Стал задирать косой черепаху: «Кумушка, – ей говорит, —
имею намеренье я вызвать вас на состязанье;
К призу особенному у меня притязанье
Причём для того не придётся мне даже быстрее ходить».
– Ужели намерение ваше, как вы говорите,
Бросить мне вызов? Ну, как хотите.
– Однако поверьте, чтоб вы могли прибавить ваш шаг
И честь свою окончательно не потерять,
Извольте на время домик ваш снять,
Ведь к бегу он не приспособлен никак.
Внемлите совету покорного слуги;
Как друг вам скажу, вам будет куда как легче.
С другой стороны, ужели не приютит
Ваш панцирь всех, кому так нужно убежище?
Я б маленьким домом его окрестил…
Никак вы унылая домоседка,
Что из тюрьмы появляется редко.
Но этой ночью придётся всё ж панцирь вам снять.
Лапы повыше: дом постарайся сорвать,
Так распрямись же, старуха, расправься быстрей-ка!
Черепаха же, вытянув шею,
Отвечает: «Вы, батенька мой, скоморох;
Всё острите, что к панцирю-де я присохла,
Но моя ль то забота – ваша затея?
Вы не я, а к чему вам сотня домов?
И скандалить у вас много поводов,
Мне так видится также и прочных, и крепких…
Только сон ваш везде весьма беспокоен,
Дрожь за шкуру вам будет вечной соседкой,
Я ж везде уверена и довольна».
