Клим

— Я отправила тебе сообщение, что у нас Лена в гостях. Ты не прочитал, видимо, потому что был за рулём, — сказала Анна, тепло приветствуя меня у двери объятием и поцелуем.

— Нет проблем, дорогая, — прошептал я в ответ.

Мы втроём разделили два тайских блюда. Во время вечера Лена периодически выходила на балкон, чтобы покурить. У меня возникло такое ощущение, что её тело чего-то жаждало, и табак служил лишь временным отвлечением. Что ж, догадаться было нетрудно. Конечно, и никотин — довольно сильный наркотик. Пожалуй, даже намного сильнее, чем придуманные после его появления. Недаром в мире миллиарды людей имеют к нему пристрастие и не в силах отказаться. Но в случае с Леной всё сложнее. Она перешла на новую ступень привязанности к веществам. К сожалению.

Мы посидели какое-то время, а потом я удалился в кабинет, сказав им, что нужно поработать. На самом деле мне просто хотелось дать девушкам возможность пообщаться вдвоём. Третий в таких случаях всегда лишний. Даже если это простой дружеский ужин. Но девочки всегда остаются девочками, им требуется время для перемывания косточек знакомым. В конце концов я выключил свой ноутбук, хотя из нашей гостиной все ещё доносился слабый звук разговора.

Посреди ночи я проснулся и обнаружил, что рядом со мной уютно устроилась Анна. Она прижалась к моему телу, чтобы согреть.

— Лена спит на нашем диване в гостиной, — сказала она шёпотом. — Не волнуйся, милый.

Утром мы приготовили кофе, пока Лена ещё спала. Решили позволить ей остаться в квартире, пока будем на работе. В шутку спросили друг друга, есть ли где-нибудь наличные. Не то чтобы Лена когда-либо собиралась воровать у нас, но деньги были бы слишком соблазнительны для неё, чтобы устоять. Для людей, поддавшихся пагубной страсти, наличность и вещества — первейшие враги.

Пока я находился на работе, то не задумывался об этом. Во мне царила уверенность, что Анна давно знакома с Леной, периодически встречается или общается с ней по телефону. Потому мысль о том, что оставлять подругу жены в нашей квартире одну — не самая лучшая идея, мне даже в голову не приходила. Как оказалось, совершенно напрасно. Нельзя доверять людям, для которых пагубная привычка стала смыслом существования.

Тем же вечером, когда я вернулся домой около семи часов, то обнаружил, что наша входная дверь приоткрыта. Внутри Анна сидела на диване в гостиной, совсем одна, и плакала.

— Она украла твои ювелирные украшения, Клим, — с грустью в глазах супруга посмотрела на меня.

— Какие ещё украшения? — это был вполне закономерный вопрос, поскольку я не ношу колец, серёг, браслетов и цепочек. Всё, что может быть на моём теле, — это пара хороших дорогих часов. Ну, а из ценных вещей могу назвать золотые монеты царской чеканки, — три «Николаевских червонца», которые ещё называют империалами. Их подарила мне бабушка, и потому выражение «ювелирные украшения» сбило меня с толку.

Как выяснилось дальше, в нашей спальне Лена, вероятно, искала деньги. Но вместо них нашла пару моих часов, булавку для галстука и ещё маленький золотой крестик, которые моя бабушка тоже подарила мне в детстве. Я спросил Анну о её шкатулке для драгоценностей, наполненной по-настоящему дорогими (если с моими сравнивать) вещами. Помимо прочего, я недавно купил ей серьги с бриллиантами. К счастью, жена как следует спрятала шкатулку, и Лена так и не нашла её.

Анна огляделась и, насколько смогла понять, единственными украденными вещами были мои двое часов, монеты, булавка и крестик.

— Мне очень жаль, Клим.

— Послушай, милая, не надо так волноваться, — с этими словами я крепко обнял Анну. — Это просто мелочи, не такие уж и важные.

Мне потребовалось добрых двадцать минут, чтобы убедить её, что по большому счету потеря некоторых материальных вещей незначительна. Я также приложил все усилия, чтобы Анна знала, что я не виню её и не возлагаю на неё какой-либо ответственности. Разрешить Лене провести день у нас было общим решением. Я пытался объяснить, что — даже больше, чем материальные потери — это был настоящий признак того, в каком отчаянии оказалась её подруга. Должно быть, её тогда мучали страшные угрызения совести, пока забирала наши вещи. Но наркоман не может себя контролировать.

