Большинство пожилых жителей Гвардина зарабатывали на жизнь, женились, рожали детей, сажали сады, старели и умирали вместе — так, как и положено людям.

Мало кто из них серьезно отнесся к обещанию своих предков о вечной бдительности.

Концы Земли недостаточно далеки, — подумал Фаллион.

Одиннадцатилетний юноша вывел вперёд вздёрнутого грака, крупного самца, мощное существо, пахнущее так же сильно, как и его внешний вид. Он впился взглядом в Фаллиона, словно подстрекая его ехать верхом. Его звали Бантер.

Валя стояла на краю платформы. Она посмотрела на Фаллиона, словно умоляя его оседлать этого монстра и предоставить ее более укротительному зверю.

— Тебе понадобится большой, — сказал ей Фаллион, — а Бантер не так опасен, как кажется.

Большие морские грааки могли нести взрослого человека, а маленькая женщина вроде Вали в большинстве случаев не представляла бы труда, но летела бы высоко в горы, где воздух разрежен, а полет крутой. Ей нужно было прочное крепление.

Он твой, — сказал ей мальчик, — если ты посмеешь.

Валя рванулась вперед, как это делали другие парашютисты, и поставила ногу на сгиб в задней части колена граака, затем прыгнула и оттолкнулась. Второй шаг привел ее к бедру граака, и оттуда она прыгнула на его длинную шею.

Валя уселась на шею зверя и схватила поводья.

— Отправляйтесь вглубь страны, — сказал Фаллион, — к убежищу Королевы Тотов. Знаешь, где это? Валя покачала головой: нет. Просто следуйте за Каррали и остальными по пролетному пути.

Валя кивнула, легонько потрогала своего скакуна по грудным мышцам в месте сочленения крыла. С гневным ворчанием граак рванулся вперед, сделал пару неуклюжих шагов, прыгнул и захлопал крыльями.

Говорят, если и умрешь, то, скорее всего, на лестничной площадке, — уверяла себя Валя.

Крылья зверя поймали воздух, и он внезапно полетел над водой в лес.

Фаллион помог последним из детей сесть на скакунов, приказав некоторым лететь в различные форты и предупредить Гвардина, отправив других в укрытие, а затем сел на свой огромный граак.

Его звали Виндкрис, и он был одним из самых больших и сильных грааков на тысячу миль.

Только на таком скакуне мог летать мальчик размером с Фаллиона. Фаллион ел мало и свел к минимуму жировые отложения, чтобы оставаться гвардином. Несмотря на это, он рос, наращивал мускулы, и к концу года он стал слишком тяжелым, чтобы граак мог его унести далеко.

Фаллион подтолкнул зверя в небо. Впереди он видел других грааков, порхающих между деревьями, и его лошадь бросилась в погоню.

Он оглянулся через плечо, надеясь увидеть, хорошо ли прошла битва за Порт Гариона. Вдалеке он услышал звуки грохота клинков и крики боли. Там, внизу, кипела битва, но сквозь деревья он мало что мог видеть, только дым бушующих пожаров.

Десятки воинов Шадоата мчались по горящему трапу, беспомощные, чтобы поймать его.

Он оглянулся в последний раз, а затем посмотрел вперед, когда его граак взлетел над деревьями.

Именно тогда он вышел на пролетный путь.

С земли он был невидим, скрытый ветвями и листьями древних каменных деревьев, скрытый завесами лишайников и цветущих виноградных лоз.

Но дети Гвардина расчистили путь. Это делалось на протяжении поколений, ценой огромных усилий и затрат. Дети отрезали конечности высоко на деревьях, проложив тропу шириной шестьдесят футов и высотой сорок футов.

Она вела через густой лес вглубь страны.

Теперь, когда он оказался в воздухе, сердце Фэллиона учащенно забилось. Он находился в опасном положении, сидя позади огромного зверя. У него не было седла, ничто не удерживало его в безопасности.

Под собой он чувствовал, как огромные легкие граака работают над каждым вздохом, чувствовал, как его железные мускулы дрожат и пульсируют, пока он ищет опору в воздухе.

Существо летело долгие минуты, и только однажды Фаллион услышал звук преследования. Он летел по летному пути, а летучие мыши впереди порхали среди лучей солнечного света, воздух был мягким малиновым и сладко пахнул пыльцой, когда он услышал внизу крик, грубый голос голафа.

Они пытаются преследовать нас, — понял Фэллион.

45

ОХОТА

Полет граака часто предвещает приближение крови.

— высказывание Инкарры

Боренсон брел по грязной тропе вдоль ручья Шакал, название которого было в некоторой степени неправильным. В Ландесфаллене шакалов не было. Первые жители, вероятно, назвали его в честь чего-то другого – буштигра. И большую часть года ручья не было. Был ранний полдень, и он отправился на охоту на диких медведей на ужин. Существа были нежными, и их было достаточно легко поймать, если вы нашли их на открытом воздухе. Не повезло.

Он только поклялся себе забраться в дальние холмы, где лучше охотиться, когда увидел рыбу: мутную коричневую рыбу, плывущую по дороге, наполовину утопленную в колеи от повозок, проехавших этим путем зимой. .

Это был ходячий сом, около четырех футов в длину, грязно-коричневый, как вода, и имел четыре крохотные рудиментарные лапы. Его широкий рот был полон зубов, а под ним располагались усы.

Он обошел существо, и оно уставилось на него тусклыми карими глазами, шипя и скаля зубы.

Ему не нравился вкус ходячего сома. Это было похоже на поедание грязи, и он задавался вопросом, стоит ли ему убить ее и отнести домой на ужин, когда на него упала тень.

Он поднял голову и увидел огромный белый граак, летящий прямо над головой.

— Отец, — крикнул Дракен, опасливо наклоняясь вправо. Граак сердито крякнул, но в конце концов свернул вправо. Через несколько мгновений граак неуклюже приземлился менее чем в дюжине ярдов прямо посреди дороги.

Ходячий сом зашипел и помчался в густые папоротники.

— Отец, — крикнул Дракен. Шадоат нашел нас!

Он быстро описал нападение на порт Гариона.

Боренсону потребовалось несколько секунд, чтобы оценить ситуацию. Шадоат привел подкрепление — корабль-мир, полный их. Сколько это могло быть людей, Боренсон не мог предположить. Говорили, что Фаллион Смелый построил странные плоты, достаточно большие, чтобы вместить по пять тысяч человек каждый.

На данный момент дети, похоже, направились в безопасное место, в какое-то место, называемое Убежищем Королевы Тотов. Но как долго они будут оставаться в безопасности?

Боренсон тяжело сглотнул. До порта Гариона было далеко — восемьдесят миль по воздуху. Но он становился старым толстяком, и ему придется путешествовать гораздо дальше, чем восемьдесят миль. На сотню миль к северу не было проходов через горы.