Чуть больше полувека назад его вид мог бы вызывать серьёзные вопросы у местных правоохранителей, но сейчас другие времена, и людей уже трудно чем-либо удивить. Да жнецу, по большому счёту, было совершенно всё равно, как Кощей будет выкручиваться.

По «лавкам» волхв бродил долго, подарив ещё пару часов покоя, а вернулся с двумя большими пакетами, украшенными логотипом известного супермаркета. Повторил процедуру переодевания в обратном порядке и молча скрылся на кухне. По отсутствию вопроса: «а где здесь очаг?» – можно было понять, что как пользоваться индукционной плитой Кощей разобрался. Да и сложно, наверное, запутаться в четырёх кнопках… или их там восемь? Кажется, со дня покупки жнец не использовал это устройство ни разу – просто почему-то подумал, что в любом доме должна быть плита. Для порядка.

Спустя полторы серии воздух наполнился совершенно дивным ароматом, нежным и пряным, способным растревожить воображение даже самых стоических аскетов. Будь жнец на службе, он, может быть, и смог бы совладать с его манящим зовом, но сейчас, в праздности, он быстро пал жертвой запаха и, ведомый им, побрёл на кухню.

Кощей восседал во главе стола, крепко сжимая в руке нож, а перед ним в большом блюде возвышалась гора прожаренного мяса, покрытого тонкой хрустящей корочкой из специй.

Жнец присел на противоположном конце и мысленно потянул угощение к себе. Кощей перехватил его на полпути, блюдо замерло, удерживаемое равновеликими силами.

– Я, вообще-то, только для себя готовил. Ты не говорил, что тебе тоже надо!

Блюдо мелко задрожало.

– Ты съел мою лапшу, так что теперь делись!

– Тоже мне, сравнил воробья с лебедем!

– А ещё купил это мясо на мои деньги!

Блюдо, раздираемое магией, уже не просто дрожало – готово было опрокинуться, оставив без ужина обоих.

– Ладно, отпускай, – сдался, Кощей, чуть ослабляя хватку. – Поделюсь.

Он и правда разложил мясо на две тарелки, подумав, добавил на вторую нож и метко запустил через стол. Жнец притянул из ближайшего шкафа вилку и уже собирался попробовать…

– Одного я не понимаю, – встрял Кощей. – Зачем ты ешь с помощью гребня?

– Я бы мог в ответ спросить тебя, зачем ты закалываешь волосы столовым прибором, но не буду.

На этом пикировка закончилась – да и не особо хотелось болтать, когда перед тобой лежит ароматный, ещё дымящийся кусок мяса. Острый нож легко рассёк запечённую корочку, обнажая благородную розовую мякоть с сочными и мягкими волокнами, раскрывающимися при каждом надрезе. С самых первых дней появления в продаже лапши быстрого приготовления жнец считал её самым оптимальным с точки зрения вкуса и удобства продуктом, но стоило попробовать Кощеево блюдо – и он сам уже был готов считать её гадкой похлёбкой. Вкус сочного и плотного мяса в его таинственной пряности приносил какое-то необъяснимое удовольствие, заставляя тянуться к каждому новому куску…

– У меня к тебе… деловое предложение, – произнёс жнец, когда тарелка опустела.

– И какое же? – Кощей заинтересованно наклонил голову, с замершего на кончике ножа мяса в тарелку капнул золотистый сок.

– Пока ты каждый день будешь готовить что-то подобное, я обещаю не напоминать тебе про источник… – А ведь буквально полчаса назад он бы даже и мысли не допустил, что способен выговорить такое!

– Хм… интересно… – Кощей сделал вид, что усиленно думает, потом не выдержал, расхохотался. – Я согласен, отличная сделка! При условии, что, пока я не найду клад, за всё платишь ты. И да, про клад мне напоминать тоже не надо.

– Да сдался мне твой клад… Договорились.

– Кажется, это начало прекрасной дружбы, – заикнулся-было волхв, но жнец не был готов заходить так далеко.

– И не мечтай.

