Вулгнаш скрестил руки на груди и какое-то время сидел, раскачиваясь взад и вперед, лихорадочно участвуя в своих мыслях.
Я смертен, — понял он. Я погиб.
Сердце его колотилось от волнения; его охватили эмоции, которых он никогда раньше не чувствовал: страх, безнадежность, усталость. Он никогда не осознавал, насколько сильными и парализующими могут быть человеческие эмоции.
Я смертен.
Это было похоже на медленный яд.
Может, я проживу еще несколько лет, — понял он, — но я обязательно умру.
На самом деле он не был уверен, что сможет прожить еще хотя бы несколько часов.
Сколько мне лет? он задавался вопросом. Он существовал уже пять тысяч лет, имея подобие жизни с тех пор, как был мертворожденным ребенком, сначала задушенным, а затем вырванным из чрева матери.
Ни один человек не жил так долго, и действительно, он пропустил свое сознание через сотни трупов.
Так что, если бы его постигла участь смертного, он бы уже умер от старости.
Сколько лет телу, которое я взял?
Он не знал. Он взял труп из могилы, где он гнил. Руки выглядели старыми — с толстыми венами и темными пятнами печеночного цвета.
Как оно умерло? — задумался Вулгнаш. На трупе не было ни ран, ни порезов от топора, ни сломанных костей. Вулгнаш проверил наличие таких вещей, прежде чем принять это.
Умерло ли оно от болезни – от изнурительного кашля, сердечной слабости?
У него не было возможности узнать.
Что бы ни убило предыдущего владельца, оно может убить и меня, — понял Вулгнаш. Я мог умереть в любую секунду.
Когда-либо было создано немного оружия, способного убить Вечного Рыцаря. Теперь Вулгнаш почувствовал себя уязвимым.
Из-за деревьев раздался голос. Вулгнаш вгляделся вверх, но не смог найти источник этого звука. С ним как будто говорил лес, а не какой-то человек. И все же это был человеческий голос, каркающий голос Волшебника Сиселя. Вулгнаш, — крикнул он. Каково это быть смертным?
Почему? Вулгнаш закричал, вглядываясь туда и сюда, пытаясь найти источник звонка. Но все, что он видел, были серые стволы деревьев, испещренные лишайниками и мхом.
Вы унесли бесчисленное количество жизней, — крикнул Сизель. И мне пришла в голову мысль — как он может ценить то, чем никогда не владел?
Вулгнаш попытался прочистить горло, потому что оно было густым и твердым. Ему хотелось выкрикнуть какое-нибудь проклятие, но его охватила огромная усталость. Он не спал несколько дней.
Итак, — сказала Сизель, — подумай теперь о своей преданности. Ты был слугой смерти. Твои хозяева кормили тебя, пока ты не стал сильным, пожирая невинные души.
Но подумай: там, в этой империи смерти, что они могут тебе сейчас предложить?
Я приглашаю вас присоединиться к нам, чтобы сменить свою преданность. Я могу залечить ваши раны, помочь вам.
Не было слов, чтобы выразить возмущение Вулгнаша. Он знал проклятия, которые мог набросить, но они не принесли никакой пользы. Он лихорадочно осматривался вокруг в поисках каких-нибудь следов волшебника, но лес был тихим и пустым.
Он вгляделся вверх, понимая, что голос мог доноситься сверху.
Наконец, задыхаясь от слабости и отчаяния, Вулгнаш взревел в своем неповиновении. Никогда! воскликнул он. Я пришёл за тобой, клянусь всем нечестивым, я заполучу тебя!
Скрюченная от боли, Фэллион Орден на прощание обняла Рианну. Они стояли в глухом лесу менее чем в двухстах ярдах от того места, где ревел Вулгнаш, скрытые немногим больше, чем заклинанием Волшебника Сиселя. Позади Рианны широко зияла дверь в преисподнюю.
Это был торжественный момент. Фаллион не знал, увидит ли он когда-нибудь снова своих друзей.
Со своей стороны, Рианна стояла перед ним, дрожа и выглядя такой слабой, что он подумал, что она может упасть в обморок. Все ее дарования подвели ее. Никто не давал ей сил на этот момент.
Я люблю тебя, сказала она. Больше, чем вы когда-либо могли знать.
Фэллион крепко обнял ее. Его тело говорило ему, что его разрывают на части: что зубы ломаются в его голове, что уши рвутся на куски, что какая-то скотина, вооруженная мощными щипцами, сдергивает кожу с его лица.
Но он также чувствовал податливость Рианны и знал, что ее неистовая любовь была настоящей. Этой памяти должно хватить. Это должно быть что-то, за что он будет держаться в ближайшие недели и годы.
Я уже должна была выйти за тебя замуж, — сказал ей Фэллион. Мне никогда не следовало ждать или думать о чем-то другом. Я должен был увидеть, что ты — моя судьба.
Рианна плакала горькими слезами на его плече и поцеловала его на прощание. Это не было похоже на долгий поцелуй. Если бы у нее была неделя, чтобы удержать его, этого не хватило бы.
У нее двадцать способностей обмена веществ, — понял он. Ей это кажется достаточно долгим.
Морщась от боли, Рианна протянула руку и прикрыла живот рукой.
В чем дело? он спросил.
Рианна покачала головой от боли, а затем извинилась. Я думаю, что некоторые Темные Славы только что нашли моих Посвященных.
На ее лице была такая печаль, что Фаллиону захотелось взять еще один дар сострадания, взять на себя всю ее боль.
Тэлон шагнул вперед и на мгновение обнял его одной рукой. Она вынула девочку из повозки и теперь держала на руках спящего ребенка.
По крайней мере, мы что-то спасли от этого мира, — сказал ей Фаллион.
Дэйлан похлопал его по плечу и дал небольшой совет. Вы не можете вырваться на свободу, но вот кое-что, что может помочь. Дочь императора, принцесса Кан-хазур, ослабнет в ближайшие дни. Находясь в нашей тюрьме в Каэр Люциаре, она была отравлена красным суслом. Его последствия могут убейте ее, когда она отступит. Я знаю, что вы не сможете вырваться на свободу, но, возможно, эта информация будет вам полезна.
Последним пришел эмир. Он не говорил. Ему это было не нужно. Теперь они были больше, чем братья, поскольку их связывали особые узы. У каждого из них были шрамы нового дара остроумия. Собственный шрам Фэллиона находился на пятке его правой ноги, где, как он надеялся, его никогда не заметят.
Я буду с тобой, мой друг, — прошептал эмир в сознании Фаллиона. Во всех ваших испытаниях я буду рядом, чтобы давать вам советы и утешать вас.
И я буду вести тебя, насколько смогу, — предложил взамен Фаллион, — когда ты отыщешь Печати Творения и соединишь миры в один.
Эмир похлопал Фаллиона по плечу и кивнул.
