Миша снова достал телефон.

– У тебя что, в этом телефоне есть всё?

– Ну, всё – не всё, а калькулятор имеется. Так, ты прибавила за день двадцать восемь см… Слушай, через пять дней ты будешь ростом метр семьдесят восемь. О-хо-хо-хо-о-о, вот это я понимаю! А знаешь, кто ты?

– Кто?

– Ты – супергерой. Да, ты реально, как из комиксов, – Миша опять увидел моё недоумение. – Ладно, неважно. Слушай, сейчас мы позавтракаем – и начнём искать твоих родителей. Что скажешь?

– Это здорово, Миша, ты прямо прочёл мои мысли! Да, да, да!

– Всё, всё, не кричи так громко. А то Арахнида Николаевна к нам придёт.

И мы оба засмеялись. Я поймала себя на том, что потихоньку начинаю привыкать к своему временному жилью, особенно к кухне. Тут всё кажется уютным и даже каким-то родным.

– Миша, ты правда очень вкусно готовишь. Эта яичница с сыром – просто объедение!

– Рад, что тебе нравится. Просто я уже давно один живу. Так, а пока мы едим, я могу поискать в интернете твоих родителей. Назови их имена и фамилию.

– Папу зовут Николай Сергеевич Стариков. Мама – Елена Васильевна Старикова.

– Хм, забавно, – усмехнулся Миша.

– Ты чего смеёшься?

– Я просто подумал, что тебя зовут Айко Николаевна Старикова. Это необычно. Так, ладно… Стариков Николай Сергеевич, энтер… Хм, ничего нет!

– Не может такого быть. Его все знают – он, наверное, уже суперпрофессор исторических наук!

– Да я верю тебе, Айко. Но нет его тут, что я могу тебе ещё сказать?

– А ты лучше ищи. Я уверена, что он просто где-то затерялся.

– О как! Нашёл твою маму, – Миша развернул ноутбук экраном ко мне. – Сейчас прочитаю про неё. Так, окончила Институт стран Азии и Африки при МГУ имени Ломоносова.

Ну, это я и так знала.

– Защитила докторскую диссертацию в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году. С восемьдесят шестого по девяносто девятый работала в Институте востоковедения РАН. А вот сейчас она – преподаватель в Университете… ой!

– Что там?

– В штате Аризона.

– Не поняла, в каком штате?

– Айко, она в Америке живёт.

– Стоп, стоп, Америка же наш враг!

– Ну, Америка – и сейчас нам не то чтобы друг, но летаем мы, куда сами захотим. Так что твоя мама там. Хотя, подожди, может, это старая информация.

– Как она могла уехать туда без папы?

– А откуда ты знаешь? Может, она там вместе с ним?

– Тогда почему про папу ничего не написано? Мой папа защитил диссертацию ещё в восьмидесятом. И помогал с ней маме – папа невероятно умный, и мама всегда у него всё спрашивала, по всем темам. И после всего этого – про него ничего нет?

– И правда, странно. Погоди-погоди, сейчас, я кое-что придумал. О, есть!

– Что?

– Я нашёл твою маму в социальной сети, сейчас напишу ей. А твоя мама, кстати, совсем не старушка. Посмотреть хочешь?

– Ой, я боюсь смотреть на неё! Ну, ладно, показывай. Она похожа на мою бабушку, свою маму. Такая же важная, как и в тот год – только очки надела. Мамочка моя! Спроси её, где папа? А то я волнуюсь что-то! Можешь?

– Всё, написал ей. Если она в Москве, что вряд ли, то скоро прочтёт. Но тут написано место жительства: штат Аризона, США. А в Америке сейчас ночь, придётся подождать.

– Я не хочу ждать! Поехали к нам на Чернышевского, четырнадцать!

Миша взял телефон и что-то начал набирать.

– Слушай, нет такой улицы в Москве.

– Как нет? Не может быть, ищи лучше.

– Ха, всё, понял. Это бывшая улица Чернышевского. Сейчас это улица Покровка.

– Папа был прав: он эту улицу именно так и называл, говорил, что это её настоящее название – в честь церкви.

– Это, конечно, всё хорошо… Но как ты, Айко, поедешь с таким ростом? Это же просто-напросто опасно.

– Я заберусь в твой рюкзак, буду оттуда подсматривать и подслушивать. ОК?

– М-да…Ну, смотри. Ладно, ОК!

