– Ты вроде как напугалась? – усмехнулся Леон. – Пугаться не стоит, но я действительно привёл тебя в это безлюдное место специально. Чтобы досказать тебе то, что не успел в кабинете.

– А может, не надо сейчас ничего досказывать, а, Леонид Семёнович?! – Зоя умоляюще сложила на груди руки. – У нас ещё будет время! – по её щекам помимо её воли покатились горошины слез.

– Нет, – твёрдо ответил Леон. – Мне мало осталось! Поэтому слушай сейчас внимательно, что я буду говорить. И запоминай… На, возьми ключ от домашнего сейфа! Это дубликат.

Зоя приняла из его подрагивающей исхудавшей руки ключ и расплакалась. Наконец, она с ужасом осознала всю безысходность того, о чем старалась не думать. Оно нагнало её и обрушилось со всей беспощадной очевидностью.

***

Леон после прогулки, сославшись на дела, пожелал ей спокойной ночи и удалился в кабинет. Вымотанная до предела Зоя сумела только принять душ, какая уж тут ванна! «Голову утром вымою, – решила она, сдёргивая с волос шапочку для душа, – сушить своё «богатство» у меня нет ни сил, ни времени. Расчесать бы!»

Она подошла к комоду, взглянула на своё отражение в резном зеркале и, вздохнув, вытащила из волос шпильки. Тряхнула головой. Косы тяжело упали вниз. Зоя запустила в них пальцы и несколько раз хорошо встряхнула.

Волосы вольготно растеклись по спине и плечам рыжим шёлком, струясь далеко ниже поясницы. Зоя расчёсывалась долго. Обычно это доставляло удовольствие, но только не сегодня. Она жгутом закрутила волосы и «уложила» их, чтобы не путались, в ситцевую косынку, аккуратно затянула её кончики. Наконец-то можно ложиться!

Зоя взяла с комода фотографию родителей и поцеловала. Без этого ритуала она спать не ложилась. Поставила фотографию на место. Взгляд против воли словно магнитом, притянуло к другому фото. Стас. Стас Ильинский. Её любовь. Первая и единственная. Вывалянная в грязи и растоптанная. Поруганная.

Сердце забилось глухо и тревожно. Казалось, пронзительный взгляд Стаса слепящим лучом устремился ей в душу, беспардонно высвечивая все потаённые уголки. Всмотрелась в хищное, когда-то безумно любимое ею лицо.

Внутри опять разлился холод, добрался до сердца. Зоя физически ощутила, как оно замерзает, будто выброшенное на мороз.

Решительно схватила фотографию, отодвинула зажимы и вытащила из рамки. Потом, крепко зажмурившись, разорвала. Сначала на две части, потом на четыре. Ничего не произошло, гром не грянул. До боли закусив губу, быстро порвала фото на мелкие куски. Потом на очень мелкие.

Зажала обрывки в кулаке, на цыпочках пробежала до санузла и стряхнула в унитаз. С облегчением нажала на слив. Мощная струя воды с рёвом унесла их. Наступила тишина. Но не тяжёлая, удушливая, а лёгкая и умиротворяющая.

Зоя почувствовала, как заструилась по венам тёплая ожившая кровь, согревая сердце и унося из груди стылую пустоту.

Она вернулась в спальню, и легла в постель. Закрыла глаза. И сразу же перед ней возник мысленный образ Стаса. Зоя горько улыбнулась: «Фото в унитазе я утопила без проблем. Но что мне делать с памятью?! Конечно, психолог мне сколько-то помог. Но я уверена, что только работа и Леон не дали мне сойти с ума, когда я порвала со Стасом!»

Она резко повернулась на другой бок и закрыла глаза. Но это не спасло её от удушающих воспоминаний.

Зоя со Стасом учились вместе в аграрном университете, в параллельных группах, на одном курсе, только на разных факультетах. Зоя на менеджера общественного питания, а Стас на факультете переработки сельхозпродукции. Но любовь настигла их не в стенах университета.

Да, они каждый день видели друг друга, но ничего не происходило. Ну, прошагал мимо неё первый красавец курса нахальный Стас Ильинский, ну и что?

Всё изменилось, когда они перешли на четвёртый курс.

Как-то раз, поздней осенью, посадочный зал «Жемчужины» забронировал на весь вечер Эдуард Ильинский, солидный бизнесмен, один из влиятельных людей города. Зоя тогда и представить себе не могла, что это отец Стаса. В университете царили демократические нравы, особо благосостояние своих родителей никто не выпячивал.

