— Есть инструкция кэпа Йоды, — отреагировал Вэлент Флаудер, идущий замыкающим.

— Мы как монашки, надевающие кондом на свечку, — продолжил МакЛарен.

— Слушай, — предложила Хорти Арнесен, шедшая прямо за ним, — Если ты по экстриму скучаешь, то просто потерпи часик. Уж точно будет какой-нибудь экстрим.

На ее фразу отреагировали главные герои, идущие впереди.

— А можно не каркать? – спросила Инге Моллен.

— А то, — добавил Ларс Моллен, — приманишь вдвое больше экстрима, чем обычно.

— Милый, ты бы тоже не каркал, а? – обратилась к нему Инге.

— Да, — согласился он, — давайте лучше о конструктивном. Повторим еще раз вслух план-график горнорудной презентации.

— Кометно-рудной презентации, — послышался в наушниках голос Юлиана Зайза.

— Не будь педантом! — укоризненно сказала Инге, повернув взгляд в ту сторону, где над грунтовой площадкой будущей презентации висел трехместный астроскаф: машинка с маневровыми реактивными движками и парой манипуляторов. От астроскафа тянулся длинный тонкий кабель в сторону Оромопото. Кабель проходил через кольцо на поясе скафандра поп-идолицы Чоэ Трэй, и был подключен к мульти-микрофону, который не выполнял аудио-функцию (поскольку находился снаружи шлема) но работал в режиме селфи-видео, позволяя Трэй наблюдать себя вблизи со стороны. Это важно для артиста, выступающего соло, причем в настолько необычном месте: на грунте кометы-мумии…

…Впрочем, главной функцией кабеля была страховочная: на случай если управляемые альпинистские когти на ботинках поп-идолицы вдруг не решат задачи фиксации. Тогда кабель не позволит ей улететь далеко. Точнее: придаст ей уверенность в том, что она в любом случае не улетит далеко (даже если некая черная магия сломает все реактивные мини-движки — и на ее скафандре, и на приставках дежурных роботов-шримпоидов).

…С другой стороны: главной функцией астроскафа в новогоднем шоу была все-таки не страховка поп-идолицы, а перемещение прозрачного 20-футового контейнера сперва из трюма карго-шаттла к месту загрузки кометным материалом, а затем назад в трюм. Эта процедура не относилась к сложным, и теоретически с ней мог бы справиться бортовой компьютер, однако при сочетании с упомянутой функцией страховки, было решено не выводить обе функции из-под прямого человеческого контроля.

…Пока команда рудокопов двигалась по маршрутным тросам, Трэй открыла шоу. В ее программе был новый альбом скальд-блюза: «Марсианские хроники возвращаются» (в память НФ-новелл Рэя Брэдбери). Эти короткие новеллы были написаны между 1947 и 1950-м о будущем освоении Марса, которому, согласно тогдашнему мнению Брэдбери, предстояло начаться через полвека. В 2010 году у 90-летнего Рэя спросили, почему его предсказание не сбылось — и он ответил: «Потому что люди — идиоты. Они сделали кучу глупостей: придумали костюмы для собак, должность рекламного менеджера и штучки вроде iPhone, не получив взамен ничего, кроме кислого послевкусия. А вот если бы мы развивали науку, осваивали Луну, Марс, Венеру — кто знает, каким был бы мир тогда».

Рэй был оптимистом: он считал, что люди променяли космос на консюмеризм, однако, реальность оказалась намного хуже. К 2010-му уже были раскручены два алармизма: о катастрофическом глобальном потеплении и о смертоносной пандемии нового вируса. Олигархия занялась постройкой пирамидально-кастовой утопии на страхе и контроле. Глупый проект, который закономерно привел к гибридной войне, расколовшей мир на бесформенные куски, уже не складывающиеся в какой-либо глобальный порядок… Но альбом «Марсианские хроники возвращаются» был не об этом, а о событиях уже после. Причем в некоторых из них (как то: на полигоне в Ливийской пустыне, в тестах первых фюзорных движков для космоса) Трэй участвовала непосредственно. А с того момента прошло меньше времени чем между Хьюстонской речью президента Кеннеди и первым шагом Армстронга по Луне.

