В 1925 математики Лотка и Вольтерра придумали матмодель упрощенной экосистемы: «волки и овцы». Волки ловят и едят овец, овцы едят условно-бесконечную траву. Если волку повезло с ловлей овец, то он размножается, а если не повезло — то умирает. Овца размножаются, если не съедена. Везение волка пропорционально количеству овец. Эта модель может демонстрировать колебания численности волков и овец в противофазе – примерно так функционируют реальные экосистемы. Но допустим, что овцы обладают пассивным оружием: они могут прекращать размножение, чтобы лишить волков пищи. Тогда у овец есть шанс избавиться от волков, хотя есть риск вымереть (при некоторых параметрах волки доедят их). А вымирание волков гарантировано в любом случае. Так вкратце Талвиц пояснил концепцию черных овец, и вернулся к реальной истории.

Еще в конце 2010-х два канадца опубликовали обзор «Пустая планета: шок глобального сокращения населения», данные которого напоминали модель черных овец. К середине 2020-х естественный прирост населения Евразии кроме Индостана уже ушел в негатив. Правительства пытались заставить подданных размножаться, но безуспешно. Как далее могли ветвиться события — неведомо. История оставляет одну цепь и тут она началась с полумифических даров Каимитиро, молекулярного дизассемблера, векториков и квеста аргонавтов. Как в античном театре: явился «бог из машины» и спас людей. Но спас ли? Смотря кого считать людьми. Первый пример: южные баптисты, для них WASP (White Anglo-Saxon Protestants) это люди, а остальные — нет. Если так, человечество обречено. Через сто-двести лет оно вымрет в том смысле, что на планете не останется ни одного человека, который генетически и культурно был бы аутентичен людям старой Европы. Старая Азия и Старый Новый Свет продержатся немного дольше. Некоторые племена в Африке могут сохраняться тысячи лет, однако, это не меняет суть дела. Второй пример: дирекция MOXXI, для нее все разумные антропоморфные существа это люди. Если так, человечество вне опасности. Его не сможет уничтожить ни один из факторов, которые приводили к великим вымираниям прошлого, включая Пермскую супервулканическую биосферную катастрофу четверть миллиарда лет назад…

…На этом пункте лекцию прервало возвращение из воды двух девушек и панды. Около минуты продолжалась суета, по итогу которой Мимоза и панда вернулись на исходную позицию, а Томми ввинтилась на широкое круглое надувное кресло-пончик — под бок к Гилбену. И между прочим, теперь Перрен заметил что круглое кресло стилизовано под вращающуюся оранжерею на орбитальной станции Бифрост. Мысли сразу завертелись вокруг быстро растущей глобальной известности и популярности миссий Бифроста, но ненадолго, поскольку Мимоза громко полюбопытствовала:

— Лацаро, что мы пропустили, пока бесились?

— Относительность потенциального вымирания человечества, — ответил гуру экономики смыслов, возвращаясь к лекции, — если считать всех живых разумных антропоморфных существ просто людьми, то человечество можно поздравить. Оно успешно преодолело любые реально-мыслимые глобальные угрозы.

— Так-таки любые? – скептически переспросили Каури.

— Да, — сказал он, — поскольку в теории возможны лишь три вида столь разрушительных событий, что их не переживут даже ген-моды из Шакете и из Эквинее. Это синхронное извержение десятка супервулканов, это тяжелая кометная бомбардировка и это близкая вспышка сверхновой. Первое не проходит по вероятности, для третьего поблизости нет звезды с подходящими параметрами. Остается второе и оно может случиться через 1.35 миллионов лет, когда сближение со звездой Глизе-710 дестабилизирует орбиты комет в облаке Оорта. Но к тому времени при взятых темпах прогресса мы станем чем-то вроде джамблей, так что решим проблему.

— По-моему, за это надо выпить! — объявила Мимоза и, не теряя время даром, адресовала соответствующее распоряжение шестиногому шестирукому роботу-бармену. Через три минуты все участники вечеринки получили напитки, каждый на свой вкус.

— Пьем за наше будущее, как джамблей? – спросила Каури, качая стакан в руке.