– Ладно-ладно, не всё сразу, – Кощей покладисто пожал плечами с наслаждением укусил поджаристый бочок…

Посреди ночи жнец внезапно проснулся. Некое сверхъестественное чутьё извещало его о нарушении должного порядка. Пару минут он безуспешно пытался отогнать от себя дурное предчувствие, потом высунулся из-под одеяла и сел, прислушиваясь. Ночь наполняли обычные звуки города: треск моторов, безвкусная музыка, которой парни на дорогих и не очень машинах пытались завлечь прогуливающихся по набережной девчонок, ветер, запутавшийся в ветвях берёз… и тихий шорох – даже не звук, а отголосок звука вне материального мира. Отчаявшись определить его источник, жнец вышел в коридор, длинный и прямой, с обеих сторон упирающийся в окна, подсвеченные отражениями уличных фонарей. Звук как будто усилился, к нему добавилось железное позвякивание.

– Кощей?.. Кощей!

– Что? – волхв выглянул из-за двери комнаты напротив спальни, сонно позёвывая. Весь его вид однозначно свидетельствовал о том, что источник у шума был иной.

– Здесь кто-то есть.

– В смысле, кроме нас?

Жнец нетерпеливо кивнул, и теперь уже Кощей предпочёл с ним согласиться:

– Хорошо, хорошо, я проверю внизу, а ты посмотри здесь.

Он сбежал по лестнице на первый этаж, а жнец выбрал чуточку больше непонравившееся ему окно и направился к нему. Сквозь щель в рассохшейся раме кто-то ловко подцепил тонким крючком старый шпингалет и распахнул створку, впуская ночной воздух. Маленькая стройная фигурка взобралась на подоконник, воровато осмотрелась… вскрикнула, заметив, что коридор не пуст, попыталась скользнуть назад, за окно, но от волнения запуталась в ногах и рухнула прямо на подошедшего жнеца. Инстинктивно вцепилась в подвернувшееся под руку запястье…

С безоблачного неба полуденное солнце вызолотило бескрайнее поле вызревшей пшеницы. Упругие колосья покачивались на летнем ветерке, рисуя мимолётные причудливые узоры.

– Княжна, постой, дитя неразумное! Пожалей свою старую няньку! Что я батюшке твоему скажу?

Она не слушает. Ноги путаются в подоле тяжёлого златотканого платья, но княжна упрямо бежит вперёд. К кому-то, кто ждёт её посреди пшеничного моря. При мысли о нём щеки окрашиваются румянцем, дыхание учащается, а сердце начинает колотиться так, будто готово выпрыгнуть из груди.

– Велеслав!

Ветер играет волной его буйных тёмных кудрей… но лица не разобрать.

Память о прошлой жизни – потаённое, запретное, но всего лишь воспоминание. А значить оно может сгладиться, стереться, исказиться…

Княжна любила его, любила всей душой, искренне и отчаянно. И даже сейчас, сквозь века, эта любовь сияла ярче солнца в тот светлый день. И когда она упала в объятия Велеслава, то всё её существо наполнилось безумным счастьем, столько редким и мимолётным для людей, а потому бесценным…

Чья-то рука нежно коснулась щеки, стирая одинокую слезу.

– Вы плачете? Почему?

Жнец открыл глаза, чтобы увидеть сидящую на нём Варвару. Заметив его взгляд, она чуть смутилась и отдёрнула руку.

– Потому, что ты тяжёлая. Больно, вообще-то! – ворчливо ответил жнец. Пожалуй, гораздо более ворчливо, чем даже собирался.

– Ой, простите! – пискнула девушка, поспешно вставая. Инстинктивно протянула руку, предлагая помочь подняться, но жнец не рискнул воспользоваться этим щедрым жестом.

– Ты на кой в окно полезла-то? – оказавшись на ногах, жнец сурово навис над Варварой – он был выше её на целую голову. – Ты что, воровка?

– Я не воровка! – обиженно пискнула девушка. – Я бы только гроб сфотографировала как следует, и всё! Думаете, я бы полезла ночью в чужой дом, если бы вы с приятелем не были такими жадинами?

– То есть, это ещё и мы виноваты?

– Да, а кто же! – Варвара поднялась на цыпочки в попытке выглядеть более внушительно. Но и без того столько нахальный ответ так озадачил жнеца, что он не нашёлся, что ответить. Если честно, он вовсе не привык спорить со смертными без незыблемой поддержки свода законов об упокоении, которые в данной ситуации ну никак не могли ему помочь.

На его счастье или беду, на помощь пришёл Кощей.

– Посмотрите-ка, к нам сызнова Варвара-краса пожаловала! Ужель оттаяла и позволишь ручку облобызать?