Да, решил Фаллион, его отец осознал опасность. И поэтому теперь Фаллион потребовал свой нож, полагая, что его отец знал, насколько хорошо он будет лежать в его руке, возможно, даже зная, что жизнь Фаллиона может зависеть от этого клинка.

Когда он вытащил оружие из стены, его охватило странное побуждение, и Фаллион обнаружил, что привязывает клинок к боку.

На всякий случай, — сказал он себе.

Действительно, сегодня вечером все в замке изо всех сил старались быть в безопасности. Джаз зажег в спальне дюжину свечей, и вместе со светом комнату наполнил аромат драгоценных масел. В каждом коридоре горела каждая лампа. Казалось, все опасались того, что могло скрываться в тени.

Пока Фаллион размышлял, следует ли ему заточить свой клинок сейчас или подождать до утра, Джаз подошел к окну и открыл его, выглянув наружу.

— Фэллион, — удивлённо произнес Джаз, — холмы горят!

Фэллион подошел к окну и выглянул. Хамфри пробежал по штанине Фэллиона и прыгнул на подоконник. Окно было слишком маленьким, чтобы в него мог пролезть человек, и слишком маленьким, чтобы мальчики и феррин могли выглянуть из него одновременно.

Ноздри Фэллиона раздулись от вкуса свежего воздуха.

Там вдали, высоко на холмах над покрытыми туманом низами, как будто упала на землю сердитая красная звезда.

Они подожгли лес, — сказал Фаллион. — Мать послала Дайморру найти тела тех девочек — тех, в которых были младенцы. Но стрэнги-сааты, должно быть, унесли их первыми. Так что Дайморра, вероятно, подожгла холмы, чтобы сжечь их.

— Могу поспорить, что монстры носили их во рту, — сказал Джаз, — так же, как кошка-мать перемещает своих котят, как только вы их нашли.

— Возможно, — сказал Фэллион.

Один из монстров зарычал вдалеке, за рекой, к северу от замка. Джаз обеспокоенно повернулся к Фаллиону.

— Фэллион, я думаю, мы окружены. Как думаешь, мама разрешит нам улететь?

В Мистаррии в каждом замке было несколько грааков, гигантских летающих рептилий с кожистыми крыльями, которые доставляли сообщения в случае бедствия. Грааки не могли переносить большой вес на любое расстояние, поэтому наездниками на грааках почти всегда были дети-сироты, которым некому было их оплакивать, если они падали. Но если замок подвергался осаде, в крайнем случае королевские дети иногда убегали на спине граака.

При этой мысли Фаллион почувствовал неожиданный трепет. Он никогда раньше не летал и скоро выйдет из того возраста, когда сможет ездить на грааке.

Почему нет? он задавался вопросом. Но он знал, что его мать никогда этого не допустит. Всадники Граака были наделены силой и выносливостью, чтобы они могли крепко держаться и переносить холодные и одинокие поездки. Мать не разрешила ему кататься на грааке без пожертвований.

— Она не позволит нам летать, — сказал Фэллион. — Она отправит нас с эскортом.

Давай полетим? — спросил Джаз. Полетим? Я бы ни за что не согласился.

— Ты бы сделал это, — сказал Фаллион, — чтобы спасти свою жизнь.

Хамфри кинулся под кровать и вернулся с увядшей морковкой. Он швырнул его на рюкзак Фаллиона и прорычал: Оружие. Оружие, Джаз.

Фэллион улыбнулся чувству юмора феррина.

Джаз поднял вялую морковку и взмахнул ею в воздухе, как мечом, а феррин ликующе закричал и ударил копьем, вступив в бой с человеком.

Фаллион оглянулся на огонь и задумался о стрэнги-саатах. Он не всегда думал быстро, но думал о вещах долго и глубоко.

Когда Боренсон разрезал Рианну, все, что увидел Фаллион, были яйца — ужасные яйца с тонкой оболочкой из желтой кожицы, отброшенные отвратительным монстром.

Но что бы увидел монстр? Ее малышки. Ее любовь. И стрэнги-саат хотела бы защитить свое потомство.

Как далеко она готова зайти, чтобы сделать это?

Фэллион вспомнил героическую полосатую кошку, которую он видел прошлой весной, отбивающуюся от пары злобных собак в переулке, пока она пыталась унести своего котенка в безопасное место.

С зарождающимся чувством тревоги Фэллион встал и выбежал в коридор. Хамфри пискнул и последовал за ним. Когда Фаллион выбежал из двери башни по дорожке вдоль стены, он схватил факел из подсвечника.

Сэр Боренсон и Фаллион оставили Рианну в ее комнате, чтобы она отошла от действия принятых ею лекарств. Целители сказали, что ей нужен отдых.

Возможно, ей понадобится нечто большее, — подумал Фэллион. Возможно, ей понадобится защита.

На бегу Фаллион пытался вспомнить их отступление с холмов. Стренгисааты бросились в погоню, но не атаковали. Как матери, защищающие своих детенышей, — подумал он, просто пытаясь нас прогнать.

И теперь он понял, что, прогнав мужчин, они вернулись к своим детям. Фактически, теперь Фаллион понял, что, пока они бежали, он услышал звон колоколов в лесу далеко позади них. По крайней мере один из стрэнги-саатов остался охранять молодых.

С ростом опасений Фаллион удвоил темп.

Но когда мы впервые поднялись туда, он задался вопросом: почему стрэнгисааты не остались у дерева, чтобы охранять своих детенышей? Большинство животных остались бы, чтобы защитить свое потомство.

Затем он вспомнил треск в лесу, когда он впервые нашел тела. Это было громко. Слишком громко для существа, которое двигалось бесшумно, как стрэнги-саат.

Монстры пытались отвлечь нас от своих детенышей, поняла Фаллион, так же, как крошка подлетает и кричит, чтобы вытащить вас из своего гнезда. запыхавшись, он помчался на нижние уровни крепости, пробежал по короткому коридору и распахнул дверь в комнату Рианны.

Он нашел ее спокойно лежащей в постели, ее лицо было неестественно бледным, почти белым, обескровленным опиумом целителей. Кто-то смахнул веточки и листья с ее волос и умыл ей лицо, и Фэллион удивился, что раньше не замечал, что она хорошенькая, с безупречной кожей и тонким, изящным ртом.

В комнате было темно. У кровати должна была гореть одна или две свечи, но либо свечи погасли, либо целители задули их, чтобы Рианне было легче спать.

И все же, когда Фаллион держал свой факел высоко, казалось, что его свет стал тусклым и не мог проникнуть во мрак. Он почувствовал, как легкий ветерок щекочет его правую щеку, и взглянул в сторону окна. Осколки стекла виднелись там, где оно было разбито, а другие осколки валялись на полу. Что-то ударило в окно снаружи.

Хамфри прокрался в комнату и прошипел предупреждение. Мертвый. Запах мертвеца.

Фаллион глубоко вдохнул и уловил запах гниения. Он не мог ничего видеть за решетками окон. Казалось, мрак там стал глубже, настолько глубок, что даже свет факелов не мог проникнуть в него.