— Ключи от чего? Тут нет дверей! — возразила Хорти, но через секунду признала, — Ты, в принципе, прав, это я не сообразила.

— Ладно, давайте не драматизировать, — подвела черту Камилла, и шагнула к входу, где действительно не было дверей, только тяжелая занавеска из циновки или вроде того.

Внутри это берберское деревенское жилище оказалось оборудованным, как модерновый малобюджетный мотель: со спартанской достаточностью. Хотя некоторые предметы не выглядели уместно в мотеле: например, две практически новые штурмовые винтовки и боекомплект, плюс два ноктовизора на открытых полках пластиковой этажерки в углу. Армейский мини-квадрокоптер — дрон-целеуказатель в контейнере из оргстекла тоже не выглядел уместным. Так что Хорти решила объясниться, не дожидаясь вопросов.

— Слушайте, я не трогала хозяев этой хибары. Они умерли раньше, чем я тут появилась. Хибара уже тогда функционировала, как резервный хаб бутлегеров.

— А ты каким боком к бутлегерам? – поинтересовался Хлотар.

— Почти никаким. Я случайно спасла тушку их лидера. С тех пор сложилась, как бы это выразить… Вот! Добрососедская взаимопомощь с элементами военного коммунизма.

— Что ж… — Камилла окинула скептическим взглядом арсенал на этажерке, — …Не вижу ничего особенного для здешних мест. Просто не будем замечать вот это добрище.

Для нее это не было проблемой: она провела детство в арабских кварталах Марселя, где такое встречалось регулярно. Хлотар 30+ лет служил в корпусе быстрого реагирования флота, так что повидал и более милитаризованные интерьеры. Что касается Кевина, то феерический роман с Хорти развил его образ толстого ирландского викинга от внешней видимости до значительного соответствия. Пока бытовой робот-арахноид творил нечто наподобие кофейного ланча, Камилла слегка рассеянно размышляла о причудах любви в контексте 3-й Космической эры. Между тем Кевин развернул на планшетнике набросок дальнейшей программы и объявил:

— Сейчас самое удачное время и место, чтобы пройтись по тропе динозавров!

— Это что-то вроде дороги гигантов около Белфаста? – спросила Камилла.

— Нет! — он выпучил глаза, — Около Белфаста это застывшие магматические формы вроде мостовой из огромных каменных шестиугольников, а тут реально следы динозавров. В Меловом периоде тут был глинистый берег моря, динозавры топали, оставляли следы, а потом случилась геологическая метаморфоза. Теперь это вроде барельефа на каменных плитах размером как парковка перед супермаркетом. И кстати, почему такая фигня: все динозавровое кино про Юрский период, хотя самые классные динозавры изобретены в следующем, Меловом периоде?

— Изобретены? – переспросил Хлотар.

— Ну, эволюция изобрела их по Дарвину, — пояснил медиа-техник свою мысль.

…

На вязкой тине были четко видны огромные трехпалые следы. Они вели через болото к лесу. Мы остановились у этих чудовищных отпечатков. Если тут прошла действительно птица — а какое животное могло оставить такие следы? — то лапа у нее настолько больше, чем у страуса, что размеры этого гиганта даже трудно себе представить… Чтобы у вас было полное представление об этих чудовищах, скажу, что они напоминали гигантских, футов в двадцать высотой, кенгуру, покрытых темной крокодиловой кожей. (Артур Конан Дойл. «Затерянный мир». 1912 год)

Здесь, на плато среди холмов Татуина, отпечатки были того же вида, но субстрат успел превратиться за 120 миллионов лет из болотной тины в весьма прочный камень. Какие конкретно из двуногих динозавров оставили такие отпечатки – вопрос к археологам, но размер динозавров был, судя по следам, примерно тот же, что в «Затерянном мире».

— Внушает! – лаконично констатировал Хлотар.

— Да, — согласилась Камилла, усевшись на камень рядом с огромным следом, — и еще тут начинаешь чувствовать время. Гигантские интервалы времени. Я вдруг задумалась про Акивашу, застрявшую во льдах Цереры вдвое раньше, чем динозавры бродили здесь по берегу пропавшего моря. 247 миллионов лет назад, верно?

— Такова приблизительная датировка, — подтвердила Хорти.

— Еще, — продолжила Камилла, — я задумалась, что можно предположить о цивилизации, отправившей Акивашу? Что вообще мы знаем о них и об их дальнейшей судьбе?

— Они вроде больших бессмертных инфузорий! – брякнул Кевин.

