– Я сказала: глупо!

– Нет-нет, какой год сейчас?

– Тысяча девятьсот восемьдесят первый.

Теперь смеялся уже мой собеседник, и меня это повеселило.

– Я рада, что ты себя уже хорошо чувствуешь.

– Кстати, да. Ещё пару минут назад у меня страшно болела голова. Неудивительно – так грохнулся!

– Так что же тебя рассмешило? – спросила я.

– М-м-м, как бы тебе сказать… Наверное, то, что сейчас уж точно не тот год, который ты назвала.

– И какой же, интересно знать?

– Вообще-то, две тысячи двадцатый.

– Ага, – засмеялась я ещё пуще. – А ты – инопланетянин?

И тут уже мы оба расхохотались.

– Нет-нет, куда мне, я – простой рабочий. У них тут в оранжерее проверка была, пожарники сказали двери сменить, вот я и занимаюсь установкой дверей.

– Ясно! Инопланетный рабочий!

– Слушай, а я ведь не шучу. Сейчас и правда две тысячи двадцатый, вот, посмотри.

Дядька вынул из кармана какой-то предмет, нажал на него и протянул мне. Предмет напоминал маленький плоский телевизор, я даже закрыла от неожиданности глаза. Открыв их, я увидела на экране дату: «29.05.2020».

– Это сегодняшнее число, – сказал дядька.

– Хм, а что это за штука у тебя в руках?

– Это телефон, кстати, неплохой: тут и вайфай, и НФС, и в игры можно поиграть.

– В игры?

– Ну, да.

– Знаешь, дело в том, что у меня болезнь Урбаха-Вите – отсутствие страха. Поэтому я и не испугалась всего этого. Но если бы у меня не было этой болезни, я бы, наверное, очень сильно испугалась.

– Чего же тут пугаться? – спросил он.

– А того, что я – маленькая девочка, оказавшаяся непонятно где…

– Почему непонятно? – перебил мой новый знакомый. – Это Земля, Москва, Ботанический сад… Две тысячи двадцатый год, правда.

– Две тысячи двадцатый. Вот тебе и Тануки…

– Ого, да ты светишься…Стой-стой, осторожно!

Эти слова странного дяденьки я слышала уже как будто во сне, ведь я потеряла сознание.

Глава третья. Миша

Я открыла глаза и улыбнулась. «Всё-таки это был сон», – подумала я про себя.

– Мама, папа! – прокричала я, – сейчас я вам такой удивительный сон расскажу, вы не пове….

Я встала с кровати и поняла: тут что-то не так. Я лежала на подушке, на голове был какой-то колпак, а накрыта я была огромным носком. Как я это поняла, спросите вы? Моя кровать находилась напротив зеркала.

«Ну, вот и приехали. Где это я, интересно?»

Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в чьей-то квартире. Она казалась огромной: всё из-за моего роста, который стал, кстати, немного больше – спасибо зеркалу, в котором я это вижу.

«Если я и правда ещё в том месте, где я проснулась внутри дерева, то, пожалуй, обманул меня тот дяденька: никакой это не две тысячи двадцатый год – квартира точно, как в моём времени. Хм, и зачем ему такая необычная картина на стене, просто черная? Ах да, папа говорил, как она называется – «Черный квадрат». Хм, странный вкус».

– Ты проснулась? – раздался мужской голос.

На пороге комнаты стоял тот самый дяденька, хотя теперь я увидела, что он совсем не дяденька – молодой парень, лет двадцать пяти.

– Меня зовут Михаил! Прости, что вчера не представился, я был немного не в себе.

– Привет, Михаил, – сказала я. – Где это я?

– Ты у меня дома. Правда, это не совсем моя квартира – я её снимаю.

– Как это – снимаешь?

– Погоди, ты и правда из тысяча девятьсот восемьдесят первого года?

– Ну, конечно, зачем мне тебя обманывать?

– Да-а-а, тогда мне будет сложно тебе всё объяснить, – Михаил задумался. – Давай сделаем так: если я и правда не сплю, и ты мне не снишься, со временем я тебе всё расскажу. Просто иначе мне придется тебе объяснять всё, что случилось за почти сорок лет.

– Ты знаешь, мне очень грустно от того, что рядом нет папы и мамы. Я бы хотела вернуться обратно, но не знаю, как сюда попала.

Я снова посмотрела на себя в зеркало.

– Слушай, Миша, а тебе не кажется, что я выросла немного?

