Почему? – потребовал Фаллион. Почему ты здесь? Почему сейчас? Почему ты меня беспокоишь?

Тогда Рианна боролась с Фаллионом, яростно боролась с ним, свернулась на пол и попыталась уползти, но Фаллион швырнул ее на спину, прижал коленом и заставил посмотреть ему в лицо.

Асгарот дрожал и содрогался, а в порыве ярости вспыхнул Фаллион. Как будто внезапно вспыхнуло солнце, и Фаллион услышал крики детей и понял, что многие из них проснулись. Рианна кричала, когда Асгарот дрожал, выпирал и пытался вырваться на свободу.

Ответьте мне! — потребовал Фаллион, и яркий свет обжег место, сжег внешний слой кожи.

Нет! Рианна взвыла, но Фаллион даже не заметил ее жалобы, настолько он был сосредоточен на этом месте.

Пока он горел, под его палящим взглядом отслаивались слои кожи и плоти, Фаллион раскрыл его секреты.

Этот мир. Веками локусы искали этот мир, ибо он был похож на большой осколок разбитого зеркала или ключевой фрагмент огромной головоломки. В этом мире была записана информация, память о Великой Руне.

Локусам нужна была эта информация, этот кусочек руны, чтобы связать все теневые миры обратно в Один Истинный Мир, безупречный и блестящий, находящийся под их контролем.

Асгарот забрал Рианну в надежде, что через нее Асгарот сможет сбить Фаллиона с пути, сделать из него инструмент, пока локус не заразит его, как это произошло с яркими, находившимися под властью Шадоата.

Фаллион видел все это так ясно, что был поражен тем, что никогда не понимал. В этот момент его внимание мелькнуло, и Асгарот убежал.

В один момент локус схватил Рианну, а в следующий раз он отпустился, унесшись быстрее, чем мысль, так что Фаллион увидел его лишь на мгновение, ускользнув краем глаза.

Убей это! Рианна кричала, и ее голос внезапно перекрыл грохот крови в его ушах. Убей меня, если хочешь. Просто избавься от этого!

Фэллион внезапно почувствовал, что похолодел и дрожит. Свет в нем погас, а факел в его руке и факелы по всей комнате почти догорели.

Десятки детей проснулись и сгрудились вокруг него, вглядываясь огромными глазами, некоторые кричали от ужаса, многие кашляли от дыма.

Фэллион услышал, как охранники спешат к крепости, стуча железными башмаками по коридору. Мыслью он отправил дым из комнаты, клубами по коридору к охранникам, заполняя узкий проход.

Фэллион прижал Рианну к полу, прижав колено к ее груди, и теперь уполз.

Я сжег ее, — подумал он. Я ослепил ее.

Но Рианна плакала и кричала: Убей его. Сделай это сейчас! и Фаллион поняла, что какой бы вред он ей ни причинил, она с радостью его вынесет.

— Его больше нет, — сказал ей Фэллион. Локус ушел от тебя.

Рианна подавилась рыданиями, протянула руку и обняла его, горько плача.

Видишь? он спросил.

Я вижу, сказала она. Я в порядке. Я в порядке. Я в порядке. Я в порядке. Я в порядке. Она повторяла эти слова снова и снова, как бы утешая себя или утешая его.

Фэллион обнял ее, крепко обнял. Я знаю, сказал он. — Я знаю, что ты хороший.

Далеко Шадоат ехала на спине белого граака, паря над верхушками каменных деревьев, когда внезапно тень прошептала ее душе.

Факелоносец проснулся. Он придет, чтобы уничтожить нас всех.

Она закрыла глаза и мысленно увидела, что случилось с Асгаротом. Фаллион сжег его светом, пронзил, опустошив место.

Действительно, даже когда Асгарот шептал ей, Шадоат чувствовала, что он умирает.

Долгие мгновения тень выла от боли, пока наконец не замолчала.

Шадоат была ошеломлена.

Ни один локус никогда не умирал.

Мы вечны, — подумала она. Мы разбросаны по миллионам миллионов теневых миров, и ни один из нас никогда не умирал. Асгарот был одним из великих и могущественных.

Но Фаллион проснулся и призвал свет, с которым не могли сравниться даже Яркие существа древности.

Если Асгарот может умереть, то смогу и я.

В растущем страхе Шадоат помчалась на своем грааке к порту Гариона. Фаллион придет за ней, это было несомненно. Во вселенной случился новый ужас.

Шадоат не был готов встретиться с ним лицом к лицу.

50

ОГОНЬ НА НЕБЕСАХ

Его сила поразила нечестивцев, и его ярость сожгла небо.

— из Оды Падению Пламени

Фэллион повел Рианну из крепости посвященных во внешние коридоры и в комнату стражи.

Там Фаллион толкнул дверь и обнаружил, что она не заперта.

Стражники-голаты в затемненной комнате съежились и зарубились, пытаясь выгнать дым из своих легких.

Некоторые из них стонали от боли, их голоса звучали странно музыкально.

Они отступили сюда, спасаясь бегством. Фаллион поднял факел и увидел, как пламя танцует в их глазах.

Позаботьтесь о детях, — предупредил их Фаллион. Или, когда я вернусь, твои крики боли станут для меня симфонией.

Он закрыл дверь и вышел в вечерний свет. Оно окаймляло чашу вулкана по всем хребтам.

В ста ярдах от него, возле камня, на земле лежала морская обезьяна, ее огромная лапа все еще сжимала горло Абраваэля.

Оба они были мертвы. Фаллион мог это сказать даже на расстоянии по белизне лица Абраваэля, по тому, как отчаянно его пальцы царапали небо, хотя он лежал совершенно неподвижно.

Рианна подошла к паре, наклонилась и погладила морскую обезьяну по плечу. — Мне очень жаль, — прошептала она. Он никогда не смог бы любить тебя и вполовину так сильно, как ты того заслуживаешь.

Затем Фаллион повел Рианну мимо мертвого стрэнги-саата, где она съеживалась от ужаса, к морскому грааку.

Огромный зверь взлетел и протащил их обоих три мили до острова Вольфрам. Но утомленный граак не мог перенести вес двоих на большое расстояние, и в Вольфраме дети высадились возле пустынных доков, где нашли прохудившуюся парусную лодку.

Они разыскали из преисподней странный хлеб, который был сладким и сытным на вкус, а также несколько старых сушеных инжиров.

Сильного ветра и одного паруса хватило, чтобы к позднему утру они достигли порта Гариона.

У Фаллиона не было способностей, с помощью которых можно было бы сражаться. Вместо этого, когда лодка шла к левому борту, он поднял левую руку к небу и привлек солнечный свет, веревки света, которые скручивались с небес шнурами белого огня, стекали по его руке, наполняя его светом.