Тьма была высвобождена. На этом этапе никаких проблем у меня нет. Дальше начал формировать из неё четыре сгустка, разделив на нужные части. Это было уже куда сложнее. Необходимо сжать тьму как можно сильнее. А делать это без помощи рук невероятно сложно. То же самое, что пытаться слепить комок из воды. Сила постоянно ускользала и растекалась, словно она реально была водой. И тётя здесь ничем не могла помочь. Она лишь разводила руками и говорила, что у каждого это индивидуально.

Ну раз индивидуально, то почему бы мне действительно не попробовать состряпать из тьмы комок? Протянул руки к одному из кусков и начал его мять. На удивление всё прекрасно получалось. Тьма, действительно была словно сделана из снега. Разве, что не холодная, не тает в руках и не хрустит.

— Это ты как сделал? — спросила удивлённая и одновременно заинтересованная тётя. — Сколько я не пыталась, так и не смогла взять тьму в руки. Признаюсь, в начале обучения меня посещали такие же мысли, как и тебя, но ничего толкового из них не получилось. Пришлось мне тогда сильно напрячься, чтобы понять, как нужно правильно действовать. И наставник мне там совсем не помогал.

— Можно подумать, что ты мне много помогаешь. — буркнул я, слишком занят был созданием снежка тьмы.

Звучит так, словно какое-то очень смертоносное оружие из игры. Скуратов точно оценил бы. Хотя, по сути, это действительно было очень смертоносное оружие, которое я сейчас мял в руках.

— Гораздо больше, чем в своё время помогали мне. Ты даже не представляешь, каким раньше был Григорий Константинович. Он лично обучал меня и сестру. До сих пор вздрагиваю, как вспоминаю то время. А потом в нём, что-то сильно изменилось. Особенно в тот момент, когда стало известно, что сестра ждёт двойню. Что-то внутри отца надломилось, и он стал более покладистым.

Снежок тьмы в моих руках хрустнул. А рядом хрустнули ещё три. Причём без помощи рук. Это на меня так подействовал рассказ тёти о Григории Константиновиче? Или упоминание о его погибшей дочери, матери настоящего Виктора? Нужно обязательно запомнить, что я испытывал в этот момент. Впервые удалось приблизиться к нужному результату. И пока это мой предел. Сильнее точно не смогу сжать силу.

— Вот видишь. — обрадовалась тётя. — А говоришь, что я тебе не помогаю. Первый шаг сделан. Теперь тебе осталось только направить сгустки в цели, и не забудь, что ты должен поразить их все одновременно. Задержка даже в один миг может стоить тебе жизни.

— Получается, что наше первое полевое испытание будет связано с реальным риском? — пытаясь немного потянуть время, чтобы ухватить все четыре сгустка, спросил я.

— Я уже сказала тебе всё, что могла. Больше не получится из меня вытянуть. Да и потерпи уже. Осталось совсем немного. Уже завтра на последнем занятии вам обо всём объявят. Могут лишь дать тебе небольшой совет. Собери всё необходимое для пребывания вне стен академии на пару дней. Для первого задания этого должно вполне хватить. И не забудь всем рассказать, кому ты обязан столь быстрым прогрессом. И даже не пытайся этого скрывать. Здесь нет отца, и он не сможет меня попросить извиниться. Будешь плохо стараться, просто намылю тебе шею. Сил у меня для этого более чем достаточно. Что ты на меня так смотришь? У тебя уже почти не осталось времени, чтобы поразить мишени. Считай, что, встретившись с противником, ты проиграл.

Махнул рукой и услышал одновременный взрыв четырёх наполненных газировкой банок, а затем до нас донеслось шипение.

— Спасибо тётя, что помогла. Теперь я точно смогу сдать зачёт по составным техникам. По поводу полевого испытания можешь не беспокоиться, мы с ребятами обязательно с ним справимся и опередим великую княжну и её команду. А теперь, спокойной ночи. Слуга уже ждёт тебя.

Сказав это, я воспользовался ключом, и княгиня Троицкая оказалась за пределами квартала. Появилась посреди заброшенной пустоши и принялась костерить меня. Уши горели, но ночная прохлада нивелировала это неудобство.