– Да, я тебе тоже хотел сказать… и, кстати, твоё лицо стало взрослее, тебе сейчас сколько лет?

– Мне девять.

– Ну вот, а сейчас тебе как будто лет двенадцать. А прошло часа три, может быть. А теперь расскажи, как ты сюда попала… по крайней мере, что было последним? Что ты делала перед тем, как попасть сюда?

– Я читала книжку японскую, «Такэтори». Потом просто уснула.

– Японскую книжку? Это сейчас модно. Кстати, у нас аниме очень популярно. Хм, странно. Ну погоди, а ещё что делала?

– Вспомнила: перед тем как уснуть, я услышала какой-то щелчок! И мне даже показалось, что книга, которую я читала, стала больше.

– Так, это уже интереснее. А откуда щелчок?

– Думаю, из книги.

– Которую ты читала?

– Не совсем, я читала эту книгу на русском, а на столе лежала точно такая же, но на японском. Мне её родители подарили.

– Погоди-ка! А почему японскую? Кто твои родители?

– Они востоковеды.

– Очень интересно. Ладно, а что потом?

– Ну вот, и этот щелчок прозвучал, когда я пыталась понять, что написано на последней странице. Наверное, что-то задела.

– Что ты там могла задеть? Это же просто книга. Хотя, познакомившись с тобой, я уже во всё могу поверить. Ты думаешь, что книга была волшебная?

– Не знаю, волшебная или нет, но она странная.

– Звучит, как будто я внутри кино какого-то. Бред!

«Крх..крх..крхк», – послышалось из за стены.

– Что это? – спросила я.

– А, это моя соседка, Ирина Николаевна. У нее там вечерами всегда такие звуки. Я уже привык.

Мне к такому сложно было бы привыкнуть. Очень неприятные звуки, как будто кто-то скребется. Кошка?

– Нет, у неё нет кошки. Я знаю, я ей недавно межкомнатную дверь устанавливал. Но вот…

– Чего?

– Запах у неё в квартире очень неприятный, хотя женщина она молодая и красивая, – Миша немного покраснел после этих слов. – И вроде квартира после евроремонта…

– Какого ремонта?

– Ах да, ты же не понимаешь. Ну, одним словом, красивая квартира. А запах – так себе.

– Понятно. Ладно, мне лучше сейчас думать не о запахе в чужой квартире, а как вернуться домой в свой год.

– Да-да, конечно. Слушай, а ты есть хочешь?

– Ой, и правда. Очень хочу! Я бы сейчас котлетки поела мамины с макаронами…

– У меня есть пицца, будешь? – спросил Михаил.

– Так… Опять неизвестное слово. Что такое пицца?

– А вот это не хорошо, как же у вас люди живут без пиццы? Я бы не смог.

– Ну, может она и вкусная, но я-то не пробовала.

– Ладно, если ты не против, я отнесу тебя на кухню, хорошо?

– Ага, только погоди. Вон, у тебя там какая-то странная сумка, я могу в неё сесть.

– Ха-ха-ха, – засмеялся Миша. – Это не сумка. Это портативная блю-тус колонка с ремешком.

Ничего не поняла из того, что он сказал, кроме слова «ремешок». Миша аккуратно посадил меня на колонку и поднял её. И я взлетела! Ух ты, это так здорово!

– Погоди-ка, – Миша поставил колонку со мной обратно на стол. Вынул из кармана свой телевизор-телефон, нажал что-то на нём, и… Ой! Из-под меня зазвучала иностранная песня, я аж подпрыгнула, ощутив звуковую волну.

– А что это?

– Это моя любимая песня, «Unforgettable». В переводе с английского – «Незабываемое». Поёт певица Сиа.

– Красивая какая. Я никогда её не слышала.

– Когда попадешь обратно в свой год, попроси папу купить пластинку Нэта «Кинга» Коула. Это его песня. А певица Сиа перепела её.

– Нэт «Кинг» Коул. Запомнить бы. Покачай меня ещё немного под музыку, пожалуйста.

Никакие качели в мире не сравнились бы с этой колонкой.

– Оказывается, быть маленькой – очень весело, – сказала я.

Песня закончилась, и вот мы уже на кухне.

«Д-з-з-з-н-н-н, д-з-з-з-з-н-н», – раздался звонок в дверь.

– Ну вот, на тебе! Моя соседка. Зря я так громко включил музыку. Спрячься за колонку, пойду выслушивать от Ирины Николаевны, какой я плохой.