Во всей деревне было неестественно тихо.

Это не легендарный Интернук, — подумал Дракен, — где военачальники пьют и играют в азартные игры долгими ночами, а их собак заставляют сражаться с медведями ради развлечения.

Он подъехал к причалу в свете звезд, вылез из лодки и низко надвинул на лицо капюшон. Его мать взяла на себя инициативу.

Они забрались на деревянные настилы, которые скрипели и дрожали под натиском мелких волн, и направились к крутому гребню, где можно было увидеть лестницу, ведущую в город.

В доках были пришвартованы сотни маленьких рыбацких лодок, и, проходя мимо одной из них, Миррима схватила пустой мешок, набитый веревкой, и перекинула его через спину, словно надеясь, что в темноте она может сойти за какую-нибудь рыбачку, приносящую ее улов домой из моря.

По крайней мере, с кошками эта уловка сработала. Дюжина голодных док-котов бросилась навстречу ей, высоко задрав хвосты и подергиваясь от волнения. Некоторые из них сладко мяукали, жаждя рыбы. Но когда Дракен взглянул на одного оранжевого кота в лунном свете, он увидел, что его морду царапали когти другие кошки, пока она не опухла и не изуродовалась. Один глаз был закрыт ранами на киске, и когда он мяукал, это звучало злобно и угрожающе, как будто он привык требовать рыбу, а не выпрашивать милостыню.

Миррима топнула ногой, прогоняя чудовищ, и поднялась по лестнице в город, держа Дракена за спиной. Они вышли из темноты на пустынную улицу и посмотрели в обе стороны. Холодный ветер внезапно ударил в спину Дракена, и он снова почувствовал, как странный холод пробежал по спине, словно прикосновение мертвеца.

Казалось, еще рано, когда улицы стали такими пустынными. Никто не шел по ним, ни одинокий человек.

Здесь живут моряки, — сказал себе Дракен. Вот почему улицы пустынны. Им нужно будет встать на рассвете, чтобы плыть по приливу.

Однако этот ответ его не полностью удовлетворил. Он видел доки на Судах Прилива в Мистаррии, где моряки гуляли круглосуточно.

Может быть, здесь небезопасно ходить по улицам ночью? — подумал он.

Миррима остановилась и заговорила дрожащим голосом. Это странно. Такое ощущение, что город опустел.

Затем Дракен что-то услышал: музыку, донесенную ветром, далекие звуки пения, словно мужчины пьянствовали в пивной.

Сюда! он сказал. Я что-то слышу.

Миррима выглядела озадаченной, но последовала его примеру.

Вдоль улицы тянулось что-то вроде деревянного крыльца, сделанного из грубых досок, уложенных на грязь. Дракен подкрался к стене здания и остановился в его тени, а затем быстро побрел к гостинице. Дорожка позволяла ему путешествовать в полной тишине.

Когда он подошел ближе, шум места стал громче. Мужчины раздавались ревом и аплодисментами, как будто шел великий праздник. Барабаны и трубы стучали в размеренном ритме, а пьяные мужчины пели какую-то народную песню на древнем языке Интернука, который давно вышел из употребления. Ревел медведь, гавкали мастифы, а аплодисменты становились бешеными.

Возможно, сегодня праздник, — подумал Дракен. Вот почему город заброшен. Все пошли на праздник.

Он размышлял, как лучше всего вести себя сдержанно.

Я найду темный угол или закуток, а затем залезу в него поглубже, — сказал он себе. Я буду держать уши открытыми и рот закрытым. Наверняка кто-нибудь упомянет Аата Ульбера. Не каждый день в город забредает великан.

Вскоре он добрался до пивной, но она не была похожа ни на одну из тех, что он когда-либо видел. В его родной стране Ландесфаллен пивной или гостиница редко были больше коттеджа. Действительно, большинство пивных просто представляли собой коттеджи, принадлежавшие какой-нибудь вдове, которая зарабатывала на жизнь пивоварением. Вечером, когда партия была готова, она открывала дверь, ставила бочонок на стол и позволяла людям прийти и насладиться кружкой у ее очага. Если бы у нее был талант и она могла петь, тем лучше. Если бы она была красива на вид, то еще лучше.

Но это место не было коттеджем. Он никогда не видел такого большого здания, ни за пределами замка. Он был весь деревянный, с огромными почерневшими от времени балками. Он был построен как длинный дом, но казалось, что все дома на холме могли поместиться внутри. В нем не было окон, но высоко, там, где потолок достигал высоты примерно сорока футов, в стене было широкое отверстие. Там Дракен мог видеть свет и дым факелов, просачивающийся через брешь.

Здание похоже на замок, решил он, крепость, сделанная целиком из дерева. Он подошел к огромным парадным дверям, которые были достаточно широки, чтобы сквозь них могла проехать повозка, и дернул одну, чтобы посмотреть, откроется ли она.

Она немного качнулась наружу, и он сразу же пожалел о своем поступке, потому что не было возможности незаметно открыть эту дверь. И все же он не видел другого способа войти.

Поэтому он слегка приоткрыл ее и попытался заглянуть внутрь.

Ему почти удалось это сделать. Молодой человек стоял спиной к двери, и когда она распахнулась наружу, молодой человек потерял равновесие. Это было грязное существо лет двадцати с небольшим, с грязью на лице. У него были светлые локоны, столь обычные для здешних мужчин, ниспадавшие на спину, а его каменное лицо закрывала густая желтая борода. На нем была куртка из серой пятнистой тюленьей кожи, но оружия при себе не было.

Он подозрительно взглянул на Дракена, казалось, не проявляя интереса, а затем вытянул шею, чтобы рассмотреть толпу. Медведь ревел, а люди ревели и аплодировали.

Они смотрят, как дерутся собаки, — подумал Дракен, вошел в большой зал и попытался разглядеть толпу. Мужчины перед ним были такими большими, что это было похоже на попытку заглянуть через стену.

Как оказалось, в этом здании располагалось нечто большее, чем гостиница. Там была арена. Неглубокая яма примерно двенадцати футов глубиной и восьмидесяти футов диаметром заполняла центр комнаты. Столы стояли рядами вокруг ямы, каждый ряд возвышался немного выше предыдущего, так что Дракен обнаружил, что смотрит вниз, в небольшой амфитеатр.

Здесь воняло элем Интернук, темным, кислым и вонючим, как несвежая моча.

Воины сидели за столами, пили, пировали и кутили, делая ставки. Там было, должно быть, человек пятьсот, все светловолосые. Некоторые были блондинами, переходящим в седой цвет, или чисто серебристыми. Некоторые были больше похожи на полированное золото или даже на светло-красный цвет.

Все мужчины были настолько похожи друг на друга — дородные варвары с сильными подбородками, глубокими бровями и огромными густыми бородами, закрывавшими рты, — что казались братьями и двоюродными братьями. Мужчины с лицами, морщинистыми ветром и солнцем. Некоторые заплетали волосы в кукурузные ряды, другие завязывали их тряпками.

Это был не медведь в яме. Вместо этого два больших белых медведя были прикованы железными ошейниками к опорным балкам и таким образом возвышались над ямой. С некоторыми из варваров в толпе были собаки, и собаки рычали и лаяли на медведей.