Я ощутила какую-то большую недосказанность. Помолчали. Ждала, что ещё что-то скажет. Ощущая, что он от меня что-то ждёт. Но не знала – чего.

Я – подумала. Спросила:

«А можешь – честно? Зачем на фото тащил княгиню?»

Он хмыкнул, сказал. Нешуткой в шутке, но я тогда не знала, как это называется. И что он имеет в виду. И почему ему так страшно и стыдно это говорить. Сказал он:

«Хотел посмотреть на японскую принцессу».

Нахлобучило. Стыдом за себя. Тощую, стриженую под мальчика, и с лицом перекорёженым смесью генов.

Буркнула:

«Посмотрел?»

Он, нагло:

«Не-а. Завтра пойдём гулять по работе. И снимать профессиональный фотосет».

Мрачно посмотрела на него. Подумала, спросила:

«А вот если бы ты воровал мои нервы – Ангел бы тебя пристрелил?»

Он замер, глядя на меня каком-то остекленевшим взглядом. Я – напугалась, что что-то я затронула этим вопросом. Буркнула «извини».

Он – продолжил сидеть. Потом вернулся. И буркнул:

«Не понятно. Наверное, нет».

Я – хмякнула. Собралась было предположить, что Ангел его бы в тюрьму кинул, но он – договорил:

«Он бы хотя бы гранату кинул. Ну, или ядерный ранец».

И – мне стало страшненько. Потому как поняла, что он – серьёзно. Честно. И вообще это правда. Если б чё, то вот в него, Ангел – ядерный ранец. Ну или хотя бы – гранату.

И мне – расхотелось. Ощутила себя котёнком недалеко от драки волков с медведем. Очень не хочется смотреть, чтобы не заметили и не сожрали.

Подумала, машинально закрыла разговор:

«Ладно, завтра – пойдём».

Встала, и пошла спать. Замолчав пожелание спокойной ночи. Которое бы выглядело издевательством. Потому что я сама с себя уже наболталась на эротические кошмары. И не представляла, что будет делать он.

Точней, как легла – представила. Что он пойдёт в душ. И там возлюбиться. А я –войду…

В общем, засыпала – долго. Пока не взялась за книжку, которая меня кое-как усыпила.

Засыпая, вспомнила, что «спасибо» за постановление суда я так и не сказала.

Утром меня разбудил он.

Пощекотал за пятку и убежал.

А я обиженно буркнула молча мысль, что – конечно, он меня не видит, это ему Ангел нашептал, как меня дед будит.

Ощутила, что за ночь эффект от вчерашней болтовни не вполне рассеялся. Жёстко сделала зарядку, пытаясь выгнать из организма истому.

За завтраком, вместе, взгляд толком не поднимался. Потому что получилось только загнать всё вглубь. Ну, ниже рёбер всё зудело. И не только потому, что заживало и росло.

Ну, так-то чай с бутерами прошёл молча. Но дожёвывая бутер, он сказал:

«Есть несколько… знаешь слово фактор?»

Метнула на него взгляд. Злобно-обиженный, что он издевается. Он смотрел выжидательно, ровно. Только гудел нацеленностью на работу.

Кивнула. Он помедлил, вздохнул. Сказал ровно, в стол:

«Отходя в бок от основной темы разговора, хочу понадеяться на твоё доверие, а заодно пояснить ход мыслей.

Я очень хорошо умею догадываться. Я – не вижу наверняка, как Ангел. Но очень хорошо умею догадываться»

Хмыкнула. Подумала очень громко злобненько, что под грядущую игру в откровенность не хватает сигарет, может с лампами в лицо. Промаячила:

«Он – уровня 8-0, ты – 3-5?»

Он впетрил в меня взгляд. Помедлила, повернулась встретить. Еле удержала. Потому что смотрел – как серьёзный, уставший мужик на тупого подростка, который на гормонах гонит какую-то типа взрослую чушь. Ну, там, матерится, будучи девственником, например.

Смотрели пяток секунд. Я – уронила взгляд. Прошептала смущённо «извини».

Он вздохнул, и сказал, очень мимолётно и поверхностно думая, как капельки по броне прокатил:

«Виденье у Ангела не восьмидесятое. Немного пониже. А я – на другой ветке навыков, способной выдавать похожий результат».

Помолчал. Я – тоже, ощущая некое… что у меня в памяти оно – куда-то прячется.

Хмыкнула. Посмотрела ему в глаза с желанием курить.