Хорти весело фыркнула, и он чуть обиженно уточнил: … — Ну, может, не инфузорий, а голотурий. Я что вижу, то и говорю. Там картинка, на которой их 13 штук, по контуру восьмерки, и все такие… — он попытался изобразить с помощью комбинаций ладоней и пальцев, как это выглядит.

— А представь, — предложила Хорти, — как выглядели бы мы с точки зрения инопланетян, получивших нашу пластинку-послание с Пионера-10?

— Хреново бы выглядели, — сказал он, — так хреново, что я не понимаю: ведь Карл Саган считается великим астрономом и автором программы SETI. Как он сделал вот такое?..

— Это рисовала его жена, Линда, — сообщила Камилла.

— И что? Он-то был в курсе, как она рисует, правда же?

— Полагаю, что да… — Камилла развела руками, — …Я не знаю, как объяснить такое.

Хлотар уселся рядом с ней и обнял за плечи.

— Ты не знаешь просто потому, что не жила в 1-ю Космическую эру. Я бы тоже не знал, хотя жил тогда, мои воспоминания сместились бы по законам социальной психологии. Только благодаря борьбе против эйдж-реверсной амнезии, я помню по-настоящему.

— Что-то я туплю, — озадаченно заявила Хорти, — можно ли упростить для блондинок?

— Упростить… — Хлотар задумался, — …Попробую. Ты знаешь про эффект амнезии при откате биологического возраста экстремальными ген-векториками?

— Да, конечно, — она кивнула.

— Тогда, — продолжил он, — ты, наверное, слышала про методику циклических мемуаров, рекомендуемую в качестве контрмеры.

— Да, и я даже видела. Ларс и Инге Моллен показывали. На Бифросте у нас с ними была прорва времени для всякой интересной болтовни.

— Так вот, Хорти, в обычной жизни человек, со временем, неосознанно искажает те свои воспоминания, которые в оригинальном виде расходится с общественным мнением и с ожиданиями собеседников.

— Врет, как очевидец, — встрял Кевин, и сразу пояснил, — это адвокатская тема. У них так называются случаи, когда свидетель неосознанно корректирует свои воспоминания для лучшего соответствия представлениям общины о правильном и неправильном.

— Верно, парень! — обрадовался Хлотар, — Твой котелок варит, как надо! Все верно, и так бывает много где. Взять рассказы участников войн и прочих политических авантюр. Но методика записи циклических мемуаров реставрирует личную историю без социальных искажений. Вот почему я помню 1-ю Космическую эру по-настоящему.

Кевин от избытка эмоций хлопнул в ладоши.

— О! Дьявольски круто, Хлотар! А про Сагана у тебя что-нибудь реставрировано?

— Да, я к этому веду. Многие ребята вроде меня тогда зачитывались Саганом. Не только ребятам, но взрослым тоже, казалось, будто в его книгах продвигается чисто разумный научно-скептический подход к темам Земли и космоса. Лишь позже, в 1980-х, когда 1-я Космическая эра схлынула, до меня дошло, что творил Саган и ему подобные. На фоне межпланетной романтики, охватившей мир… Да, именно так. Есть кинохроники 1969 в которых зафиксирована реакция миллионов людей на первое прилунение и первый шаг Нила Армстронга… И, пользуясь этим, деятели вроде Сагана вплетали в свои рассказы совершенно неуместное морализаторство.

— В каком смысле до тебя дошло? – спросил Кевин.

— Сейчас расскажу, как это было… — тут Хлотар провел ладонью по лицу, будто стирая прилипшую паутину, — …Накануне Рождества 1983-го, наш фрегат торчал в Аденском заливе, спасая распадающееся Сомали от красного влияния Южного Йемена. Типичная тягомотина тихой фазы 1-й Холодной войны. Однако, у нас на борту были терминалы Minitel, французского аналога интернета. Так мы получили статью Сагана про ядерную зиму. Даже мне, юному лейтенанту, было ясно: это херня. А поскольку Саган владел и математикой и физикой, получалось, что он осознанно и намеренно сделал херню. Тут возникла мысль, что у него и раньше была херня, только я не замечал. Когда наш цикл патрулирования завершился и мы пришли на базу в Джибути, я метнулся в библиотеку, чтобы перечитать книгу Сагана «Космос» 1980-го… В тот день мое отношение к науке изменилось. Хотя, тогда я решил, что это козни церкви, и лишь через много лет до меня дошло, что дело просто в деньгах и политике. Кто платит, тот и выбирает из меню.