В номере пришлось отвечать на вопросы разбуженного Олега, уверять его, что все нормально. Еле успокоил встревоженного друга, пообещав рассказать все подробности утром, принял душ, после чего улегся спать. Только плюхнувшись в постель, ощутил, как безумно устал за этот день и сразу отрубился.
Утром послушал местные новости. Серьезный ведущий со скорбным лицом поведал о пожаре в Лихтенберге, районе восточного Берлина, где находилась штаб-квартира МГБ. Причиной возгорания официально стали проблемы в устаревшей элеткропороводке. Диктор добавил: проводится служебное расследование, и виновные обязательно понесут наказание.
После этого репортажа, допивал утренний кофе на кухне с улучшившимся настроением. Предложил Олегу прогуляться в кафешку, где мы прошлый раз попробовали крусту и пиво с сиропом. Олег в свою очередь, давя счастливую улыбку, рассказал о свидании. Если кратко, высокий широкоплечий с чеканным профилем десантник с идеально подобранной одеждой и прической произвел на красавицу впечатление. Я порекомендовал ему сводить девушку в ресторан «Москва» — познакомить с русской кухней. Олег так и сделал. В ресторане арендовал отдельный маленький зал и прекрасно провел время с Инкой. Девушка осталась довольна. Десантник сиял и лучился радостью, как бриллиант на черном бархате под светом яркой лампы. До отъезда он даже успел мне надоесть своими восторженными воспоминаниями о прошедшем свидании. Особенно о том моменте, когда у него получилось чуть приобнять и поцеловать девушку в щечку на прощание. Инка по его словам, была не против, даже улыбнулась.
В кафе на Карл-Либхнет-штрассе мы заказали крусту. Картофель с капустой и подкопченной свининой зашел отлично. Немаленькие порции умяли с большим аппетитом за считанные минуты. Там же в кафе я кратко рассказал десантнику подробности своего вояжа и разговор с Вольфом.
По возвращении в гостиницу, меня ждала горничная с запиской от бывшего главы «штази». Маркус Вольф приглашал на встречу, чтобы обговорить детали будущего сотрудничества. Недалеко от гостиницы меня забрал Отто на своем неизменном «варбурге». Уровень доверия ко мне вырос — на этот раз обошлись без повязки на глаза. Встреча проходила в той же военной части. Разговаривали с Вольфом три часа. Я передал оставшиеся деньги, обрисовал ситуацию с первым заместителем председателя КГБ, попросил подумать, как разрешить этот вопрос. Предложил, как вариант, нарыть компромат на товарища генерала. Вольф отметил: первоначальные наработки и мысли где копать, у него имеются, пообещал заняться этим вопросом. С Бобковым Маркус несколько раз пересекался, с высшими чинами КГБ в своё время плотно общался. И далеко не все из них хорошо относились к нынешнему первому заместителю. А в личных неформальных разговорах с советскими коллегами проскальзывало всякое, в том числе полезная информация по фигуранту. Посоветовал потянуть время, а результат он даст.