Он – в глаза ответил:

«Вот сейчас я смутно догадываюсь, что тебе нервно от этой беседы и ты хочешь, чтобы я помог тебе её облегчить. А добавляя анализа, предполагаю, что этот взгляд гласит «давай закурим». Потому что вряд ли – «давай накатим по стопочке коньяка», или «давай отложим на потом» или «давай позовём наблюдателя-судью, который будет пояснять». Но при анализе приходится перебирать все варианты».

Я – уронила взгляд со стыдом. Ну и злобой, что меня ткнули носом…

Он вздохнул и сказал:

«Когда ничего не происходит, и мы – плотно в беседе, всё нормально. Мозги всё равно не особо заняты. Но я не уверен, есть ли у тебя привычка разделять мирную, можно сказать, штабную работу и поведение в бою, где надо сообщать сразу быстро наверняка.

Почитав… историю твоего деда, я догадываюсь, что, возможно, у вас есть набор распальцовок для охоты. И может быть, для дома в случае опасности типа соседи пришли бить всей деревней, или КГБ решило сделать план по шпионам. И наверное, у тебя есть привычка этими распальцовками пользоваться. Но ты знаешь, что я её не знаю. И когда хочешь что-нибудь сказать, просто кидаешь мысль с жестами. Иногда получается правильно. Но – иногда.

Поэтому – огромная просьба: я, пока ты на лечении, стараюсь держать в тепле, уюте и сытой. И на невнятные нарушения перечисленного откликаюсь как можно вдумчивей. Но я не читаю твои мысли полностью. Только ловлю то, что чётко и ясно.

В конкретном примере.

Хочу курить – это выданное тобой ощущение неудобняка.

Попробуй, пожалуйста, зайти в самоощущение княгини. И выдать где-то между просьбой и командой «дай закурить».

Я – повисела. Укладывая все взвихрившееся от его речи эмоции и мысли… ну, только вот это «в тепле, уюте и сытой» чего стоило… где-то в организме родилось, но заблудилось ответное радостное повизгивание.

И любопытство от «почитал историю деда»… ну, потребовалось пара секунд сообразить, что, наверное, оно где-то есть в архивах НКВД. И, наверно, у него есть допуск почитать. Ну, или позвонить туда, где архивы лежат и попросить копию. И ещё пара секунд – проглотить вопрос, а что он там вычитал.

Так что за выполнение… его команды, я взялась секунд через десять, в легком бешенстве и раздрае.

Посмотрела на него со всем этим и мысленно рявкнула «дай курить».

Сразу поняла, что рявкнула – зря. Ощутила себя…

Извиняюсь за пошлую странную аналогию.

Первый раз я стреляла, из трёхлинейки, в двенадцать. Когда была на пару ладоней ниже винтовки и весила килограмм около двадцати пяти. То есть в перерасчёте, это как среднему мужчине, которое пять пуд сажени, – из трэша… трёх шестёрок, без дульного тормоза.

Для заграничных слушателей: полагаю, про три русских калибра, вертелка, валялка и трэш, квортеринч 6,5, фо-лин 10,0 и три шестёрки, триплсикс 15,12 вы в курсе.

Соотношение 15,12 к 7,65 и восемьдесят кило к двадцать пять… короче, я приуменьшаю, что как эталону из трэша.

Ну, тогда дед смастерил подушку бронебойщика. И велел напрячь всё тело. И выложил правильно. Ну и всем телом и снесло отдачей.

Так вот. От мысленного рявка на кухне ощущения были… ну, как будто бабахнула, уложившись, чтобы между ног было дерево.

Ну, можно сказать, выкинула импульс из горловой чакры, а отдача прокатилась и бахнула по нижней. А оттуда срикошетила в мозг.

Так что – рявкнула, и – окаменела, стиснув зубы, чтоб не застонать.

Он подумал-посмотрел. Молча выставил пепельницу с сигаретами.

Взял себе, посидел-подождал, пока я зашевелюсь.

Вязко, натужно потянулась к пачке. Взяла.

Дал огоньку. Метнула на него стыдливый взгляд – понял ли.

Увидев спокойное лицо, поняла, что – всё понял, но делает вид, что нет, чтобы мне можно было сохранить лицо.

Мрачно пыхнула дымком.

Он – сказал:

«Сквозит у тебя какая-то неуверенность в том, что тебя воспримут. И сообщения кидаешь со всей дури. Попробуй принять вот какую точку… бытия и зрения окрест: