— Ты чего такая напряженная? — шепчет Бес, приобнимая меня за талию.

— Да так, — мямлю и замечаю, что у него отпито только половина.

Я буду скучать безумно и так сильно, что захочется расцарапать грудную клетку до крови, лишь бы унять сердце, что будет выть диким зверем. Я буду скучать по их вечным дракам, так в шутку, но оставляющие погромы по всему бункеру: от разбитого торшера до вмятины в стене. Буду скучать по колким фразам, сказанных с заботой, по тренировкам и то как за каждый мой новый синяк, они извинялись взглядом.

— Так, что мы имеем, — начинает Док, пытаясь подавить зевок, — Дом Виктора явно забит оружием и соваться туда не подготовленными нет смысла, — давит второй зевок. — Нужно… Нужно, тоже что-нибудь раздобыть и … Черт, как глаза слипаются.

Гвоздь постукивает себя по щекам, пытаясь отрезвить.

— Да, что-то мозговой штурм, — зевок, — дается нелегко.

— Так, парни, — Бес стукнул кулаком по столу, от которого даже я на месте подскочила, а охотникам хоть бы хны, и Бурый уже еле удерживал голову прямо.

Бес допил одним глотком чай.

— Да что с вами такое? — закричал Бес, обводя взглядом зевающий охотников. И сам не смог подавить зевок.

Глухой удар и я увидела, как Бурый свалился со стула и захрапел на полу. А за ним все остальные: кто упал на стол, кто повис на стуле. Я вскочила, когда Бес попытался поймать меня за руку. Его реакция была заторможена, глаза слипались, но он, облокотившись об спинку стула, пытался встать и дотянуться до меня.

— Алиша ... Что ты... — ноги подкосились, и я поймала его тело, как смогла, когда оно начало оседать на пол.

Бес сопротивлялся, пытался держать глаза открытыми, и я видела в них предательство, аж противно от себя самой стало. Слезы брызнули из глаз, словно кто-то наконец-то открыл кран. Я поместила его голову себе на колени.

— Ал...ли...ша…

— Прости … Прости меня, — в груди щемило, давило, но я, поглаживала Беса по голове, пыталась запомнить каждую мелочь в нем, каждую родинку, морщинку на лице, и его прекрасные глаза, в которые я беспамятства влюбилась. - Я должна была, прости. Я люблю тебя, Дэймос. Мой любимый охотник, ты стал для меня миром, моей душой, но я не позволю тебе жертвовать собой, — жмурюсь, от слез, что жгут глаза.

Когда его глаза закрылись окончательно я разрыдалась в голос. В душе надеялась, что усыпляющее зелье не сработает. Но видимо так суждено. Оставив горячий влажный поцелуй на его безответных губах, я собрала в маленький бутылек, который взяла из лаборатории Дока, немного крови из пальца Беса. Буквально чайная ложка, может она продлит мне жизнь. И положив своё сомнительное спасение в задний карман джинсов, вышла из бункера.

Не успев пройти и двух шагов по лесу, как мне на голову накинули мешок, сквозь который ничего не было видно, а в кожу больно вонзились чьи-то пальцы, скручивая меня. Я начала брыкаться, но быстро сдалась. А чего я ожидала? Сама же выбралась из убежища, но зато больше никто не погибнет из-за меня. Мое тело, как мешок с картошкой тащили по лесу, а после засунули в автомобиль. Я попыталась сесть с завязанными руками за спиной.

— Ну здравствуй, дорогуша, - протянул Юлиан.

***

Бес.

Ярость кипела, сочилась из меня, после моего пробуждения. Сначала туман вязкий перед глазами, ничего понять не могу, только Череп хлещет по щекам и кричит, чтобы в себя приходил. А потом дурно стало от резкого осознания, что произошло. Вскакиваю на ноги, хоть и перед глазами ещё всё плывет, мечусь по всем комнатам в поиске рыжий волос.

Нет, нет, моя девочка. Нет! Зверем выть готов, крушу всё на своем пути. Пытаюсь кинуться за ней, но руки парней меня останавливают, несколько ударов по лицу, помогают прийти в себя, отрезвляют, а в голове всё равно одно. Моя девочка, мое рыжее чудо, в лапах у Виктора. Должен был лучше защищать, опять подвел, оплошал. Мудак. Корю себя, место не нахожу, продолжая крушить всё что под руку попадется.