Теперь придётся забыть о занятиях на территории квартала факультета. Тётя точно сюда больше ни ногой. Но ничего, переживу. Зато дал ей понять, что не стоит так со мной обращаться. Что это вдруг на неё нашло?

Опять вернулась та княгиня, которую опасались родственники на приёме. Язвительная, грубая и слишком самонадеянная, считающая, что лучше неё никого нет и быть не может. И произошли эти изменения после того, как она вспомнила о матери Виктора.

Должно быть, княгиня сильно переживала смерть сестры и до сих пор не смогла смириться с ней. А я понял это только сейчас и немного погорячился. Что же будет и мне уроком. Завтра извинюсь, а пока спать. Хотя нет, сперва соберу рюкзак. Похоже, что нас ждёт прогулка за пределы академии. Интересно, куда? Если ближайший населённый пункт находится в сотнях километров.

— Смотрю, многим из вас посоветовали собрать вещи. — скептически глядя на нас, произнёс Дмитрий Петрович. — Нарушили кучу правил академии и поставили одно из первых ваших серьёзных испытаний под угрозу срыва.

— Почему? — спросил Кеша, рюкзак которого был самым здоровым.

Походу, он туда засунул половину всех вещей, что у него имелись. Было странно, что он вообще мог его поднять.

— Потому что это испытание, а не увеселительная прогулка. У вас не должно быть никаких вспомогательных средств. И со всеми проблемами, встретившимися на пути, вам нужно разбираться только при помощи своего дара. Возможно умения убеждать. Всё будет зависеть от самого задания. Поэтому сейчас вы все оставите свои рюкзаки здесь. Заберёте их после выполнения задания. К тому же я могу гарантировать, что они вам не понадобятся. Управитесь за несколько часов.

Раздался дружный вздох разочарования и рюкзаки полетели на пол. У тех, у кого они были, конечно. Хотя проще назвать тех, у кого их не было. Это Денис Скуратов и Роман Долгорукий. То ли им не сказали их наставники, то ли они и сами ничего не знали о предстоящем испытаниями, а могло статься и так, что парни просто поленились собирать вещи. Что было больше всего похоже на правду. Особенно в отношении Скуратова. Всё свободное от учёбы время он проводил за телефоном, напрочь игнорирую нас и любое неформальное общение.

— Все сдали зачёт по созданию комбинированных техник? — для чего-то спросил отец Василисы, хотя прямо перед ним лежали результаты наших зачётов. — Защиту ставить все умеют? А атаковать при помощи универсальных заклинаний? Своего дара? Очень хорошо. Уточнил на всякий случай. Вдруг, где в документах ошибка закралась.

— Отец. — не выдержала Василиса, давая понять Дмитрию Петровичу, что пора переходить к сути.

Похоже, что даже она не знает того, что нас ждёт. Довольно увесистый рюкзак, лежавший у ног девчонки, подтверждал это.

— Я должен убедиться, что испытание проходит по всем правилам. Поэтому обязан узнать эту информацию непосредственно от студентов. А ещё хочу напомнить, что вы не можете никому рассказывать о том, что происходит в академии. Какие методы для вашего обучения мы применяем. Каким образом проверяем ваши навыки и всё в этом же духе.

— Не нужно напоминать. Столько бумаг подписали, что сболтни лишнего, если сможем, будем обязаны потом всю жизнь работать на Годуновых. — махнул рукой Руслан. — Да ещё и ваш разумник поставил отличный блок. Вот даже совсем не хочется ничего рассказывать. Хотя для меня это очень странно.

Подобное признание вызвало улыбку у всех ребят. Да и Дмитрий Петрович не отказал себе в этом. Слишком хорошо всем было известно пристрастие Романова к болтовне. Этим он готов заниматься где угодно, с кем угодно, и сколько угодно. Как говорится, болтун — находка для шпиона.

— В любом случае я должен вам об этом напомнить. А теперь перейдём непосредственно к вашему первому испытанию. Оно будет трудным. Для кого-то из вас непроходимым, но я уверен, что взаимопомощь для вас непустые слова. Вы будете поделены на две группы. В одной шесть человек. — куратор указал на Елену и студентов, собравшихся рядом с ней. — В другой — семь. На этот раз рука Годунова указывала на меня.