В мгновение ока змей схватил Мирриму и потянул ее вверх, чуть не сломав при этом шею, словно она была не тяжелее куклы, сплетенной из соломы.

Затем его свободная рука схватила Дракена и швырнула его к стене. В его глазах вспыхивали огни, словно взрывающиеся звезды, и он слышал хруст костей.

Он погрузился в боль и забвение.

21

Братство

Зов волка — это зов Братства. Когда услышишь это, знай, что братья твои в опасности, и зло близко.

—Кодекс Братства Волка

Трижды в течение дня Рейн пытался последовать за Вульфгаардом из конюшни. Но каждый раз их попытка прерывалась.

Патрули змей приходили часто. Иногда они маршировали с разницей в три минуты. Иногда дороги были чистыми в течение получаса. Но как бы редко ни появлялись патрули, Рейну было ясно, что на улицах небезопасно.

Рынки так и не открылись. Ни один торговец рыбой не звонил из своих ларьков. Никто не бродил по улицам.

Рейн и ее новообретенная группа не смогли ускользнуть.

Все преимущество у вирмлингов, — сказал ей Вульфгаард. Они могут стоять на холме в двух милях отсюда и с легкостью наблюдать за улицами. Благодаря их одарённому зрению ничто не ускользнет от их внимания. Благодаря своему богатому метаболизму некоторые из них могут пробежать сотню миль за час. Если мы выйдем на открытое пространство, они бросятся на нас, и спасения не будет.

Молодой человек не разговаривал громко. Его голос был шепотом, чтобы вирмлинг не оказался в пределах слышимости.

О силе великого повелителя рун, конечно, ходили легенды, а злые люди с такой силой были кошмарами. Но вирмлинги пугали вдвойне.

Мы должны подождать, пока вирмлинги не дадут горожанам полную свободу. Тогда мы сможем смешаться с толпой.

Так что они оба ждали, Рейн кусала губу, иногда нервно крутя кольцо. Сено, в котором они лежали, пахло ароматно. Это была смесь трав — овсяницы и овса, с донником и небольшим количеством люцерны. Его собрали совсем недавно, несколько недель назад, и поэтому не было запаха плесени. Рейн и Вульфгаард покрыли им большую часть своих тел, чтобы скрыть запах. Они оставили открытыми только свои лица, чтобы они могли дышать и говорить.

Ты сказал, что тебе нужна помощь, — спросил однажды Рейн, когда на улицах воцарилась мертвая тишина и они не боялись вирмлингов. Даже тогда она шептала тихо, так что ее слова едва доносились до ушей Вульфгаарда. Что заставляет тебя думать, что тебе нужен Аат Ульбер?

Вирмлинги боятся его, — говорит Вульфгаард. Они не боятся никого, даже величайшего из наших лордов… . Итак, Братство ищет кровавый металл.

— Ты нашел? — спросил Рейн.

— Мы так и сделали — камень здесь, небольшой тайник там. Вирмлингам удалось заполучить большую его часть, но есть и спрятанные запасы… . Мы тайно выковали наши силы, и многие просто ждут, когда восстанет герой.

Думаешь, Аат Ульбер и есть тот герой?

Он гигант, приплывший с севера, человек, который знает цитадели змей… и их слабости. Кто еще это мог быть?

Никто из тех, кого Рейн знал. Но она не могла примирить свои чувства. Аат Ульбер был опасен для вирмлингов, но он был не из тех людей, которых она бы выбрала своим героем.

Мы готовились несколько недель, — сказал Вульфгаард. Вирмлинги забрали многих наших людей, наших лучших воинов, и увели их в свою крепость, чтобы собрать свои дары, или отправили их в шахты работать в цепях. Я один из немногих, кто ускользнул от внимания. Я симулирую больную спину, чтобы меня не взяли.

Каждый день наши люди становятся слабее, а вирмлинги становятся сильнее. Мы не можем позволить себе ждать… .

А ваши люди предоставят ему пожертвования?

— Некоторые бы так и сделали, — нерешительно сказал Вульфгаард. Возможно, многие поддержат его дело.

Что помешает им оказать помощь? — спросил Рейн.

Вирмлинги повсюду. Их разведчики охраняют тех, кто дал пожертвования. Тех, кто слишком болен, чтобы ходить или работать, отбраковывают. Человек, который дает пожертвования… Я не думаю, что он продержится неделю.

Чтобы сделать пожертвование в таких обстоятельствах, потребовалось бы большое мужество. Рейн задавался вопросом, сколько из них действительно смогут это сделать. Но никто не сомневался в военачальниках Интернука. На протяжении поколений их варварские орды обучались бросаться в бой против повелителей рун, обладающих большими способностями и лучшими доспехами, и бросаться на копья своих врагов. Ни один воин в мире не обладал большей храбростью.

Рейн спросил: — Ты сказал, что тебе нужна помощь Аата Ульбера… .

Есть девушка, — сказал Вульфгаард, — моя любимая. Вирмлинги забрали ее. Последние шесть недель они требовали лишить рабов — мужчин и женщин — атрибутов. Вирмлинги посадили их на корабли и отвезли в Мистаррию, под вечные облака.

Ничто из взятого никогда не вернется.

Но я не единственный, кто потерял близкого человека, — добавил Вульфгаард. Десятки тысяч людей были взяты в плен, и почти все жители страны чувствуют потерю. Возможно, их лишили брата, или матери, или, возможно, друга.

— Зачем вирмлингам твоя невеста? — спросил Рейн. Грация, гламур, метаболизм?

Гламур, — сказал Вульфгаард. Она очень красива.

– задумался Рейн. Заботится ли вирмлинг о присвоении атрибута гламура? Она тихо предложила: — Аат Ульбер сказал, что вирмлинги едят человеческую плоть.

Вульфгаард был поражен и едва пробормотал: Мы так и подозревали, но я надеялся, что это неправда. У них нет полей и садов… .

Потому что они им не нужны, подтвердил Рейн. Они едят только мясо. И это еще не все. Вирмлинги отрезают людям головы и извлекают из них железы, чтобы использовать их для изготовления оружия. Их называют шипами комбайна. Это гвозди, которые вирмлинги вбивают в свою плоть перед тем, как вступить в битву. Ты их видел?

К этому моменту лицо Вульфгаарда действительно побледнело. Он дрожал. Он покачал головой: нет. Он не видел шипов.

Рейн сочувствовал ему. Лучшее, на что он мог надеяться, — это на то, что его возлюбленная все еще жива и ей всего лишь пришлось отказаться от дара. Если бы она дала гламур, в ней не осталось бы красоты. Дождю представилось, что вместо медовых прядей у ​​девушки окажутся вялые и бесцветные волосы. Вместо ярко-голубых глаз ее глаза стали бы желтыми и болезненными. Ее гладкая кожа исчезнет, ​​а поверхность лица станет обветренной и бумажной.

Вместо красавицы девочка была бы ужасом.

Ты знаешь, что змеи сделают с твоей девушкой. Ты воображаешь, что будешь еще любить ее?

Вульфгаард пытался скрыть собственную неуверенность. Она выросла в длинном доме рядом с моим. Мы были лучшими друзьями с самого детства. В каком-то смысле она мне больше сестра, чем жена. И все же я люблю ее, как люблю себя.