— Мне нравится, как это звучит, — откликнулся Гилбен, — а если Лацаро сообщит, что он думает о джамблях…

— Сначала, все-таки, выпьем, — сказал Талвиц, и подал личный пример.

Каури (как и все) сделала глоток, и произнесла:

— Прежде чем начнется тема джамблей… Лацаро, а если бы не было даров Каимитиро? Неужели без этого человечество шло под списание в утилизацию?

— Формально да, — ответил он, — хотя, логика подсказывает, что дары Каимитиро имеют вполне земное происхождение, а бум вокруг межзвездного гостя был маскировкой для вброса. Если не появился бы Каимитиро, то нашелся бы иной маскирующий повод.

— Ладно… — она сделала еще глоток, — …А что значит люди станут вроде джамблей?

— Это значит, — сказал гуру экономики смыслов, — вступление на путь эволюции второго порядка, на путь эволюции планируемой и управляемой. Понятие дома расширяется до масштабов Вселенной. Возникает новый метаболизм. Как следствие: жизнь и здоровье становятся практически вечными. Возраст индивида становится сравним с возрастом космических объектов — при полном отсутствии психической усталости. Он сам себе творец и потребитель культуры. По капле воды он способен не только воссоздать образ океана, но и весь мир населяющих его существ, в том числе и разумных. И все это при беспрерывном, неутолимом сенсорном голоде. Каждый новый индивид возникает как произведение синкретического искусства. Существо, которое в любой момент способно рассыпаться в воздухе и собрать себя потом в любом другом месте…

Возникла пауза, а через минуту Каури отреагировала:

— Босс, это чертовски круто. Мне показалось, или это цитата?

— Не показалось, — сказал он, — это «Волны гасят ветер» братьев Стругацких, 1985 год.

— Офигеть… — буркнула Мимоза, — …Мы с их точки зрения вроде как говно полное.

— Может да, а может нет, — возразила Каури, — может, мы с их точки зрения что-то вроде няшных белочек на опушке леса.

— Хм… С чего ты взяла что белочки а не говно?

— С того, что джамбли общаются с нами. Точнее: Чубакка общается с Зеноном и Ликэ.

— Да, аргумент… — уважительно оценила Мимоза и бросила взгляд на Запад, — …Солнце заходит. Вот и весь последний день года.

Действительно, солнце скатывалось за неровную линию холмов. На противоположном западном краю горизонта небо уже поменяло цвет с голубого на фиолетовый. Закат тут проходит быстро. Вот уже сгустились сумерки — и прыгающий уличный фонарь в стиле Миядзаки отреагировал. Он включился (его свет был желтоватым и как бы теплым), а в следующий момент совершил несколько прицельных невысоких прыжков, как ленивый кенгуру, после чего остановился в центре вечеринки. Светящийся элемент покачивался подобно перевернутой чашечке цветка-колокольчика. Соответственно скользило пятно освещенности пляжа, создавая ощущение, будто все это происходит в некой сказке.

Гастон Перрен вдруг сообразил, что ему не хватило времени глянуть актуальный план-график предстоящей трансляции с Бифроста, и естественно спросил:

— Слушайте, а кто знает план новогоднего шоу с Бифроста?

— Они выйдут в эфир в 9 вечера по Гринвичу, — сообщил Оуэн Гилбен, — а поскольку тут смещение плюс два, у нас есть около часа, чтобы эмоционально настроиться.

— …И устроить тотализатор, — добавил гуру экономики смыслов, — что в каких регионах выберут зрители: традиционные новогодние программы или орбитальных рудокопов с Бифроста. Делайте ваши ставки, леди и джентльмены!

…

20. Экстремальный спектакль в жанре внеземного стимпанка.

Трехкилометровый путь по маршрутным тросам от модуля-G (Geological) орбитальной станции Бифрост до кометы-мумии Оромопото — угольно-черной почти круглой глыбы, пойманной в сеть – был пройден столько раз, что теперь казался чем-то обычным вроде перехода по подвесному мостику через речку в земном экологическом парке.

— Какого хера мы ползем, будто червяки по навозу? — ворчал Кевин МакЛарен (он шел в середине цепочки, снимая двух главных героев на телекамеру), — Вот на хера цепляться бугелем за трос, если можно просто долететь?