Знаю, что веду себя неправильно, но ничего с собой поделать не могу. Я видел. Черт побери видел, как её что-то гложет, что она что-то не договаривает. Надо было настоять, чтобы рассказала, но боялся на неё давить. И это было опять неверное решение.

Помню её большие карие глаза прям перед отключкой. Они были наполнены тревогой и теплом. В них стоял неподдельный страх и даже льющиеся ручьём слезы, не могли его смыть. Помню поцелуй дрожащими губами. Отчаянный.

Уже готов волосы на себе рвать, как слышу глухие удары по железной двери бункера. На мгновение внутри всё застывает. А вдруг Алиша? Ноги сами несут меня. Рывком открываю засов и вижу перед собой ведьму.

— Приветики, мой милый. Я скучала. — тоненькой ручкой машет в воздухе, широко улыбаясь, — Ну что, одну ведьму потеряли, пришла к вам на помощь другая.

Сука! Руби! Тебя тут еще только не хватало!

Бес

— Приветики, мой милый. Я скучала. — тоненькой ручкой машет в воздухе, широко улыбаясь, — Ну что, одну ведьму потеряли, пришла к вам на помощь другая.

— Руби… — шиплю сквозь зубы, — Откуда ты…

— О, милый, давно пора привыкнуть, что Руби всё знает.

Эта ведьма, воспользовавшись моим секундным шоком, по-свойски похлопала меня по щеке и толкнув бедром, прошмыгнула внутрь. Я мог бы возмутиться и с большим удовольствием выставить нахалку за дверь, только все мысли были лишь об Алише и о попытках вернуть её, даже если придется плясать под дудку одной чокнутой.

За столько лет она почти не изменилась. Ведьмы, как и охотники стареют медленней людей, вот и по девчонке пролетевшие годы были почти незаметны. Её детское личико приобрело более островатые взрослые черты, от длинных блондинистых волос осталось лишь каре по плечи, а в безумном взгляде проскальзывала мудрость и ясность. Хотя нет. Наверное, показалось.

— Хай, мальчики, — ведьма уверенно, с гордо поднятой головой пошла в зал, повиливая бедрами, словно была не в логове охотников, а на показе мод, демонстрируя своё легкое летнее платье на бретельках.

Череп и Гвоздь уже встречались с ней ранее, и их знакомство тоже нельзя было назвать приятным по рассказам парней. Взбалмошная, неконтролируемая, сумасшедшая. И это еще не все её положительные качества.

Мои парни стояли, разинув рты, пока Руби обходила каждого, трепала за щеки и переходила к следующему, попутно, цепляя длинными пальцами наши пустые кружки.

— А ведьмочка то не плохое зелье сварила. Сильное. Умница. — Она обнюхала кружку и вернула обратно на стол, продолжая хватать наши вещи.

— Так, Руби, — не выдержал я, забирая у неё из рук чью-то футболку, — у меня нет времени с тобой возиться, — говорил, немного потряхивая её за плечи. — Либо ты даешь нам информацию, что нам будет полезна, либо уматывай к чертям.

— А ты на меня, мой милый, не злись, — Руби встряхнула мои руки с себя, продолжая шариться по кухонным шкафам и трогать всё подряд. — Это ты ведь упустил свою ведьму, а не я. Руби говорила охранять её, Руби говорила-а-а, — блондинка пела пританцовывая.

Её беззаботный настрой бесил неимоверно, до скрежета в зубах, до побеления костяшек на руках. Меня всего выворачивало от мысли, что Алиша сейчас у Виктора и один Бог знает, что он с ней делает. Лучше не давать волю фантазии, только остатки здравого смысла меня здесь еще держат, а не несут через весь лес к своей Невесте. А Руби словно специально тянет, меня на стойкость проверяет. Только нет её совсем. Из последних сил держусь, смотря как ведьма, изображая балерину, скачет по кухне, наливает себе чай.

— Молоко-о, мо-ло-ко-о… Кто придумал это слово? Хи-хик, такое смешное.

— Руби… — предупреждающе процеживаю я.

— О, точно, корица. Я чувствую, что у вас есть корица.

Черный чай с молоком – такое в принципе не каждый привык пить, но добавить туда еще корицу? Даже спрашивать не буду зачем.

— Ведьма, ты можешь перерыть все наши шкафы, только начни говорить по существу, — не выдержал Гвоздь.