Сейчас Аслауг Хоген мысленно прокручивала все это в уме, сама не понимая зачем. По существу, ее совместное с Юлианом Зайзом присутствие в астроскафе было всего лишь мерой предосторожности – на случай если роботизированная схема сработает не так. А поскольку предыдущая декада работ экипажа Бифроста посвящалась тому, чтобы схема сработала как надо — вероятность сбоя выходила за нижнюю грань численной оценки, в эзотерическую область Закона неприятностей Мерфи и афоризмов про случай выстрела незаряженного ружья. Между прочим: Аслауг реально гордилась своим достижением в подготовке новогоднего шоу: это она решила нетривиальную биофизическую задачу о компенсации вокальных дефектов при пении в скафандре и о видео-коррекции крупных планов лица в шлеме того же скафандра. Благодаря этому живое выступление Чоэ Трэй выглядело (по изображению и звуку) так, будто она поет на междусобойчике в кафе на Земле, без всякого скафандра и шлема. Может, немного обидно, что 99.9% зрителей не заметят и не оценят. Хотя, черт с ними, главное: ребята оценили. Кевин МакЛарен (очень грамотный эксперт по свету и звуку в киносъемках) заявил, что это мания. Трэй вообще пообещала какой-нибудь невероятный подарок сразу по возвращении на Землю. Но она никак не могла придумать сообразный подарок, потому спросила у самой Аслауг и та, с капризной изобретательностью, попросила плюшевого медведя в стиле ретро и опцией софтвера, умеющего говорить не пошлые комплементы, поднимающие тонус…

…Тем временем, команда рудокопов достигла поверхности Оромопото, разместилась в границах рабочей площадки и Ларс Моллен, педантично убедившись, что управляемые когти на ботинках надежно вцепились в грунт, вооружился спец-лопатой. Лопата была гигантской – вдвое больше чем самая большая из земных моделей лопат для расчистки снега ручным способом. Инге Моллен, также проверив крепление ботинок на грунте, с некоторым изяществом подняла гигантский сачок (теоретически таким можно было бы поймать в море большую белую акулу – кстати, на заметку киносценаристам, если они решат снять очередную экранизацию «Челюстей» Бенчли).

Ларс прицелился лопатой и начал продавливать кромку ее ковша в податливый черный грунт. Пару раз она застревала — и Ларс пропихивал ее ударами кулака по черенку. Вот, погружение ковша завершено. Далее пара раскачивающих движений, и ковш с куском крошащегося грунта (кубометра полтора или даже два) поднят на высоту пояса. Пыль и мелкий щебень расползаются над рабочим полем, будто черный ил в прозрачной воде…

…Движение лопаты продолжается и вот, добыча летит в сачок, который своевременно подставила Инге. Не давая ломкому грунту расползтись, она ведет сачок по дуге, затем несильно ударяет его рамкой по краю прозрачного контейнера и удерживает сачок для пресечения рикошета отдельных кусков. Вялые рикошеты кусков, наблюдаемые сквозь прозрачную стенку, постепенно гаснут. Ларс, между тем, цепляет лопатой новый пласт кометного грунта (вот теперь верных два кубометра) и, когда Инге возвращает сачок в положении готовности, следует бросок. Грунт опять успешно пойман. Только вот пыль расползается все сильнее: и рабочее поле и пространство на полсотни метров вверх уже затянуто будто бы черным туманом, поблескивающим в лучах солнца. Каким-то чудом Ларс умудряется отковырять рекордный пласт грунта, и метнуть почти точно в сачок – примерно четверть грунта отваливается и улетает в сторону очаровательного голубого мячика Земли, но три четверти пойманы в сачок и переправлены в контейнер…

…В эфире звучит напряженный голос капитана Йошиды:

— Стоп, ребята! Полный стоп. Оставайтесь на месте, по схеме пассивной эвакуации.

— Почему пассивной? – спросила Инге.

— Потому, — сказал он, — что мне даже через телекамеру видно, что стекло твоего шлема критически запылено. Ты можешь разве что разглядеть с какой стороны солнце.

— Но я даже силуэт Бифроста вижу… Почти…

— А я, — сообщил Ларс, — уже протер стекло рукавом скафандра, и неплохо вижу.

— Ребята, не пререкайтесь, — строго сказал Йошида, — внимание! Юлиан и Аслауг! Ваша задача проследить дальнейшее уже роботизированное заполнение контейнера.