Аня сбросила рюкзак и достала хлеб, жареную курицу и чернику. В реальном времени им понадобится всего минута, чтобы поесть и отдышаться. Но в эту минуту у вирмлингов будет время перегруппироваться.

Как долго я отсутствовал? — спросил Аат Ульбер. Как долго мы ссоримся?

— Думаю, часов пять, — сказала Аня.

По моим прикидкам, шесть, — ответил Вульфгаард.

Время для них было вещью относительной. У каждого было разное сочетание способностей, и у каждого было свое ощущение течения времени. Здесь, внизу, в норе змей, не было солнца, по которому можно было бы измерять время, только дикие догадки.

Аат Ульбер никогда не находился в состоянии ярости берсерка более получаса. Но на этот раз его не было уже несколько часов?

Я погиб, — подумал Аат Ульбер. Брать этот дар воли было неразумно.

Однако он не смог возместить ущерб.

Было слишком долго оставаться без еды, поэтому воины накормились.

Где мы были? — спросил Аат Ульбер.

Бесконечные лабиринты, — сказал Вульфгаард. Есть несколько туннелей, которые идут параллельно друг другу. Большинство из них — домашние работники. Мы нашли пещеру для размножения. Ты был прав, там были тысячи змей, но это не так… надлежащим образом одетым для боя.

Аат Ульбер, конечно же, слышал слухи — об обнаженных змеях, обезумевших от похоти. Но ни один человек никогда не был свидетелем подобного. Все эти истории исходили от пойманных вирмлингов.

Аат Ульбер лишь смутно помнил это зрелище: сотни вирмлингов, обнаженных и обнимающих друг друга, безмозглых в безумном размножении.

Наша главная цель, — сказал он, — должна состоять в том, чтобы найти их Посвященных.

После того, как Посвящённые оказались в безопасности, его не волновало, что случится с остальными вирмлингами. Он попытается установить огненные ловушки, чтобы дым задушил змей в покоях наверху.

Они не могут быть далеко, — рассудил Вульфгаард. Здесь невозможно спрятать четверть миллиона человек.

Аат Ульбер согласился.

Так что они проглотили еду и запили элем. Ни один вирмлинг не осмелился напасть. Существа бежали по туннелям, пытаясь спастись. Они кричали и топтали друг друга, оставляя за собой десятки раненых и убитых.

Это облегчило работу Аату Ульберу.

Через пять минут, пока тело Аата Ульбера отсчитывало время, он закончил есть. Остальные еще не были готовы, и он их изучил. Они двигались медленнее, чем он.

Люди в Окс-Порте знают о нашем тяжелом положении, — понял Аат Ульбер. Они передают мне дар метаболизма. Я двигаюсь быстрее своих спутников.

Насколько быстрее? он задавался вопросом. В два раза быстрее? Нет, он не чувствовал, что движется намного быстрее. Но, похоже, у него было больше способностей к обмену веществ, чем у других, на пять или десять больше.

Он взглянул на упавшую женщину-змея, лежавшую неподалеку. Ее туника была разрезана сзади, обнажая бледную кожу. На ее спине виднелась пара шрамов.

Аат Ульбер потянул ткань и разорвал ее, чтобы лучше показать шрамы. Руны метаболизма были выжжены на ее теле.

У всех есть таланты, — сказала Аня, — даже у младенцев.

Аат Ульбер достал камень и начал точить шипы своего боевого молота, умело вытягивая масляный камень под углом.

Он размышлял о последствиях того, что змейские младенцы и матери используют дары метаболизма. Целый улей змей, живущий в три раза быстрее обычного человека? К чему это приведет?

Он представил себе, как шахтеры вытаскивают руду из-под земли со скоростью, в три раза превышающей обычную, а кузнецы выковывают клинки. Он представил, как детеныши растут в три раза быстрее, чем обычно, а матери рождают двух или трех вирмлингов за один сезон.

Последствия были огромными. Они переработают нас, превзойдут нас. Они создадут… общество, которое захватит наше.

Что сказал Габорн? Их армии пронесутся по небесам, как осенняя молния?

И это практически ничего не будет стоить вирмлингам. Не обязательно кормить Посвящённого, обладающего даром метаболизма. Не нужно поить его или беспокоиться о его побеге. Такие люди просто впадают в волшебный сон до того дня, пока не умрет их хозяин.

Говорят, что те, кто наделяет метаболизмом, все еще дышат, но это происходит настолько медленно, что Аат Ульбер никогда этого не видел. Говорят, что их кровь все еще течет. Но их отдых подобен спячке, только сон у них глубже, чем у любого медведя.

Для содержания такого народа не требовалось ничего. Все, что вам нужно было сделать, это следить за тем, чтобы крысы не грызли их плоть. Эту работу выполнили несколько крысиных терьеров из Крепости Посвященных.

Его поразил монументальный ужас замысла вирмлингов.

Единственный способ существования такого общества — это если вирмлинги будут продолжать забирать дары у людей.

Они отнимут у нас всех метаболизм, — понял Аат Ульбер. Именно это они и делают здесь, на Интернуке: собирают пожертвования так быстро, как только могут их координаторы. Сейчас у каждого из них по два дара, но через неделю их будет по три, затем четыре или пять. Где все это заканчивается? Когда вирмлинг-коровы роняют девять телят в год или десять?

Он понял, что через месяц мы сможем достичь этой точки. За три месяца каждый из вирмлингов сможет получить пятьдесят или больше даров.

Его народ не сможет конкурировать с такими монстрами. Не было бы войны – даже надежды на войну – если бы ребенок-змей за один год повзрослел и породил еще дюжину себе подобных!

Он встревоженно посмотрел на Аню и Вульфгаарда, потеряв дар речи.

— Да, — сказал Вульфгаард. Мы тоже это видим. Мы нашли их арсенал, где они вырезают доспехи из костей. Они используют рога разбойников для изготовления шил. Дети делали себе доспехи, женщины тоже. Вся нация вирмлингов готовится к войне.

— Что ты сделал с детьми? — спросил Аат Ульбер.

Мы оставили в живых самого маленького из них, — сказал Вульфгаард, — как и планировалось. Я не знал, что еще делать.

С ноткой истерики в голосе Аня сказала: — Нас всех отправят в тюрьму. Они заберут метаболизм у каждого из нас — у каждого мужчины, женщины и ребенка.

В Интернуке проживало четыре миллиона человек. Аат Ульбер воображал, что у него достаточно варваров, чтобы победить вирмлингов. Но теперь он задумался о том, как их могут увидеть вирмлинги. Эти четыре миллиона человек не были соперниками, а были просто скотом, готовым на убой. Четыре миллиона человек были не врагами, а потенциальными Посвященными.