«Жемчужина» бронировалась не для большого празднества, а чтобы отметить очередной день рождения без размаха, только в кругу своих. Почему такой богатый человек выбрал их скромное кафе, а не банкетный зал одного из элитных ресторанов, все терялись в догадках.

Леон сильно нервничал.

– Зоя, тебе придётся поработать вместе с девочками! Будешь обслуживать гостей. Мало ли, вдруг недоразумение или ещё хуже, скандал. Ты красивая, умная и конфликты гасишь виртуозно!– он улыбнулся, но в глазах мелькнула озабоченность.

– Леонид Семёнович, не волнуйтесь! Мы справимся, – уверила она его.

Банкет шёл своим чередом, даже диджей пришёл вовремя, не опоздал. Девочки-официантки работали слаженно, на автомате. Да Зоя и сама носилась по залу, как заведённая. Летала, не замечая никого вокруг, только бы вовремя сменить блюдо, проследить, нет ли на столах грязной посуды, не закончились ли салфетки, не назревает ли где конфликт. А что? Спиртное на столе присутствовало, а значит, всё могло быть…

От волнения и суеты ей стало жарко, чувствовала, как горят щеки, вспотела спина.

– Князева, а тебе идёт румянец! – услышала она насмешливый голос, когда убирала от очередного гостя грязную посуду. От неожиданности чуть не выронила поднос из рук.

Вскинула глаза и столкнулась со смеющимся взглядом ярко-голубых глаз Стаса Ильинского. Она растерялась. Откуда здесь этот смуглый, как испанец, красавчик их курса?! Ах да, Эдуард Ильинский… Так что же, это отец Стаса?! Неожиданно.

Изучающий взгляд парня сполз с её лица на шею, дальше на грудь. А потом резко метнулся к губам и там застыл.

– Официантка, значит? – он вскинул красивые брови и иронически усмехнулся.

Зоя равнодушно ответила:

– Да, официантка. Тебя это напрягает? Не волнуйся, медобследование прохожу регулярно. Носителем заразных болезней не являюсь. – И аккуратно составив на поднос грязную посуду, поспешила отойти от стола. Ей было абсолютно всё равно, что он о ней подумал , но больше к его столу она не подходила.

Когда в очередной заход Зоя спешила в зал с полным подносом тарелок с горячим, сбоку раздался голос Стаса:

– А ты мне нравишься, Князева! – Он негромко рассмеялся. – Такой фартучек прикольный, для ролевых игр самое то!

От наглых слов она растерялась, шарахнулась в сторону и прижалась спиной к стене.

Стас навис над ней, упираясь обеими руками в стену.

– Ты очень сексуальна, Князева! Прямо до дрожи в теле! Знаешь, как это бывает? – он пытливо заглянул ей в глаза и тихо выдохнул: – Да откуда! От тебя же за версту несёт девственностью!

От шока Зоя потеряла дар речи. Так с ней никто никогда не разговаривал! Смотрела на Стаса и чувствовала, как мелко затрясся поднос в задрожавших руках.

– Отойди! – требовательно прошипела она.

Его руки по стене медленно сползли ей на плечи. Она подняла на него негодующий взгляд.

Стас зашептал, обволакивая её какой-то завораживающей истомой:

– Знаешь, у тебя офигенные глаза, Князева! Зелёные! Зелёные глаза и рыжие косы. В средние века таких, как ты, считали ведьмами и сжигали на костре!– и резко, без перехода спросил: – Я тебе нравлюсь, Князева? – Яркие прожектора его глаз жгли огнём.

Он наклонился к её губам, почти касаясь их. Зою словно ударило током. В душе всё запротестовало, но её пылающие губы, несмотря на внутренний протест, приоткрылись. И вдруг захотелось, чтобы Стас её поцеловал. Захотелось до потери разума.

– Поцелую тебя позже, – жарко прошептал он ей в ухо.– Когда ты освободишься?

Так началась их сумасшедшая любовь. Через неделю Стас перевёз её к себе.

Когда Стас поступил в институт, родители приобрели ему новую двушку в очень привлекательном для молодёжи микрорайоне Березовка.

Зоя не верила, что так бывает. Она купалась в любви Стаса и не знала отказа ни в чем. Правда, и не просила ничего. Его родители, несмотря на положение в обществе, были людьми простыми, и против Зои ничего не имели.