– Мы послали за ним слуг именно с этой целью, – призналась Бесс, удивленная тревожным выражением, появившимся на лице Тэсс. – Ведь вы же хотите, чтобы он узнал, не так ли?
Тэсс нагнулась, поцеловала головку ребенка и начала укачивать малышку ритмичными движениями, инстинктивно знакомы каждой матери. Девочка перестала кричать и открыла глаза.
Он не хочет знать ее. Даже не хочет видеть, – тихо ответила Тэсс.
– Но почему…
– Тэсс, давай не будем затрагивать вопросы, которые нас не касаются, – сказал Алекс, тронув девушку за плечо. – Роды еще не закончились. Должно выйти детское место.
Дадли встрепенулся.
– Разве оно не вышло? – Он повернулся к Тэсс. – Вы все еще испытываете боли?
– Да, небольшие. А в чем дело? Что-нибудь не так? Я сделала что-то неправильно?
– Да нет, все правильно, Тэсс, – успокоил он ее. – Та часть, которая была соединена с пуповиной младенца, обычно при рождении ребенка всегда отделяется от тела матери. Это совершенно естественно при родах. Но у тебя она пока не показалась. Боюсь, что вам придется побыть в нашей компании еще немного.
Тэсс согласно кивнула и сосредоточила все свое внимание на ребенке, что позволило Бесс поразмыслить насчет отношений Зака и Тэсс. Даже если Зак не хочет знать дочку, он, без сомнения, ответствен за ее появление на свет и обязан позаботиться о ней. Рождение ребенка должно сильно подействовать на Зака, ведь это его дочь.
Однако Бесс должна была признать, что ничего не знает о тех неписаных законах, которые регулируют взаимоотношения между мужчиной и его любовницей. Но всем своим сердцем и душой она чувствовала, что неестественно отказываться от своей плоти и крови, в каких бы обстоятельствах ни родился ребенок.
– Он отдалялся от меня, мисс. – Бесс взглянула на искаженное душевной мукой лицо Тэсс. – Еще до того, как узнал о ребенке, он все равно отдалялся от меня. Но я не виню его за это. Для таких, как я, это обычное дело. Так должно было случиться. Он готовился к вашей с ним свадьбе, мисс, и сказал, что я ему больше не нужна. Зак никогда не хотел ребенка, и, пока это было возможно, я хранила беременность в секрете. Не сердитесь на него слишком сильно. Он любит вас.
В комнате воцарилось неловкое молчание, каждый из присутствующих был погружен в спои собственные тяжелые раздумья.
– Дадли, тебе лучше бы было подойти и взглянуть на Тэсс, – сказал через некоторое время Алекс. Хотя голос его звучал спокойно, Бесс показалось, что она заметила в нем тень беспокойства.
Дадли, так же как и Бесс, замечающий малейшие оттенки голоса Алекса, немедленно поднялся.
– Сядьте, пожалуйста, рядом с ней, мисс, – попросил он Бесс, – на тот случай, если ее руки слишком ослабнут, чтобы держать ребенка.
Бесс согласно кивнула и встала на колени возле Тэсс, которую по-прежнему сотрясала сильная дрожь.
– Вам холодно, Тэсс?
– Очень холодно, – призналась Тэсс.
Это было не слишком утешительным симптомом, особенно если учесть то, каким жарким был день. Бесс повернулась к Сэдди.
– Раздобудь еще одно одеяло, ладно?
Сэдди вышла из комнаты. В ожидании одеяла Бесс, пытаясь отвлечь Тэсс от негромкой беседы стоящих возле кушетки мужчин, затеяла с ней разговор о ребенке. Но сама она прислушивалась, и то, что ей удалось услышать, вызвало тревогу. По всей видимости, Тэсс потеряла гораздо больше крови, чем полагалось при нормальных родах. И детское место по-прежнему не появлялось. Она расслышала фразы «разрыв внутренней поверхности» и «не отходит от стенки матки». Бесс не совсем точно представляла себе, о чем речь, но Дадли, очевидно, знал, о чем говорит, и выглядел очень озабоченным происходящим.
Когда Сэдди вернулась, Дадли немедленно послал ее за горячей водой. Бесс накрыла роженицу вторым одеялом, но Тэсс по-прежнему продолжала дрожать.
– Вы лучше возьмите ребенка, мисс. Я мерзну и так дрожу, что могу выронить ее, – попросила она.
Бесс взяла ребенка и, отойдя на пару шагов, начала наблюдать за действиями мужчин. Они, казалось, пытались с помощью тряпок остановить кровотечение.
Но Тэсс уже тоже испугалась, ее лицо стало совершенно белым.
– В чем дело, Дадли? Что со мной делается? Мне так холодно!