Обещание Вольфа меня сильно ободрило. Договорились с ним плотно поработать и в Америке, где его люди должны были со мной связаться. Пока Вольф, Гельмут и их люди, аккуратно пообщались с несколькими десятками коллег, испытывающих беспокойство по поводу своей дальнейшей судьбы. На данный момент двадцать семь человек, при условии гарантий нормальной жизни своих семей, высоких зарплат и возможности заниматься профессиональной деятельностью, были готовы присоединиться к нам. Больше всего было оперативников внешней разведки — четырнадцать человек. Пять офицеров спецназа из трех оперативно-боевых подразделений двенадцатого отдела, занимавшегося борьбой с терроризмом, двое — из оперативной роты, спецподразделения военной контрразведки, ещё один — инструктор спецшколы «Мария» вСтрувенберге, готовящей спецназовцев, разведчиков и диверсантов. Четверо офицеров ННА: один — командир отдельного разведывательного батальона одиннадцатой мотострелковой дивизии, трое пехотинцев. Маркус охарактеризовал их настоящими профессионалами и идейными противниками Запада. Ещё трое — аналитики, работающие с информацией, за их плечами самые сложные и успешные операции тайной войны. Подробности Вольф раскрыть отказался, а я настаивать не стал. Естественно, оставаться в ГДР и сдаваться на милость победителя они не хотели, обоснованно опасаясь репрессий. Бежать в Союз тоже не желали, после анализа текущих процессов, обоснованно подозревая, что его в недалеком будущем ждёт судьба ГДР,
По людям договорились так. Пусть готовятся к переезду, распродают имущество и увольняются. Гельмут со своими сотрудниками, готовит для них подложные документы, а я занимаюсь материальным обеспечением переезда. В течение месяца-двух Вольф и его люди должны определиться, где создаем базу: во Вьетнаме, одной из стран Африки или в любом другом, удобном для проживания месте. Когда все будет подготовлено, начнем постепенно вывозить людей. Часть уйдет через СССР, часть — через командировки в Западные страны. Техническое обеспечение возьмет на себя Вольф, финансовое — на мне. По самым скромным подсчётам на начальный этап: переезды, подъемные, различные сопутствующие расходы потребуется не менее семидесяти тысяч долларов. Сумма вполне подъемная. А вот создание базы, оружие, выплата зарплаты и финансирование тайных операций обойдется на порядки дороже.
Параллельно с пожаром в штаб квартире МГБ, люди Маркуса аккуратно подчистили картотеку в Институте Экономических Исследований, где до сих пор работал центр внешней разведки. Теперь, по словам Вольфа, у нас имелась уникальная база, с возможностью использования сотен лучших оперативников, ликвидаторов, агентов под прикрытием в Америке, Азии и Африке.
По поводу огромных предстоящих расходов по финансированию «штази» и их сети на трех континентах у меня зародилась одна интересная идея. Если разборка с Саввой, стоящим за ним Серым неизбежна, не ожидать пока Аслану станет слишком плохо, а заняться этим вопросом прямо сейчас. Как и предлагал Левон Суренович, подмять старателей и заимки с золотом и платиной под себя. Причем не только тех, кто готов отойти под наше «крыло», но и разобраться с Саввой и договориться с Вовой Тарановым. Условия работы, на которые они согласны — отдавать четверть с добычи, вполне выгодны для меня. Нужно только все посчитать и прикинуть, поставить контролировать своих людей, чтобы не кинули. Пусть платят свои двадцать пять процентов, но золотом. Остальное скупать у них за рубли. Полученное золото продавать на Западе. Левон Суренович упоминал наличие канала через Прибалтику, да и человека Вольфа — пройдоху Эриха Крамера можно подключить. Если всё получится, как задумывалось, у меня образуется солидная внушительная «черная касса» на Западе. Её можно будет использовать для инвестиций, например, закупки машин, оплаты тайных операций по всему миру. А значит, мои возможности серьезно увечатся. И план удара по американской экономике и олигархам, обретает реальные очертания.
Работа с предпринимателями тоже велась. Вольф обязался через неделю подобрать мне подходящие кандидатуры, с полным досье на каждого, чтобы я сам сделал выбор. Как мы договорились, со мной в Америке или Союзе свяжутся его люди с необходимыми документами.
Напоследок бывший глава внешней разведки сказал, что Рунге готов встретиться. Ориентировочно, завтра днем. С ним можно откровенно обсуждать все вопросы, он поможет.
На следующий день я уже был в кабинете Рунге. Куратор автомобильной промышленности оказался тощим мужичком лет шестидесяти. Подчеркнуто держал дистанцию, разговаривал сухо. Тем не менее, почитал приготовленные договора, настоял на полной предоплате за поставленные машины, со скрипом согласился открыть центр обслуживания в Москве и прислать специалистов. Рунге пообещал поговорить с директорами автомобильных предприятий, сказал — условия сделки, возможно, будут ещё обсуждаться, но никаких препятствий для сотрудничества лично он не видит, и будет рекомендовать сотрудничать с нами.
На протяжении всей беседы я внимательно наблюдал за Рунге. Складывалось впечатление, что общение со мною ему неприятно, и он крайне неохотно вынужден помогать протеже Вольфа.
