Когда металлическое острие его копья впилось в плоть, пронзило кость и пронзило череп военачальника, Ваггит крикнул: Жуй это!

Затем вес трупа вырвал копье из рук Ваггита, и он оказался над стеной. Его лошадь вылетела на грязную дорогу и поскользнулась.

Стрелы пронеслись над головой, и одна из них попала в шлем Ваггита.

Приближались другие всадники, и Ваггит понял, что их кони затопчут его насмерть, если он не уйдет с дороги.

Ваггит попытался спрыгнуть с седла и вытащить саблю, когда лошадь занесло.

Он ударился о землю и полетел вниз, скользя при падении, слишком поздно осознав, что вражеские войска вытоптали эту часть дороги и обмочились на нее, превратив ее в мутное варево, и все это в попытке замедлить такую ​​атаку.

Он услышал, как другие лошади падали позади него, и у него хватило здравого смысла попытаться уйти с их пути.

Держа щит высоко, Ваггит попытался подпрыгнуть, но обнаружил, что карабкается и ползет по грязи к безопасному буковому дереву. Другая лошадь упала позади Ваггита, подрезала ему ногу и отбросила его назад.

Мечник Ахшовена, в боевых доспехах, серых, как дождь, бросился к Ваггиту, намереваясь нанести смертельный удар, его дыхание затуманивало воздух вокруг его черной бороды, и все, что Ваггит мог сделать, это поднять меч и слабо парировать удары. .

Но внезапно по дороге пронесся всадник, и копье ударило мечника в живот, сбив его с ног.

Хватка улана была настолько сильной, что человека унесло с лицом, выражающим шок и сожаление, пока улан не соизволил отшвырнуть его и его копье в сторону.

Ваггит развернулся и стал искать новых нападавших.

Но Ваггит был больше учёным, чем воином, и лучшие бойцы, обладающие огромной силой и метаболизмом, уже были впереди него, мастера резни. Войскам Асгарота не было равных.

Ваггит увидел, что у ворот было всего около сотни человек, чего едва хватило, чтобы замедлить его войска, не говоря уже о том, чтобы остановить их. И теперь они бежали вдоль живой изгороди, направляясь к лесистым холмам, надеясь спастись.

Ваггит внезапно почувствовал острую боль в ноге, ощущение пощипывания.

Протянув руку к промежности, Ваггит нащупал сломанное древко стрелы, пронзившей его бедро. В пылу битвы он забыл об этом.

Он потянул и почувствовал острую боль, когда стержень высвободился. К счастью, наконечник стрелы не был широким. Такое лезвие могло перерезать артерию. Вместо этого он был длинным и острым, как гвоздь, предназначенный для того, чтобы пробить броню.

Он посмотрел на свою рану. Кровь не откачивалась. Стержень не попал в артерию. Он лизнул кончик стрелы, насмехаясь над гибнущими на поле боя вражескими воинами, и почувствовал вкус соли своей горячей крови. Он швырнул сломанную стрелу себе под ноги и раздавил ее в грязи.

Потом он вытащил платок и обвязал им ногу. Лучшее, что он мог сейчас сделать, — это оказать устойчивое давление. А какой лучший способ оказать давление, чем сидеть на спине лошади? он задавался вопросом.

Его разум был затуманен дымкой битвы, и он решил ехать дальше, чтобы рана затянулась, пока он выслеживал и убивал разведчиков Асгарота.

11

ХОЗЯЙКА ОХОТЫ

В хорошей битве каждый человек — охотник, и на каждого человека охотятся.

— сэр Боренсон

Иоме прислушивался к звукам преследования, но журчание и шум реки, текущей среди камней и свисающих ветвей, заглушали все. Она полагалась на свой слух, выслушивая погони, но единственными звуками, которые доносились до нее, были шипение ветра в деревьях, шуршание водяных крыс среди камышей у кромки воды и крики норных сов, охотящихся на реке. крыло, и, наконец, тихий храп детей в их маленьком приюте.

Мили проносились мимо, и с каждой пройденной милей Иоме отдыхал немного легче.

Над головой назревала буря, тяжелые облака надвигались с запада, закрывая звезды. Воздух был тяжелым, но без привычного привкуса тумана. Вместо этого, когда Иоме дышала, дыхание было болезненным и удушающим, так что она задыхалась, как рыба, выброшенная из воды.

Внезапно в каньон налетел ветер, и ветви сосен покачивались и раскачивались, а сухой камыш рогоза вдоль берега издавал предсмертный хрип.

Миррима с беспокойством взглянула на Иоме.

Здесь действуют другие Силы, — понял Айом. Возможно, Асгарот посылает ветер, чтобы сдуть туман с реки. Или, возможно, у него на уме другие цели.

В течение долгого времени гроза нарастала, слой за слоем добавляя облака, и ночь становилась все мрачнее. Затем в небе зашипела молния, зеленая, как старый синяк, и тусклый дождь закипел над водой и скапливался в корпусе лодки.

Пока Иоме держала руль, ее мантия превратилась в мокрую тяжесть, она услышала первый звук боевых рогов, мягкий и далекий, похожий на рев осла. У них был слишком глубокий тембр, чтобы быть рогами Мистаррии.

Асгарот.

Вверх по течению позади них.

Кто-то нашел на мелководье мертвых стрэнги-саатов, и теперь они позвали других охотников.

В течение следующего долгого часа рога продолжали приближаться. Десять миль назад. Шесть миль. Три.

Крутые берега и густая растительность вдоль реки, казалось, не замедляли преследователей. Охотникам приходилось передвигаться пешком, но это были люди, наделенные мускулами, обменом веществ и выносливостью, так что они могли бежать быстрее, чем обычный человек, даже быстрее, чем быстрое течение, несущее маленькую лодку со скоростью примерно восемь миль в час. здесь, на холмах.

Но вскоре баркас направится в глубокие долины, где вода замедлится и путь преследователей облегчится.

Айоме посмотрела на Мирриму и Хадиссу. Оба они обладали даром слуха. Они тоже услышали преследователей и поэтому затаили беспокойство.

— Подтягивайтесь поближе к берегу, — прошептал наконец Хадисса, доставая из рюкзака свое оружие. Он держал странный набор метательных дротиков, похожих на маленькие кинжалы, их лезвия были зелеными от яда из куста злоумышленника; гаррота, сплетенная из золотых нитей; изогнутая стальная дубинка; роговой лук, который быстро потеряет свою прочность в сыром лесу. Он прикрепил дротики к поясу, обмотал гарроту вокруг пояса и вооружился другими способами для скрытного боя.

Он колебался перед роговым луком. Он не осмелился вынуть такое прекрасное оружие из клеенчатого чехла, пусть оно испортится. Клей, скреплявший в нем слои бычьего рога, за считанные часы превратился в кашу.

Но он был в большой нужде. Наконец он взял его, все еще в клеенчатом чехле, вместе с двумя колчанами стрел.

Иоме направил лодку близко к скале.