Наклонившись, Дадли взял Тэсс за руки и улыбнулся ей.
– Ты потеряла много крови, дорогая.
Я думаю, что это произошло потому, что детское место никак не отходит. Поскольку ребенок родился слишком рано, есть осложнения, Тэсси.
– Но со мной будет все в порядке, правда ведь? Ради крошки мне надо бить сильной и здоровой. Нехорошо будет, если я слягу надолго. Мне надо вернуться на работу к миссис Торли, понимаете? Зак оставил кое-какие деньги, но я не хочу брать их. – Она тяжело вздохнула. – Мне что-то очень захотелось спать, Дадли.
Бесс заметила, что во взглядах, которыми обменялись Дадли и Алекс, проскользнул испуг.
– Вот и чудесно, Тэсси, отдыхай, дорогая, – мягко посоветовал Дадли.
– Но я слишком дрожу, чтобы уснуть, – прошептала та. – Боже мой, никогда в своей жизни я не чувствовала себя так ужасно.
Ее голос прервался, глаза закрылись. Казалось, что Тэсс заснула, хотя по-прежнему ее всю трясло.
– Черт возьми, Дадли, – раздраженно сказал Алекс, одной рукой придерживая Тэсс за колени, а другой прижимая лоскуты материи между ее ног. – Неужели мы больше ничего не можем сделать?
– Я не знаю, что тут еще можно придумать, – хрипло ответил Дадли. – Кровотечение не останавливается. Может случиться непоправимое, господин. Будем молить Господа, чтобы он пожалел страдалицу и бедную крошку, только что появившуюся на свет.
– А если кровотечение не остановится само, Дадли? – спросила Бесс ломающимся от страха голосом.
Дадли не ответил. Она видела ходившие на его скулах желваки. Он с ужасом смотрел на Тэсс, очевидно, в отчаянии от своего абсолютного бессилия.
– Эта тряпка уже насквозь, – кратко сказал Алекс. – Подай мне эту корзинку, Сэдди, и достань еще лоскутов.
Сэдди поднесла корзинку, и онемевшая Бесс увидела, как он бросил в нее несколько пропитанных темно-красной кровью комков. Сэдди была бледна как мрамор, казалось, что она вот-вот упадет в обморок. Служанка поставила корзинку возле Алекса и быстро вышла из комнаты за лоскутами, возможно для того, чтобы прийти в себя.
Бесс стало дурно. Осторожно держа девочку, она убаюкивала ее, ритмично покачивая из стороны в сторону. Но, несмотря на покой и безопасность, которые она пыталась предоставить этому, только что появившемуся на свет крохотному комочку жизни, сама Бесс чувствовала себя абсолютно беспомощной.
Вошла Сэдди, таща новую кипу чистых тряпок.
Теперь Тэсс уже не дрожала, а Алекс с угрюмым видом продолжал менять пропитанные кровью куски материи на чистые. Глядя на Тэсс преданным взглядом, Дадли по-прежнему продолжал держать ту за руки, его обычно аккуратно причесанные рыжие волосы были растрепаны, белые панталоны испачканы кровью.
– Почему она перестала дрожать? – спросила Бесс. – Это значит, что кровотечение остановилось? Она поправится? – Никто из мужчин не ответил, и сердце Бесс сжалось. – Но она ведь не…
– Пока нет, – ответил Алекс отстраненно-монотонным тоном. – Но близка к этому.
– Нет! – выкрикнула Бесс, шагнув вперед, на глаза ее навернулись слезы. – Это несправедливо! Тэсс не может умереть. Она сама еще ребенок.
– Уведите мисс Тэвисток, Сэдди, – приказал Дадли. – Своим криком мисс разбудит и напугает Тэсс. Роженице нужен покой.
– Пойдемте, мисс, – сказала Сэдди, осторожно беря Бесс под руку и таща к двери.
– Я не буду мешать, обещаю вам, – взмолилась та дрожащим голосом. – Я хочу остаться с тобой, Алекс. – И Бесс, как упрямый мул, уперлась на месте.
Сэдди повернулась к Алексу за указаниями, и тот кивнул головой, позволяя Бесс остаться, а Сэдди удалиться. Та, не оглядываясь, вышла. Алекс встал и, подойдя к тазу с водой, начал отмывать в нем окровавленные руки, ни на минуту не отрывая при этом тревожного взгляда от Бесс. Вытерев мокрые руки, он наконец-то оказался возле нее. Его крепкое объятие придало ей силы. Прижавшись к любимому, Бесс смотрела на девочку, это хрупкое создание, которое и не подозревало о том, что весь ее мир, все ее будущее в одно мгновение может превратиться в кошмар.