Вскоре после этого Анна получила сообщение: «Простите. Мне пришлось это сделать. Я отплачу вам обоим. Обещаю. Всё верну. Считайте это кредитом».

Мы с Анной посмотрели друг на друга и подумали об одном и том же: ну да, конечно.

***

Анна

Было так приятно заполучить выходной в середине недели. В нашей юридической (точнее — адвокатской) конторе перестилали ковровое покрытие, и руководство решило не выходить на работу. Получился словно дополнительный день отпуска, к тому же в Питере стояла прекрасная солнечная погода, весьма редкое явление для нашего города. Клим был занят своей большой презентацией нового проекта, а иначе, может быть, присоединился бы ко мне. Хотя, признаться, я рассчитывала успеть очень многое за один день.

Утром попыталась завершить несколько личных проектов. Я все ещё сортировала свадебные фотографии, как цифровые, так и напечатанные, которые собирала в три альбома. Навела дома порядок и, когда закончила уборку, разложила вещи по своим местам. Пока возилась, нашла стеклянную анальную пробку в ящике для нижнего белья. Помыла ещё раз на всякий случай и положила на прикроватный столик, чтобы после положить в коробку, где мы храним наши сексуальные игрушки. Забавно, что такие вещи, как фонарик, ножницы, отвёртки или такие вот интимные штучки всегда таинственным образом перемещаются по дому сами по себе. Ну, по крайней мере, я не обнаружила ту стеклянную вещицу в кухонном ящике. Это было бы сложно объяснить маме Клима, которая иногда заглядывает к нам в гости.

Она умная женщина, потому никогда не приходит без звонка. Но у неё есть ключ от нашей квартиры. Поэтому лучше ей не видеть того, что не следует человеку в её возрасте и с советским воспитанием. Понять такое уж точно, мне кажется, не сумеет.

Клим написал мне, что Бегемот, он же Борис Кириллович Смирнов, хочет использовать нашу квартиру для показа. Вот же блин! В самом деле? Я не хочу, чтобы этот наглый тип был здесь без Клима. Я подумывала пойти прогуляться, пока они осматривают нашу квартиру, но это могло показаться грубым или неуместным. Поэтому решила остаться и заняться чем-нибудь.

Когда услышала звонок в дверь, поморщилась. Мне очень хотелось бы, чтобы Клим был сейчас дома. Но, к сожалению, его нет. Равно как и отказать такому человеку, как Смирнов, мы не можем. Он всё-таки значительно снизил для нас цену на жильё. Этот поступок, я так понимаю, Климу (да и мне, наверное) отрабатывать придётся ещё довольно долго. Пока Бегемот не сочтёт, что моральное обязательство перед ним закончилось.

Я открыла дверь, и Смирнов галантно подождал, пока попрошу его войти, прежде чем переступить порог нашей квартиры. Надо признать, он был особенно вежлив и уважителен:

— Мне очень жаль вас беспокоить, Анна Максимовна. Можно я буду называть вас просто Анна? — поинтересовался он.

Вскоре я поняла, что Бегемот был таким приторно вежливым не ради меня, а ради двух потенциальных покупателей, которые его сопровождали. Уверена, в их глазах он хотел выглядеть скромным и тактичным ради собственной выгоды, но уж никак не моей. Вместе с Бегемотом в квартиру вошли супруги были средних лет. Жена выглядела немного моложе. Я обратила внимание, насколько оба очень хорошо, то есть стильно и дорого, одеты. Когда Смирнов назвал своего клиента доктором, сначала даже подумала, что он главврач какого-нибудь медицинского учреждения. Вот это было бы впечатляюще. Иметь такого соседа всегда приятно, поскольку это люди интеллигентные, а ещё для здоровья полезно.

Проходя по квартире, они восхищались нашим декором и, в частности, упомянули новую картину Энтони Хопкинса. Это заставило меня улыбнуться. Надо не забыть сказать Климу. Их внимание также привлекли захватывающие виды из окон. Доктора, как и Клима, заворожил панорамный вид из гостиной на Финский залив. Когда я проводила пару в нашу спальню, жена доктора восхищённо прокомментировала вид на жилой квартал и виднеющийся лес из нашей спальни.