Миша взглянул на часы, затем в окно. Я тоже решила встать на стол и подойти к стеклу поближе – посмотреть, что там такое. К дому, видимо, только подъехала огромная чёрная иностранная машина. А из подъезда вышла… Да, так и есть – та самая женщина из моего сна.

– Это Ирина Николаевна?

– Ага. Она крутая. Ну, ничего: скоро и я куплю себе крутую машину и буду крутым.

– Что ты всё: «крутой, крутой» – других слов, что ли, больше нет у вас в будущем?

Мы смотрели вниз. Ирина садилась в машину. Вдруг она подняла голову и посмотрела в наше окно.

– Ой! – сказали мы одновременно и пригнулись.

– Это она на нас посмотрела? – спросила я Мишу.

– Наверное! Прямо как будто знала, что мы на неё смотрим. Я её уже и сам боюсь, хоть она мне и нравится.

– Как тебе может нравиться эта кикимора?

– Она не кикимора, просто она одинокая. Когда я ей устанавливал дверь в квартире, мы даже немного пообщались. Такая умная – прямо, наверное, как твой папа.

– Ну уж нетушки, ей до моего папы – как до Америки!

Миша поднял голову и выглянул в окно.

– Уехала. Нам тоже пора, собираемся!

Глава седьмая. Привет из прошлого

– Миша… Миш-ш-ш-ша, – звала я шёпотом, – открой рюкзак!

Изнутри я видела, как застёжка-молния поползла влево. В глаза ударил свет, а затем надо мной возникло лицо Миши.

– И что тебе не сидится? – поинтересовался он тоже шёпотом. – Тебя укачивает, что ли?

– Ага, немного укачало. Открой окно и до конца не застегивай молнию рюкзака, пожалуйста.

Миша кивнул и открыл окно. Наконец-то я смогу подышать воздухом и посмотреть на Москву будущего!

– Подними рюкзак повыше, я не вижу, что там за улица.

– Хорошо, только тише! Мы по Тверской едем.

– Какая же это Тверская? Я с папой много езжу: это улица Горького, а тут должна быть гостиница «Центральная», но вижу что-то красивое теперь. А тут… Тут я гуляла. Как много иностранных букв, это точно Москва?

– Москва-Москва. Погоди, – Миша опять полез в телефон. – И правда: раньше эта улица носила имя Горького. Смотри-ка, не знал.

– Брат, ты с кем разговариваешь? Я просто плёхо слищу, – вмешался в нашу беседу таксист.

Миша поднял руку и показал ему на своё ухо, в котором виднелось что-то белое. Похоже на слуховой аппарат, у меня похожий бабушка носит – не такой красивый, правда.

– А-а-а, поньял. Извини, брат.

«Странно, – подумала я, – почему таксист так плохо говорит по-русски? М-да, тут ещё во многом нужно разобраться».

– Слушай, Миша, мне тут становится тесно. Наверное, расту опять?

– Скоро приедем, потерпи. Хотя нет, терпеть тебе придется до дома. Сама захотела поехать со мной, уж извини.

– Ноги затекают. Ладно-ладно, буду терпеть.

– Приехали, брат, – таксист остановил машину.

– О, отлично! – сказал Миша и открыл дверь. – Я молнию прикрою, тут людей много, ОК? – шепнул он мне.

– Давай, но щелочку оставь.

Так он и сделал. И тут я подумала, что мне очень повезло, что меня нашёл не кто-нибудь, а именно Миша. Это даже странно. Ведь это мог быть кто угодно другой: какой-нибудь сторож или, ещё хуже, милиционер. Да, повезло мне с Мишей.

– Простите, не подскажете, – обратился он, видимо, к прохожим. – Назови номер квартиры!

– Миш, это ты мне?

– Да-да, тебе – кому же ещё?

– Квартира номер двенадцать.

– Вы куда, молодой человек? – голос был как из телефонной трубки, только громче.

– Я в двенадцатую квартиру, к Стариковым.

– Тут такие не живут, ошиблись.

– Как это не живут? – крикнула я.

«Пи-и-и-к».

– Зайдите, я вам открыл, – вновь послышался незнакомый голос, и дверь открылась.

– Ох, как не вовремя я стала светиться. Закрой рюкзак, Миша.

Но Миша, наверное, не слышал меня. Он завёл разговор с мужчиной, который нас впустил – видимо, охранником.

– Здравствуйте, тут Стариковы должны вроде жить?

– Здравствуйте, тут живёт другая семья. Уже лет десять точно.