бутылок и опустошил их.

Ночью температура воздуха падает, летний зной превращается в пар от струи мочи, подсвеченной фарами. Вокруг темнота. Изо рта клубится воспоминание, что единственное безопасное место осталось в сотнях километрах отсюда. Последний раз я не ночевал дома в десятом классе. Незадолго до того, как я познакомился с Капитаном. Я был тем еще бунтарем. Очень скоро все отвернулись от меня.

Я вытащил из плотно набитой пачки сигарету и поджег. Вместе с тем, как я не покидал пределы своего района, я никогда не делал перерывы между сигаретами больше часа. Они помогают держать себя в форме не меньше занятий спорта и таблеток. Врачи говорят, что табак убивает. Пусть расскажут это Капитану. После стычки с ним они закурят, как миленькие.

Никотин унял тревогу. Мне даже показалось, что фары стали светить ярче, что тьма расступилась, и я увидел путь, какой приведет меня к покою. Одной дозы оказалось мало. Я вытянул из пачки вторую сигарету и поджег. Умиротворение длилось до тех пор, пока ни зазвонил мобильник.

Вибрация разошлась от бедра по затекшему телу до верхушек качающихся деревьев. Капитан молчал, он не пытался остановить меня.

– Алло, – сказал я.

– Когда вас ждать? – послышался голос. – Вы забронировали номер на восемь вечера, но не приехали.

Я подождал, подумал, а затем улыбнулся. Я все понял.

– Да. Я заплутал. Навигатор барахлит.

– Опишите, где вы находитесь, – сказал голос.

Я осмотрелся. Иначе как полной задницей это место было не назвать, но я побоялся, что мой юмор не оценят.

– Лесная дорога. Ни знаков, ни фонарей, – сказал я.

Голос на другом конце помедлил, а затем ответил:

– Когда был последний поворот?

– Минут двадцать назад, – не раздумывая сказал я, схватившись за голову. – То есть, я хотел сказать, километров семь-восемь назад. Где-то так.

В динамике послышался шорох. Я подумал, что человек, позвонивший мне после полуночи, должен быть обеспокоен моим отсутствием и в то же время его могло раздражать то, что я не смог справиться с тем, чтобы добраться до места назначения или хотя бы объяснить, где именно нахожусь.

– Если я правильно представляю ваше местоположение, то вам осталось около десятка километров. Главное – на ближайшем повороте…

В ухе зашумело. Связь прервалась шорохами и треском, голос рассыпался на нечленораздельные звуки.

– Алло. Алло! – говорил я. – Что мне делать на следующем перекрестке?

– н… п… тр…

В глазах потемнело. Я оперся на капот автомобиля и сжал телефон с такой силой, что экран затрещал. Я в полной заднице. Оставалось всего несколько километров, и я снова оплошал. Вырвав от пачки сигарет часть упаковки, я вытянул сигарету и прикусил. Все, чего я хотел после неудачного разговора, оставившего меня посреди темного леса в полном одиночестве – почувствовать, как дым обжигает горло. Но не успел.